Валерий Буслов - Тиша-2 идёт на Запад (сокращенная версия, сетевой вариант =Письма из Океана)

Мое первое знакомство с Южной Африкой состоялось в раннем детстве, когда я прочитал книжку «Питер Мариц – юный бур из Трансвааля». Книжка, мне кажется, была детская, а читать я научился очень рано. И точно помню, что читал я ее на русской печке. А это значит, что мы еще были «эвакуированные», жили в крестьянских домах на Волге, и дело было не позже 1943 - 1944-го года. Мне тогда было шесть или семь лет. Теперь, недалеко от Дурбана есть большой город, который называется Питермарицбург. Я сфотографировал на память дорожные указатели с этим названием. Такое вот возвращение из раннего детства в раннюю старость.

Питер Мариц – мальчик из голландских колонистов-буров храбро сражался с англичанами, которые хотели отобрать Южную Африку у буров. Но буры оказались англичанам несовсем по зубам, и историки считают «де-факто» поражение англичан в двух англо-бурских войнах на рубеже веков началом заката Британской Империи. Многочисленные местные племена поначалу как могли сражались и с теми и с другими, а потом были втянуты в эти войны. У буров остались три независимые республики: Трансвааль ( Трансвааль, Трансвааль - страна моя, ты вся горишь в огне... ), Оранжевая и Наталь. Но в итоге все закончилось все той же Британско (англичане привозили людей оттуда во все свои владения – Махатма Ганди, если помните, был из Южной Африки ). Был всем печально известный период «апартхейда» - неудачная попытка разделить страну по расовому признаку, борьба с ним, и победа здравого смысла в конце концов.

Но конечно-же государство получилось сложное и с большими проблемами. Недавно появились сообщения о серьезных столкновениях между двумя главными группами коренного населения: «коза» (племя Манделы), и «зулу». Некоторые из людей здесь считают, что это может кончиться плохо.

Все мои наблюдения несомненно поверхностные и потому малозначащие. Самое общее ощущение, что теперешняя Южная Африка – это некий кентавр: богатое современное государство западного типа и в то же время – страна «третьего мира». Вот что уж действительно нетипично – так само это уникальное сочетание, которое и есть повидимому прямое следствие истории Южной Африки.

13 Февраля, 2014, 350 миль севернее Кэйптауна (пол-дороги до Валвис Бэй, Намибия). Сегодня утром прошли границу между ЮАР и Намибией. Кончилась хорошая жизнь, в корму дует, как на пассатах, и печатать на лаптопе одним пальцем, как я это делаю, становится все труднее. Только что съели очередной шедевр Марикиного поварского искусства. Эли моет посуду. Рони стоит свою вахту.Погода так-себе. Могла бы быть лучше.

Ричардс Бэй – очень большой угольный порт. Это отсюда на 150-тысячетонных рудовозах привозят уголь, чтобы топить электростанции в Хедере и Ашкелоне. Люди из России постарше помнят эпоху «великих строек коммунизма». Одна из этих строек – Куйбышевская ГЭС находится как раз там, где я рос. Перегородили Волгу, затопили «куйбышевским морем» роскошные заливные луга моего детства, уничтожили последнюю волжскую воблу и стерлядь. А Хедерская ТЭЦ – эта рядовая «стройка сионизма» - мощнее Куйбышевской ГЭС.

Но город Ричардс Бэй – небольшой, если не сказать, что просто маленький. И к тому же построен «клочками» - без машины невозможно. Есть несколько маловыразительных городских кварталов и много отдельных небольших поселков загородно-пригородного типа. Вот эти-то поселки и оставляют наиболее гнетущее впечатление: все они окружены высокими массивными бетонными или кирпичными стенами с несколькими рядами колючей проволоки поверх этих стен. Главная проблема Южной Африки – небывало высокая преступность. Население европейского происхождения покидает Южную Африку. Бегство это не носит массовый характер, но оно происходит постоянно. Насколько я понял из разговоров с местными жителями, ощущение безисходности возникает у многих из них не столько от самой преступности, сколько от того, что с этой преступностью государство не борется или борется «спустя рукава».

В маринах нас постоянно предупреждали куда нам можно ходить и куда нет. Например из замечательно уютного Зулуленд Яхт-Клуба выходить после захода солнца нам не рекомендовали вообще. В Порт Елизабет есть улица, которая разделяет город на две части – в одной можно ходить, а в другой нет. Но что же взять с маленького африканского Ричардс Бэй, если есть огромные районы великого города Нью Иорка, в которых за тридцать лет я так никогда и не был и теперь уже не буду? По той же самой причине, я имею в виду.

Южноафриканская земля очень зеленая. Пышная зелень всюду, трава, кусты, деревья. По берегам бухты ходят длинноногие цапли, а вдоль дорог носятся очень симпатичные светло-серые с белой мордочкой обезъяны – бабуны. В какое-то определенное место они неожиданно налетают стаей, молниеносно проносятся, хватая на ходу все что кажется им интересным, и так же быстро пропадают из вида. В маленьком аэропорту Ричардс Бэй, я вдруг увидел как стая бабунов прыгает по багажным тележкам и побежал за фотоаппаратом в здание аэропорта, но когда вернулся, бабуны уже умчались. В марине обезьяны носятся по всему берегу, но если в Ричардс Бэй это занимательное зрелище, то в Хаут Бэй, по дороге из Кэйптауна на Мыс Доброй Надежды, весь рыбацкий поселок огорожен высоким проволочным забором – на сей раз не от грабителей, а от бабунов, которые там просто не дают людям жить.

В Зулулэнд яхт-клубе, соседями справа от меня были пара пожилых «африкаанс» - так здесь зовут потомков буров, которые говорят на своем старо-голландском наречии. Мне буры понравились. Все такие основательные, коренастые, рукастые насчет любой работы, доброжелательные и прямолинейные, в лучшем смысле этого слова. Похожи на американцев из журнала «Америка» 1950 года, но более открытые. Соседи слева – тоже пара, но молодых англо (он) – немецкой (она) породы. Соседи слева были левых политических убеждений (за новую Южную Африку), соседи справа – правых (ничего конкретного про свои убеждения не говорили, но мне так показалось). Подружился я с «левыми» соседями и они очень помогли, когда мне оказалось необходимым срочно вылететь на несколько дней в Израиль.

Мне было интересно, как теперь потомки тех буров живут с потомками тех англичан. Внешнее впечатление, что живут вполне мирно. Все говорят, или как минимум понимают, на обоих языках. Надписи в провинции Ква - Зулу- Наталь трех-язычные ( на английском, африкаанс и местном племенном зулу). Зулу, чтобы получить хорошую работу, кроме своего родного, должны говорить и на африкаанс и на английском. Но тем не менее у меня осталось ощущение, что потомки буров держаться несколько особняком. Говорят между собой только на африкаанс и когда работают и когда пьют пиво в баре клуба.