Андрей Данилов - HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая

Проклятый, злобный сугроб, будь ты неладен!

Вот что такое Новый год? Думаете, сходила жена в магазин, продуктов накупила, наготовила. Ну, елка, ну, подарки, ну, прием гостей или сами в гости.

Нет. Новый год – это продуманное до деталей сложное масштабное ответственное мероприятие, требующее изворотливости, смекалки, ответственности, спланированное и проверенное. И проверяемое. И наказуемое по итогам празднеств. Не верите? А вот вам…

Накануне Нового года легче всего, наверное, было штабу 182 обпл. Подумаешь, приказ написать да график дежурств и обеспечений составить…

Остальные при деле.

Комбриг и начпо выбивали лишний рейс для «Авачи» – теплоходика, возившего в поселок продукты. На нем офицерские жены должны сходить в Петропавловск за покупками, на нем же и вернуться, но уже загруженным по клотик разной вкуснятиной, дополнениями к домашнему и матросскому столам, подарками детишкам и товарами для магазина.

Оперативный отслеживал погоду, а то застрянут вторые половинки в Питере, Новый год без жен придется отмечать. А это блудом чревато, хотя блуд в замкнутом пространстве будит такие чудеса изобретательности, которые в столицах, типа Петропавловска и Рыбачьего, и не снились. И даже при половинках возможен. Поэтому пусть они лучше рядом будут. Кто знает, чего в Питере сами отчудят застрявши…

Бербаза наряжала елку, стационарно растущую около памятника подводникам: такой черный земной шар, изборожденный красным пунктиром походов, рядом декоративное ограждение рубки. Были умельцы. Может, даже Церетели у нас служил. Или брат его. Или друг…

Кроме того, бербазовские рубили елки для экипажей и изготавливали крестовины. Ведро с песком – это извращения разума.

Командиры проверяли, контролировали, порыкивали, направляли. Замполиты составляли планы культмассовых мероприятий. И определялись, сколько раз прокрутить фильм «Спортлото-82» в экипаже, как выпросить «Тени исчезают в полдень» на соседнем экипаже (он многосерийный), что вбить в меню, кого назначить Дедом Морозом, кого Снегурочкой, как и о чем написать сценарий, как предотвратить пьянство… Понятно, что всякие «технические викторины» и «тематические вечера», а так же отчетность к ним, будут существовать только на бумаге, разве что лыжная прогулка будет фактической. И с элементами садизма, потому что все равно напьются…

Помощники, проявляя чудеса изобретательности, куда там советским «цеховикам» – жалкие, ничтожные дилетанты, – списывали три бараньих туши («чойбалсанов», бараны-то из Монголии) в один день. И компоты из братской Венгрии, «Хунгари фруут». Они же доставали свинину на бербазе для добавления в фарш. И рыбку солененькую красненькую, и икру на стол экипажа. Они же возглавляли лепку пельменей. Это кажется, подумаешь, пельмени. На одного члена экипажа – сто штук. Плюс гости. Итого: 10 тысяч штук! Налепить! Ночь новогодняя длинная. И лепили.

Старпомы воевали за уборщиков снега и вахту, уменьшали поголовье лепщиков пельменей и ругались с замами за Деда Мороза, которому на вахту нельзя.

Неженатые бычки и групманы готовили козни и запасались спиртным. Женатые думали, как от всего этого, на экипаже происходящего, увильнуть и назначались обеспечивающими и дежурными по кораблю. Чисто в воспитательных целях. Тут у зама и старпома единство сразу возникало.

Матросы ставили брагу и договаривались о привозе водки матросами «Авачи».

Я вот думаю, если б всю эту энергию да на боевую подготовку направить, что бы было? Правильно, абсолютное господство в море, под водой, в воздухе и на суше!

И закончится лихорадка предпраздничная. И сядет экипаж за сдвинутые столы для политзанятий, застеленные ватманом. Стол на сто человек. И скажет командир свое веское слово. И прокричит экипаж «ура!» в честь Нового, не учебного, года. И придут комбриг и начпо, присядут за стол. Поздравят. Адмирал положит свою руку в галунах на плечо матросика, приобнимет. Вручит значки «За дальний поход», грамоты. Апофеоз моряцкого слияния. Перед морем все равны: что матрос, что адмирал. Адмирал просто умнее и опытнее. И морю противостоять может. Попьет соков экипаж. Под тосты. Потом офицеров-мичманов к семьям отправят.

И останется зам с обеспечивающим вахту бдить… И заметит тени, в гальюн стремящиеся. И найдет четыре бутылки водки. И заставит «годков» при нем ее в шпигат гальюна выливать, злорадствуя… И часа в четыре, уложив экипаж, заглянет к соседу-заму. И хряпнет по чуть-чуть. И похвастается предотвращенной пьянкой. А в шесть утра узнает, что вся лодочная вахта на «Б-33» перепилась. Бражку в дупле дерева ставили, на лодке-то зам всенепременно нашел бы. А минер, дежурный по кораблю, не уследил. О жене мечтал, видно…

Ну, всем сестрам по серьгам, то есть кулаком по шапкам вахтенных. Минера на сладкое, на второе января.

И лично спать гадов отвести. И от политотдела прикрыть и прикрыться. И приобрести новый опыт службы.

И лишиться еще одного «лепестка невинности». Это только женщины ее сразу теряют. Офицер- частями. Много раз говорит:

– Честь имею!

И много раз имеем бывает. И дальше, стерпев боль и не обращая внимание на кровотечение души и тела, по плану, культурно-массовому.

Через два часа – лыжная пробежка. С элементами садизма. Помните, предполагал ведь.

И все, кто вахту стоял, бегут.

– А что рыгают, товарищ капитан второго ранга (начпо! на лыжне встреченный!), так это темп высокий взяли…

А жена зама дома сидит. Мужа три минуты видела за двое суток, когда лыжи брал. Спасибо соседке, пропасть с тоски ей не дала. Замовская жена терпеливая.

Замы… Стальной хребет флота, старпомы – железный, командиры – победитовый.

Да, были праздники в наше время… И люди.

Не хватает мне, мужчины, этих дней, честно! Тоскую по тому, настоящему…

Эх, сегодня бы туда да с нажитым опытом.

– Ну, здравствуй, жопа-Новый год. Руки поднял, быстро. Это что? Бутылка? А по башке ею? Кому нес? Не хочешь – не отвечай. И так знаю…

И выполним план! Культурно-массовых! И проведем праздник на уровне и высоте!

А если надо – и глубине!

А Киев занесло снегом. Игрушки, сантиметров 30 всего. Игрушечная метель, игрушечный снег. Хотя дороги не чищены по-взрослому. И собака мерзнет, лапу на весу держит. Отогреваю рукой… И вспомнилась что-то Камчатка августовская, солнечная и теплая. Как все относительно…

А вот задумался: и камень мхом обрастает, а офицер – имуществом, иногда против своей воли. Но диалектика, движение, перемены – у офицера, в отличие от камня. И если камню мох самому никогда не содрать, то у офицера и перемены случаются.

Вот Вовчик, когда на Камчатку прибыл, что имел? Последние отпускные во Владике спустил, с друзьями и на теплоходе «Советский Союз» по пути к первому месту службы. В кармане рублей пять осталось. А тут друг с дитем малым и женой беременной. Ну как все прибывшие (они командой прибыли, квумпари), сдали деньги семейному на такси, чтоб добрался к старшему брату нашего выпускника. Тот был с квартирой. Самый молодой в Союзе капитан рыболовецкого судна. Себе оставили по 16 копеек – автобус в Петропавловске стоил не 5, как везде, а восемь…