Юлиуш Гродзиньский - Таинственный крысолов

— Да, есть, интересные, хоть их и немного. Но не расстраивайся, мне выделили десять репортеров, которые уже завтра развернутся на полную катушку. Я полагаю, что ты сейчас звонишь сразу после вахты. Давай договоримся, что завтра ты позвонишь в это же время. А если тебе понадобится срочный разговор, то дам сейчас другой номер, там круглые сутки будет сидеть кто-нибудь толковый. Сегодня после обеда двое полетели в Европу, будут там копать. Как видишь, мы занялись этим делом вполне серьезно.

— Что бы я без тебя делал, Фрэнк. Но давай уже, рассказывай, что ты вынюхал сегодня.

— Спокойно, Питер, начинаю по порядку. Мы собрали материал на Финсбери. Им уже давно интересуется Интерпол. Когда мы обрисовали им ситуацию, они выразили готовность помочь нам. Финсбери подозревается в контрабанде алмазами, точнее, бриллиантами из Амстердама в Нью-Йорк. Как тебе известно, именно на этой линии курсировала «Звезда морей». В Амстердам алмазы попадали из Южно-Африканской республики или из Юго-Западной Африки. Тамошние ювелиры их обрабатывали, но потом имели трудности с продажей крупных бриллиантов, так как они должны быть зарегистрированы. Мелочевка расходилась там же, по европейским странам, а крупные брюлики перевозились в Штаты.

— Фрэнк, сжалься надо мной.

— Не нервничай, тебе это все знать полезно. Так, на чем я остановился? Ага, так вот, замечено, что после каждого захода «Звезды морей» в Нью-Йорк на черном рынке появляются новые интересные бриллианты. Проверяли списки пассажиров, не повторяются ли в них имена, но это ничего не дало. Взялись за экипаж. Наиболее подозрительным им показался Финсбери. В Амстердаме не удалось раскрыть его контакты. Он дважды уходил от наблюдения, и в конце решили, что он берет товар в одном из отелей. Решили устроить его проверку в Нью-Йорке. При сходе на берег его подвергли тщательному досмотру, но ничего не нашли. Он вел себя уверенно, даже провокационно. Им пришлось извиняться перед ним. Наверно, он передал товар сообщнику или кому-то, кто не был в курсе дела. Дальнейшие наблюдения не дали никакого результата. При возвращении на борт судна его не проверяли — не то направление контрабанды, да и прокурор после предыдущей неудачи категорически отказался выдать ордер.

— Что Интерпол собирается предпринять?

— Будут ждать. Они утверждают, что если кто занялся преступным бизнесом, то уже не прекратит. Они уверены, что рано или поздно Финсбери попадет в их руки.

— В последнем рейсе Интерпол имел своего агента на судне?

— Да, им был второй помощник, которого ты сменил.

— А ты разговаривал с ним?

— Естественно, я обрисовал ему ситуацию на борту судна.

— И что он? Он знает этих людей. Его предположения могут быть важны для меня.

— Должен тебя огорчить. Подумав, этот тип заявил, что лучше не навязывать тебе чужих идей. Он опасается, что ты придашь слишком большое значение его мнению. Сказал буквально так: «Пусть Коллингс сам думает, и подозревает всех с одинаковым тщанием. Если посчитает, что можно кого-то исключить из-под подозрений, то его дело. Я тех людей знаю лучше, но сам поступил бы именно так».

— Передай ему, что я прислушался к его совету. Что-нибудь еще есть о Дурике?

— Забавно, в школе его прозывали Дубиной. Он начал морскую карьеру офицером на судах под дешевыми флагами. Имел очень неприятный судебный процесс — один матрос-поляк подал на него жалобу, требуя возмещения ущерба и выплаты пенсии по инвалидности. Как ты сам прекрасно знаешь, экипажи судов под дешевыми флагами не застрахованы. Они выгружали груз своими лебедками на рейде какого-то экзотического порта. Матрос доложил Дурику, что стрела проржавела и вот-вот сломается. Дурик наорал на него и приказал продолжать выгрузку. Вскоре стрела в самом деле сломалась и повредила при падении позвоночник этого поляка. Свидетели же говорили обратное — мол, Финсбери запретил пользоваться этой стрелой, а поляк проигнорировал его приказание. Суд отклонил иск матроса. После этого Финсбери несколько лет командовал вспомогательным судном ВМФ во Вьетнаме. Потом он с хорошими рекомендациями и еще лучшими связями вернулся в Америку и вскоре нанялся на лайнер «Звезда морей». До сих пор не женат, практически не имеет друзей, зато имеет множество сомнительных знакомых. Как тебе это?

— Глиста. Похожего мнения был о нем Пол. Я завтра буду разговаривать с Дуриком, и то, что ты рассказал, может мне здорово помочь. Одна из моих версий рассматривает контрабанду как повод для убийства.

— Будь осторожен. А сейчас расскажи мне подробно, что ты делал сегодня, повтори все разговоры и постарайся сделать резюме событий.

— Фрэнк, это что, обязательно?

— Абсолютно обязательно. Во-первых, я должен писать репортажи, и только при таком условии буду иметь возможность передавать тебе различные сведения. Во-вторых, задумайся над тем, что мы здесь, на берегу, спокойно рассмотрим собранный тобой материал. Будешь с нами контактировать, и, может, нам удастся подсказать тебе какие-то шаги, решения.

— Хорошо, ты меня убедил. Так, слушай или записывай, как тебе угодно.

Коллингс подробно рассказал все то, что случилось на борту после их первого разговора, даже цитировал по памяти фрагменты важных бесед. Когда он закончил, Фрэнк выкрикнул:

— Это замечательно! Особенно мне понравились эти ловушки. Если бы оказалось, что именно они являются ключом к решению загадки, то было бы просто потрясающе. Назову свой репортаж как-нибудь так: «Таинственный крысолов на “Звезде морей”».

— У тебя разыгралась фантазия.

— Не беспокойся. Дай сейчас свои координаты и ожидаемое положение судна на восходе солнца, мы вышлем самолет с фоторепортером. Сделаем серию снимков, вид лайнера и буксира с птичьего полета и телеобъективом крупным планом «Звезду морей». Может, удастся ухватить кого-нибудь из экипажа на палубе. Восход около семи, а между восемью и девятью часами над вами будет кружить самолет. Надеюсь, ты попозируешь для снимка.

— Сомневаюсь, дружище. Я поражен вашим размахом. Завтра свяжемся в это же время.

— До связи.

Коллингс посмотрел на часы, было десять минут десятого. Быстро закрыл на ключ радиорубку и через мгновение уже стучался в дверь Джейн: раз, два, пауза, три. Услышал голос:

— Входи, открыто.

Он вошел. Джейн как раз насыпала лед в кувшин. На столе стояла бутылка «Джей-энд-Би».

— Я подумала, что это Алан — он всегда стучит таким манером. После такого трудного дня ты, наверно, с удовольствием выпьешь.

— Да, верно.

Джейн подала ему бокал с золотистой жидкостью. Он поиграл с ним, бренча кусочками льда. Наконец поднес его к губам, отпил небольшой глоток и поставил бокал на стол.