Виктор Белько - Морская служба как форма мужской жизни

Проходит еще с месяц, наступает глубокая осень не только в Лиинахамари, но даже на благодатной в те времена Украине.

И тут к нашему бойцу, тому самому минеру ПЛО, приходит еще одно письмо: – Мол, никто даже не почесался ничем помочь, уже начались дожди, ни дров, ни угля нет, хотя и положенных колхозникам-передовикам, и крыша протекает. Подставляет женщина тазики и баночки…

Эти вести пронеслись по каютам и кубрикам нашего «крейсера», типа – «С бака плюнул – за ютом упало!»

Ага! Командир ехидничает в адрес власти и партии, помощник наш тоже подкалывает, прямо за столом кают-компании. Нарывается! Тоже в направлении политики, к партии, и нужности нашей профессии. Очень хотелось ему популярно – разъяснить прямо на месте, и лучше бы – руками и ногами – уж как получится. Но – сдерживался! Свидетелей и доброжелателей было много! Что – у помощника, что у меня. Должности такие.

И вот тогда я внутренне тихо вскипел и написал в редакцию газеты «Правда». Написал много – листа три, выплеснул все накопившиеся обиды, сомнения и возмущения, предложения….

Пошел на почту рано утром следующего дня, сразу после подъема флага – и – отправил, заказным письмом, ускоренной почтой. Уж не помню, как она тогда называлась, кроме как авиапочта и еще чего-то…

Проходит какое-то время – это я уже потом, получив диплом психолога, узнал и понял, что когда вот напишешь все свои проблемы на белый лист, то есть – вербализируешь их – почувствуешь облегчение де-факто. И актуальность зверского убийства кого-либо из окружающих достойных этого – по субъективному мнению – уже уходит на второй план. Да-да! Я проверял!

И приходит вдруг, не кому-либо, а лично мне, правительственная телеграмма из обкома партии Одесской области, за подписью первого секретаря обкома, ни больше, ни меньше.

– А там кратко, почти по-военному, пишут: – Ваше обращение прочли, вникли, приняли меры. Матери старшего матроса Караманова завезено столько-то центнеров угля, столько-то кубометров дров, початков кукурузы, (это там тоже топливо). В течение трех дней завершили перекрытие крыши, заменили на новые цинковые перекрытия. Ну, и так далее. Вплоть до выдачи положенных ей продуктов из колхозных закромов. Нашли статьи и возможности, когда клюнули и пнули. Случай, когда райисполкомы партии не выполняют своих собственных решений, рассмотрены на бюро обкома, приняты меры, двоечники заслушаны и предупреждены с садизмом. Ну, и так далее…

Из редакции «Правды» пришло тоже письмо, с сухим отчетом на реакцию по письму.

И добавление от руки – от имени завотделом – что, мол, мужики, все нормально, все будет сделано, бейтесь за своих матросов – они того стоят! Успокойте своих бойцов. С приветом, целую…

Ага!

Тут приходит письмо Караманову от его мамы и дяди. Оказывается все правление колхоза принимало в загрузке и погрузке всякого топлива и продуктов самое активно участие. Все происходило в присутствие инструктора обкома, а ремонтом крыши руководил сам председатель райисполкома. Всё, что было – вроде бы – сделано как-то не так – тут же переделывалось… Население и соседи принимали активное участие, а злорадствуют над своим начальством по сию пору… Кто бы сомневался? Любят у нас начальство! И то сказать – вот какая такая газета Единой России хотя бы дернулась, да и то – никто бы и ухом не повел в ответ.

О правительственной телеграмме узнал начпо бригады, который зачитал всю переписку на подведении итогов. А о сути событий было доведено до всего личного состава: мол, не рвитесь в отпуска, если вот такое положение (были случаи такие не особенной редкостью) Есть более надежные и жесткие пути… Вот, как-то так. Да, вот именно – Четвертая власть! А сейчас на все выступления радио и телевидения – … реакция положительная… Кладут на все. короче… и длиннее. Хотя – есть люди – и есть люди, вне зависимости от режимов и властей.

Есть на севере Мурманской области поселок с древним названием Лиинахамари. Краеведы до сих пор спорят о значении и происхождение его названия, но единого мнения нет, есть только растущая куча версий.

Еще два десятка лет тому назад, в его долгой губе ГГеченга, в красивой гавани Девкина Заводь стояло полтора десятка кораблей, семь – восемь единиц подводных лодок и разные части обеспечения.

Вся жизнь нескольких тысяч его жителей была посвящена флоту. Даже работники детского сада, даже учителя общеобразовательной и музыкальной школ, официантки единственного поселкового кафе, библиотекари и музыканты служили флоту!

А корабли ходили в море, подводные лодки доходили даже до Африки и Средиземного моря. Шла служба, шло время – офицеры переводились к новому месту службы, поступали в академии, мичмана увольнялись в запас.

Тогда на их место ежегодно, в конце лета приезжали выпускники военных училищ и школ мичманов.

Они получали назначения в соответствующих отделах кадров и с площади Мурманского автовокзала их вез в Лиинахамари единственный автобус в сутки, видавший виды, потрепанный на ухабистой дороге «ЛАЗ».

А водил его пожилой шофер, коренной северянин в третьем поколении. Все – от лейтенантов и до комбригов звали его дядя Миша. Он был высок, крепо, типичный русский мужик, опора родной земли. Волосы его были щедро украшены сединой, всегда свежая светлая рубашка, слегка потертая короткая кожаная куртка.

Новичков ему было видно сразу, по золоту парадной формы, по необмятым погонам, по выглаженным черным флотским тужуркам цвета воронова крыла.

Автобусы почти ходили полными, а некоторые припоздавшие даже ехали стоя. Личного транспорта, всяких там «Москвичей», «Жигулей» и совсем уже редких «Волг» было мало до обидного. Тогда было не так строго, уж стращали дядю Мишу всякие инспекторы или нет – не знаю, но он никогда никого не оставлял на площадке. Понимал – служба!

Проехав больше сотни километров по серпантину перевалов, по мятому и битому тяжелыми машинами полотну дороги, миновав пограничные и другие КПП, автобус гордо въезжал в поселок, который рассыпал десяток своих домов вдоль озера, заросшего ивняком и осокой. Несмотря на вечернее время, светило непривычно высокое солнце, и наглые утки вылезали из зарослей.

Автобус здесь уже ждали!

Кто встречал своих родных или друзей, а кто дожидался передач – вещей или документов. Их тоже пересылали из Мурманска или Североморска через дядю Мишу. Быстро и надежно!

А потом он вез лейтенантов и их жен за край поселка, почти к самой Девкиной Заводи. Там, в старом двухэтажном здании под двухскатной крышей, еще «белофинской» постройки располагался штаб бригады кораблей ОВРа. Лейтенантов встречал мичман, дежурный по штабу и провожал к оперативному. Жены и чемоданы оставались у крыльца штаба. Это когда не лил дождь, или не хлестал штормовой ветер – тогда, конечно, жены проходили в здание штаба.