Валерий Самойлов - Операция «РЫ», и другие приключения капитана дальнего плавания Гурова

– Нравится мне такой подход! – сказал Гуров Одинцову, пересчитывая свою тысячу долларов в конверте, когда они уединились.

– Насколько я понял, – размышлял сообразительный Одинцов, – зарплата будет в конвертах.

– Да, хоть в туалетной бумаге! – резюмировал Гуров. – Лишь бы она регулярно увеличивалась. Плюс три доллара с тонны от Ярослава. Да с перевозки рыбы – два доллара с тонны от Наташки.

– Это сколько они нам должны по завершении расчетов?

– Ярослав – четыре с половиной на двоих, – быстренько подсчитал капраз. – Да, твоя подруга Наташка – восемь на двоих. Неплохое начало! Надо быстрее добивать военных с танкерами – увеличивать объемы продаж!

К этому времени, помимо того, что Пермский завод обязался производить ежемесячно двадцать тысяч тонн флотского мазута, у мореманов появился первый танкер на пять тысяч тонн, правда, на Северном флоте. Решили, что на каждый отход танкера придется кому-то летать в Мурманск, предварительно заключив договор на перевалку мазута и соляра с нефтебазой рыбного порта. Одинцов слетал всего один раз и так вымотался, что буквально валился с ног. Но он готов был мучаться и дальше, лишь бы зарабатывать пенендзы. Его верная супруга Татьяна возмущалась:

– Но почему всё ты? Отправьте, наконец, этого Гурова.

– Дорогая! Ты знаешь пана капитана. Чуть что не так – мы попадаем на демередж. Ну, я тебе объяснял – это штраф за простой судна. Можно попасть на большие деньги и с кого спросят? Со звезды экрана? Нет! С Одинцова спросят!

– Да, я понимаю, дорогой. Но, всё же.

Основную часть флотского мазута продавали в океане. Как и прежде, просили его и на отопление. Шел мазут и на экспорт, за счет бункеровок на Калининградском канале.

Одинцов впихивал его по цене импортного аналога с названием «ИФО сто восьмидесято, а

по-русски говоря, мазута марки М-40. Прибыль перла как на дрожжах, и это сказывалось на благосостоянии мореманов. А с учетом их левых схем с Ярославом и бизнес-леди, дела шли весьма, весьма неплохо.

Наступил, наконец, и час расплаты с начпаром. Как и ожидалось, топливный кризис подкрался незаметно. А когда потребители это осознали на собственной шкуре, в приемной Строева образовалась очередь из местных олигархов. В ней оказался и начпар. Уже давно всеми объемами флотского мазута и дизельного топлива распоряжались мореманы. Произошло это само собой, когда логистики окончательно выяснили, что восемьдесят процентов прибыли в фирму приносят Одинцов и Гуров за счет оптовых продаж и бункеровок в океане и в порту. Никто, собственно, с этим и не спорил. Да и должности у них стали соответствующими. Они теперь назывались – заместителями генерального директора. Мореманы уже давно как не ютились в тесном коммерческом отделе, а имели свой отдельный кабинет рядом с. Правильно, рядом с шефом. Поэтому, когда шеф отфутболил к ним начпара, тому ничего не оставалось, как сбегать в соседний магазин и проставиться по полной программе. Конечно, они могли его послать. подальше. Но надо было считаться – начпар был не последним человеком в рыбацком крае.

– Теперь, так! – отыгрывался за старые обиды, параллельно изображая добродетеля, пан капитан. – Все поставки топлива – через нас! Ежемесячно, вы должны скидывать заявки, а наше дело их обеспечить! Так, Николай?

– Само собой! – с важным видом подтвердил Одинцов, разливая дорогущий коньяк – начпар не поскупился, принес «Наполеона в треуголке». – У нас нет проблем с ресурсом!

– Вы хотите сказать, – уточнил рыбный олигарх, – что сможете обеспечить мою ежемесячную потребность в семь тысяч тонн флотского мазута и пять тысяч тонн соляра?

– Я же сказал, – ещё важнее, чем прежде, ответил Одинцов, – у нас нет проблем.

– Это понятно, что нет, – перебил начпар, тем самым подчеркивая, важность момента. – Но чем вы доставите свой продукт?

Мореманы переглянулись – действительно чем? Начпар ехидно ухмыльнулся, намекая, что не надо зарываться господа – не всё в вашей власти. Он сам разлил свой коньяк в рюмки и сделал неожиданное предложение.

– Вы что-нибудь слышали про транспорта типа «Скалистый берег»? – начпар впился глазами в Одинцова, зная, что он, как бывший военный, не в курсе этого вопроса.

– Нет! – сходу выпалил капраз.

– Знаем, конечно! – вдогонку пальнул Гуров, но было поздно – инициатива в разговоре была утрачена. – Берет, если мне не изменяет память, более семи тысяч тонн рыбы.

– А сколько берет топлива, знаете? – теперь уже к обоим крупным специалистам в области бункерного бизнеса обратился начпар. Не дождавшись ответа, он сам и ответил:

– Две тысячи девятьсот пятьдесят тонн.

– Ух-ты! – не сдержал своего восхищения капраз. – Это ж трехтысячный танкер, который я пытаюсь увести у местных военных. И что, его можно забрать?

– Можно, – подмигнул начпар, пальцем показывая в потолок, мол есть «подслушка» или нет. Мореманы в такт закивали головой и начпар, как бы между делом, произнес:

– Хочется перекусить. А не продолжить ли нам у меня, в собственном ресторане.

В Калининграде пошла мода на собственные рестораны и они заняли один из них, а в нем банкетный зал – чтоб можно было посекретничать. Начпар угощал на широку ногу, к тому же, на французский манер. Тут тебе и свежие «устрицы в ледяной истоме», специально

доставленные прямо из Парижу, и необычное блюдо из голубя, и молодая утка, запеченная по старинному рецепту, а к ней поджарка из сырой редьки и рагу из потрохов – всё это утиное богатство, как заметил начпар, во Франции тянет более чем на сто баксов. Были и другие вкусности французской кухни. Гуров так аппетитно чмокал губами и хрумкал челюстями, что начпар, перемигнувшись с капразом, устроил минуту молчания, когда только и было слышно, как пан капитан, на холяву, конечно, поглощал ту самую молодую утку, тщательно обгладывая каждую косточку. Он принялся именно за неё, как только услышал стоимость блюда. Между порциями, выяснилось, что начпар планирует эксплуатировать транспорт через Питер – так захотели рыбные оптовики. Таким образом, и бункерное топливо надо было накапливать где-то в Питере. Одинцов задумался.

– Что, сложно? – поинтересовался начпар.

– Нет, я просто вспоминаю, кто из моих сослуживцев мог бы помочь мне с хранением продукта и затаможкой в Санкт-Петербурге. Я думаю, справимся, – уверенно сказал Одинцов. – Мы ведь и через Мурманск работаем. Значит, и Питер осилим.

– Хорошо, господа! Я вам дам нижний предел стоимости перевозки топлива, – начал прорабатывать левую схему начпар. – Практически, это себестоимость работы экипажа транспорта и стоимость подогрева цистерн вашим же мазутом. Скажем, это будет. десять долларов на тонне. Остальное вам, но из них, половина – моя!