Виктор Белько - Морская служба как форма мужской жизни

Наблюдая эту картину, жена моего московского друга пришла в ужас. А у нас по-другому и не бывает! А друг заметил: – Да уж, у вас людские отношения остались! – И добавил с сожалением: – еще или пока!

Кстати, даже в Москве наши портятся дольше всех! И даже – не все! Сопротивляются, как могут!

Через какое-то время меня перевели на другой корабль, в другой гарнизон. А дядя Миша продолжал вертеть «баранку» старого «ЛАЗ» а, потом пересел на «Икарус» яркого пожарного цвета.

А потом, видимо по возрасту, пересел сначала на пригородные, потом – на городские рейсы.

Да, возраст и время…

А совсем недавно, в Питере, встретился со старым приятелем-сослуживцем, вспомнили наше лейтенантство, поселочек между скал и озер, автобус, гостиницу и нашего дядю Мишу.

Наверное, многие его помнят, как его звали – наш дядя Миша.

Служба не зависит от погодных условий, природных катаклизмов, времени суток и регламента рабочего времени. Тяготы и лишения службы – помимо объективных и необходимых – часто организуются неумением начальников, размандяйством и хитрыми или наглыми хищениями всех довольствующих структур…

Служить всегда трудно, но часто – весело… Но не сразу, а когда все это вспоминаешь через десятки лет…

Виктор Горкин был разбужен сердитым звонком телефона. В комнате – темно, тепло, уютно. А вот за окном… За окном мела метель, ветер подвывал в трубах, гремел подоконниками, трудолюбиво наметал сугробы, мстительно предвкушая радость дорожников и дворников. Судя по раскачивающемуся фонарю напротив окна, и светлым пятнам, пробивающимися сквозь шторы – шторм был уже вполне приличный и обещал еще подсобраться с силами. То-то в море веселье! Однако, телефон не унимался! «По ком звонит колокол?» Ага, если телефон бесится именно в твоей квартире, у твоей кровати – значит, с той стороны линии, с той стороны трубки ищут именно тебя! А – жаль!

Хм, квартира была его, точно его. К сожалению… Теплая женщина, уютно свернувшаяся калачиком под одеялом – тоже была его. В смысле – его женой… Следовательно – чудес ждать не приходилось и трубу надо брать! Он мысленно выругался… А может, все же и шепотом?

– А будильник-то еще и не звонил! Нет, конечно, вот гады-то! – вслух, шепотом сказал он. Но куда же деваться, коли надо?!

Верная жена натянула одеяло себе на голову и упорно делала вид, что ее это не касается. Совсем-совсем! Где-то так…

Пять тридцать на часах… Нет, ну матерь вашу…. Не смешно даже! Телефон начал уже подпрыгивать на столике от нетерпения. Красный корпус начал светиться в темноте. Так казалось. Не унимаются! Мало ли чего могло произойти?

Решительно сорвал трубку, и:

– Капитан 2 ранга Горкин! – рявкнул он, вложив в эти слова весь доступный ему сарказм и закипающее бешенство. Тихое бешенство – ибо дежурный уж точно не был виноват – это если объективно.

– Здравия желаю! Доброе утро, Виктор Николаевич! – донесся из неведомой дали жизнерадостный голос дежурного лейтенанта.

– Всяк карась на флоте знает – утро добрым не бывает! – назидательно проворчал Горкин, – Учу-учу – одни двойки! Да уж ладно, добивай мое настроение до конца… – разрешил он.

– Так вот, Виктор Николаевич, на Горбатом ночью мордобой случился. Даже кому-то челюсть сломали. Начальник штаба приказал выслать туда праздничную делегацию, а от нас шеф сказал передать вам!

– Кроме меня никого не нашлось? – заворчал Горкин. по привычке прикидывая очередность выездов на сюрпризы.

– Разгуляев после дня рождения, шеф сказал, чтобы он мозги в порядок привел, а остальные в разгоне, отбодаться не получится!

