Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

Ну что ж, на первый взгляд вполне сносно. В этом кратком и поверхностном описании у Тубуаи были свои плюсы: кольцо коралловых рифов вокруг, туземцы говорят по-таитянски, много плодоносящих растений, свиньи и куры. На очевидный минус — странную подозрительность островитян — Кристиан, видимо, не захотел обращать внимания.

Но все-таки — почему именно Тубуаи? Почему Флетчер Кристиан выбрал именно этот, похожий на многие другие, остров? Ведь у того же Кука есть описания мест и получше.

Но мятежникам был нужен не просто пригодный для жизни клочок суши. Прощаясь с ненавистным Блаем и швыряя в воду горшки с ростками хлебного дерева, мятежники кричали: «Huzzah Otaheite!» («Ура, Отахеите!»). Большинство из них так полюбили Таити, так прикипели душой к своим покинутым вахинам, что не представляли себе жизни еще где-то. Уж если суждено скоротать век изгоями вдали от Англии, то только на Отахеите. Или, если там нельзя, то хотя бы где-нибудь поблизости.

И Кристиан не мог не учитывать страстного желания команды.

Но, с другой стороны, искомое пристанище должно находиться как можно дальше от проторенных морских путей. Чтобы европейские корабли не смогли наткнуться на остров мятежников даже случайно.

И это тоже многие на борту «Баунти» понимали.

Итак, налицо явное противоречие. Как бы найти такой остров, чтобы и «рядом с Таити» и при этом — «на краю земли»?

И Кристиан обратился к картам.

К концу 1787 года, когда «Баунти» покинула Англию, карта Центральной Океании, конечно, еще была далека от современных сверхточных лоцманских схем Тихого Океана. Но, хоть еще много не было открыто, большинство островов уже было нанесено на карту. И, несмотря на оставшиеся белые пятна, Полинезийский треугольник в общих чертах уже обрел свои контуры и границы. Самые основные точки Южных Морей европейцы уже знали.

Уже было ясно, например, что южнее Тропика Козерога, начиная с тридцатых широт, в Тихом Океане — холодно и пустынно: дуют сильные западные ветры и, скорее всего, ни клочка суши на тысячи и тысячи миль. Кристиан и команда знали, что к западу от того места, где они захватили корабль, то есть от Островов Дружбы (Тонга) — острова ужаса (если так можно выразиться): архипелаг Фиджи, населенный самыми жестокими и кровожадными людоедами Южных Морей.

Значит, на юг идти бессмысленно, на запад — опасно. Остаются два направления: либо на север, либо на восток. Но на севере, и дальше, к северо-западу, — на карте обильные россыпи бесчисленных уже открытых островов. Европейские корабли там уже не в диковинку, а пройдет еще пара лет, и там яблоку негде будет упасть от обилия белых людей. Следовательно, надо искать восточнее, к югу от Таити.

«Рядом с Отахеите» и одновременно — «на отшибе»… Как бы поступил любой, в меру романтичный молодой человек? Разумеется, посмотрел бы на карту и, недолго думая, ткнул бы пальцем в самую крайнюю точку к югу от Таити.

Не исключено, что, в конце концов, Кристиан, окрыленный успехом мятежа, так и сделал. На сегодняшних картах Тихого Океана такой точкой, пожалуй, можно считать островок Рапа Ити, на самой южной оконечности Французской Полинезии. Но Рапа Ити (между прочим, один из самых загадочных островов Южных Морей) будет открыт европейцами лишь через два года после одиссеи «Баунти», в 1791 году.

На картах Блая крайне южной точкой от Таити значился остров Тубуаи.

Именно это название в качестве пункта назначения Флетчер Кристиан и произнес перед экипажем уже на следующий день после мятежа, 29 апреля.

Для команды Кристиана это был компромисс. Казалось, что и местоположение, и описание острова вполне подходит мятежникам.

Через некоторое время выяснится: это была ошибка.

…Оказавшись брошенным на произвол судьбы в баркасе посреди океана, Блай, надо отдать ему должное, пришел в себя очень быстро. Обстоятельства заставили. Еще до того, как захваченная «Баунти» скрылась на горизонте, еще находясь на расстоянии выстрела от мятежников, еще слыша их ликующие крики и видя, как в воду летят горшки с саженцами хлебного дерева, низложенный капитан принимает решение, что делать дальше. Он приказывает грести к ближайшей суше — к острову Тофуа, расположенному примерно милях в тридцати к северо-востоку от места бунта, и чей курящийся черным дымом вулкан виден издалека.

Первоначальный план такой: высадиться, запастись, если получится, пропитанием и водой, а потом двигать на юг, к острову Тонгатабу. 12 лет назад там неплохо встречали корабли Кука, местные вожди — Поулехо и Финау — наверняка еще живы, они вспомнят Блая и, бог даст, помогут.

Там, на Тонгатабу, скорее всего, можно остаться подольше. А что делать дальше — там видно будет.

Вскоре ветер крепчает, и экипаж баркаса ставит парус. Это, однако, не очень помогает: перегруженное суденышко достигает прибрежных вод только на закате. Вокруг Тофуа нет коралловых рифов, берег там каменистый, и бушует мощный прибой. Высадка в темноте не удается, и людям приходится заночевать прямо на борту баркаса, под открытым небом. Перед сном, чтобы подбодрить и успокоить подчиненных, Блай распоряжается выдать каждому по полпинты грога.

Так для экипажа баркаса заканчивается этот кошмарный день — 28 апреля 1789 года. Еще сутки назад они укладывались спать в свои, пускай не очень уютные, но все же ставшие родными гамаки в трюме «Баунти», теперь же им приходится тесниться в скрюченном состоянии под открытым небом в крайне неудобной лодке.

С утра настроение испортилось еще больше. Когда рассвело, выяснилось, что Тофуа совсем не похож на типичные райские острова Полинезии — сплошные скалы и чахлая растительность. Первая вылазка на берег разочаровывает окончательно. Цепляясь за лианы, люди карабкаются на отвесные утесы, но трофеи неутешительные: несколько гроздей бананов и немного воды из расщелин. Блай собирается тут же отчалить, но портится погода, и баркас не может выйти в открытое море.

Два дня в ожидании попутного ветра уходят на то, чтобы найти приемлемую стоянку и что-нибудь стоящее из пропитания. 30 апреля Блай и еще несколько человек направляются вглубь острова и доходят почти до подножия вулкана. Картина зловещая и унылая: из жерла поднимается пламя, и по склону стекает раскаленная лава. На обратном пути, во время спуска с лианы Блаю становится дурно, он едва не срывается вниз, но его подхватывает Нельсон.

К вечеру обнаруживают неглубокую пещеру высоко в скале, и часть экипажа проводит ночь там. Люди разводят костер, даже варят себе немного бананов. Правда, поспать хорошо не получается — из-за комаров и мух.

На следующий день появляются туземцы. Сначала немного, потом все больше и больше. Приносят скудную еду и воду. Выглядят недоуменными: они привыкли, что белые приплывали на их остров на больших кораблях с большими пушками, но сейчас ничего подобного не видно. И тут Блай совершает ошибку.