Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том I

(Впрочем, в неопубликованных заметках Питера Хейвуда есть намек на то, что Флетчер все же поговорил с ним приватно. Глинн Кристиан предполагает, что еще до того, как «Баунти» тронулась с места, его легендарный пра-пра-пра-прадед все-таки тайно высадился на берег под покровом темноты, и встреча двух молодых людей состоялась на пляже Матаваи. Гардемарин пообещал своему старшему другу, что честно расскажет его семье обо всем случившемся. Деталей прощания мы никогда не узнаем, но, наверное, оно было пронзительным).

…Вскоре на пляже появляется Джозеф Коулман, весь мокрый и запыхавшийся. Он сообщает остальным мятежникам, что пока на нижней палубе шел пир, кто-то из англичан тайком перерезал якорный канат. Видимо, с ведома Кристиана, или даже по его секретному приказу.

Почуяв неладное первым, Коулман выскочил наверх и обнаружил, что «Баунти» тихо направляется к выходу из бухты. Быстро оценив ситуацию, оружейник тут же прыгает в воду. И добирается до берега вплавь.

Сегодня подавляющее большинство исследователей считает, что в ту ночь на борту имел место заговор. Есть предположение: Кристиан и его команда опасались (похоже, не без оснований), что оставшиеся на Таити мятежники могут не дать им уйти так просто и попытаются захватить корабль. Кроме этого, мужчины не хотели отправляться в далекое и рискованное плавание без женщин.

Именно по этим причинам «Баунти» и тронулась с места тайком, под покровом ночи, и некоторых вахин удержали на борту хитростью, если не сказать — силой. Об этом много-много лет спустя рассказала Дженни (Теехутеатуаоноа) — тогда, в 1789 году, юная возлюбленная Алека Смита. Да и сам Смит за несколько лет до смерти признается, что примерно так оно и было.

Так, да не совсем так.

Да, несколько вахин, неожиданно обнаружив, что «Баунти» покидает Таити, пожелали вернуться на остров. Да, возможно, многие из них тогда подумали, что их банально похитили. Да, одна из женщин, последовав примеру Коулмана, тоже отчаянно прыгнула в воду и, к счастью, благополучно доплыла до берега. Однако больше никто из оставшихся на борту так делать не стал, хотя возможности были.

Вплоть до полудня следующего дня, 23 сентября, царит штиль, и «Баунти» пока виднеется на горизонте. Затем поднимается ветер, и судно исчезает.

Так девять отчаянных моряков навсегда покидают Таити. Так и не попрощавшись ни самим островом, ни со своими товарищами по экипажу, оставшимися на берегу.

Больше они друг друга никогда не увидят.

…Корабль идет к острову Эимео (Моореа) — только для того, чтобы высадить там всех, кто не хочет оставаться на борту. На берег в местном каноэ переправляются только шесть женщин («довольно старых» — «rather ancient», как выразилась Дженни). Остальные тринадцать вахин (включая кормящую мать по имени Тейо со своей грудной девочкой), а также четверо таитян (трое из которых проникли на судно «зайцами»), двое тубуайцев и девять мятежников остаются на «Баунти».

Трудно поверить, что кого-то тогда удерживали насильно. У всех несогласных и недовольных была прекрасная возможность перейти в туземные лодки и, покинув корабль, высадиться на Эимео. Однако 28 человек предпочли остаться и продолжить путь вместе.

И это был, несомненно, пусть и нелегкий, но добровольный выбор. Так что гипотеза о «насильственном захвате» женщин выглядит несколько преувеличенной. Гордые маохи просто не позволили бы так с собой обращаться. И самое главное — почти все полинезийцы, оставшиеся на борту, на самом деле были преданными друзьями мятежников, и многие вахины действительно любили своих белых избранников. И потому решили идти с ними до конца.

«Баунти» покидает Острова Общества. Иллюстрация к рассказу Ж. Верна «Мятеж на Баунти» (1879).

…Жители Эимео стали последними из обитателей Островов Общества, кто видел «Баунти» у своих берегов. 23 сентября 1789 года, за два дня до 25-летия Флетчера Кристиана, его корабль поднимает паруса и исчезает в неизвестном направлении…

…За день до того, как «Баунти» навсегда покинула Таити, 22 сентября 1789 года, Уильям Блай и его оставшиеся в живых люди прибывают в порт Семаранг — голландскую крепость на северном побережье ост-индского острова Ява. Что же произошло за три с половиной месяца (точнее, ровно за 100 дней) после исторической высадки экипажа баркаса в Купанге?

Первым делом, буквально на следующий день после прибытия на Тимор, по настоянию Блая во все близлежащие европейские порты отправляются секретные депеши с полным списком бунтовщиков

и с предписанием задержать мятежную «Баунти», если вдруг она там появится.

Как ни хорошо принимают страдальцев голландские власти, Блай настроен решительно: он стремится добраться до Англии как можно быстрее. Пока лоялисты медленно приходят в себя, он выясняет, что ближайшее место, откуда он может отправиться в Европу, — город Батавия (ныне — Джакарта, Индонезия), расположенный в полутора тысячах километров к западу от Тимора.

Порт Купанг — наши дни

Сезон на исходе, и последний корабль уйдет оттуда к берегам Старого Света не позднее 1 октября. Нужно поторапливаться, и бывший капитан «Баунти» рассматривает несколько предложений. Ни одна из оказий не устраивает Блая, и он за 1000 рикс-даллеров, оставшихся у него после посещения Капстада год назад, покупает в порту 34-футовую шхуну, которую называет Его Величества Корабль «Ресурс» (HMS «Resource»). И принимает решение идти на Яву самостоятельно, своими силами.

Начинается подготовка к плаванию. Закупается провизия. Ремонтируется судно. Благодаря помощи Тимотеуса Ванжона «Ресурс», в целях защиты от многочисленных пиратов, оснащается четырьмя поворотными орудиями и четырнадцатью комплектами огнестрельного оружия с боеприпасами.

20 июля (через два дня после того, как на Тубуаи мятежники начали строить Форт Джордж и, кстати, через неделю после взятия Бастилии) от тропической лихорадки умирает Дэвид Нельсон.

Королевского ботаника, личного друга сэра Джозефа Бэнкса и участника Третьей Экспедиции Кука хоронят на следующий день со всеми возможными почестями. Погребальную церемонию возглавляет местный священник. За гробом, который несут двенадцать голландских солдат в траурной униформе, идут люди с «Баунти», Ванжон, городские чиновники и несколько морских офицеров. Нельсона предают земле на европейском кладбище, и Блай, оплакивая прекрасного специалиста и хорошего человека, сожалеет о том, что не может поставить ему памятник.