– Машина зайдет за вами минут через двадцать, уже с полным составом группы!

– отрезал дежурный.

– Понял! Отбой! – сказал Горкин и грохнул трубкой, от всей души. Жена и ухом не повела, укрылась только одеялом с головой. Привычная!

Включить чайник, отмахнуть куски колбасы и хлеба от буханки, соорудить бутерброды чудовищных размеров – дело двух минут, В портфеле уже лежали полотенце, несессер с бритвой, мыльницей и зубной щеткой – так, на всякий случай. Вообще-то Горбатый, где было размещено маленькое отличившееся сегодня подразделение, был рядом – в паре часов пути, на машине. Можно и катером – но залив, не надо быть Вангой, наверняка закрыт по случаю взбесившейся непогоды.

За окном уличный фонарь раскачивался, словно пьяный после крутой попойки, и не оставлял на скорое улучшение погоды никаких надежд.

Чмокнув жену на прощанье, Горкин спустился вниз. На ветру стоять было как-то безрадостно, как и предполагалось "уазик", русский джип – задерживался, заплутав среди типовых домов и узких улочек.

Укрывшись от ударов ветра за стеной крыльца, капитан 2 ранга ловко прикрылся полой шинели и закурил с первого раза. Опыт не пропьешь – он еще помнил, как это делается на открытом всем ветрам ходовом мостике престарелого сторожевика.

Впереди была работа – он уже прикидывал, что и как надо сделать в первую очередь, что оставить на потом, кого спросить, кого ткнуть носом.

Доктор-то уж наверняка будет в рабочей группе, по дороге обсудим – отмахнулся он от неприятных мыслей.

Вдруг подъездная дверь с треском и грохотом распахнулась, застонав старыми, изношенными петлями. Ее кто-то крепко ударил изнутри.

Из желтого светового квадрата, скупо освещенного тамбура, выкатился молодой пес, мускулистый боксер Буч, с белым подтянутым брюшком, как будто прикрытый чепраком сочного шоколадного цвета. Это он регулярно выносил своей мощной грудью преграды к свободе, грохоча на весь подъезд и навлекая на хозяина постоянные выговоры и сочные пожелания соседей.

“Да, у хозяев собак жизнь – не забалуешь! Погода – не погода, подъем – и – вперед! Даже в воскресенье, даже в редкий выходной! Но, собачники авторитетно заявляют, что Творец хозяевам собак за это отмеряет дополнительно 15–20 лет. Кто знает? Но Бог никогда не забывает добрых дел, может быть, и правда – оно того стоит?”

Сосед с верхнего этажа, здоровенный, крепко сбитый мичман, когда-то служивший на подводной лодке, а теперь дослуживавший на торпедной базе подплава, потягиваясь, вышел на крыльцо. На лодку бежать не надо, какой бы шторм не ожидался. А эллинги и здания МТБ не сдуть даже ураганом, как ни проси. Все надо делать вовремя – и служить на лодке, и красиво уйти с неё! Кирпичные и бетонные корпуса и ангары торпедо-технической базы не сдует даже ураганом! Вот выгуляю пса, позавтракаю, побреюсь-помоюсь и, не спеша, погребу на служб, укрываясь от зарядов колючего снега с ветром! – думал он. Бучу эта снежная круговерть не понравилась. Он быстро делал все накопившиеся за ночь собачьи дела, нетерпеливо поглядывая на хозяина. Из-за снежинок, забивавших его короткий нос, он даже не мог толком обнюхать территорию перед подъездом, которую он, как порядочный кобель, не без оснований считал своей и старательно ее метил – к неудовольствию соседей. Природу не обманешь! Пес во всей обозримой дали не заметил ни одной кошки – что они – дуры, шляться в метель, да еще в такую рань? Сидят по домам или в теплых подвалах, кому не повезло с хозяевами…