Свирид Литвин - Необыкновенный рейс «Юга»

Солнце взошло из-за дремлющих просторов пустынного океана необыкновенно ярким и чистым. Очищенный от испарений прошедшим накануне дождем воздух был непривычно чист и прозрачен. Огромный купол неба, опираясь у горизонта на океан, был без единого пятнышка облаков и казался просторнее, чем обыкновенно. День, по-видимому, обещал быть тихим и уморительно знойным. Перевалившее уже по ту сторону экватора солнце было от зенита градусах в двадцати и палило днем немилосердно. Пользуясь кратковременной прохладой утра, команда по одному выползала на палубу и размещалась группами и в одиночку на трюмах, на баке и у бортов. Возможно, радуясь восходу солнца, а возможно, удирая от какого-нибудь хищника, невдалеке от судна над румяной гладью вод пролетали иногда небольшие серебристые стайки летучих рыб. Кое-где в одиночку или по двое выскакивали из воды и вновь бултыхались в воду дельфины.

И для летучих рыб и для дельфинов судна нашего как будто не существовало. Летучие рыбы, встречаясь днем с идущим на полный ход судном, пролетали иногда от него не дальше 40–50 метров.

Но в бурные ночи, когда волна заливает всю палубу, разбивается, часто утром можно увидеть на палубе по несколько штук неживой рыбы.

Дельфины во время хода судна часто, завидев его даже издали, быстро плывут наперерез ходу судна, и поравнявшись с ним, заплывают вперед и долго плывут впереди его носа, кувыркаясь и играя в воде, как молодые щенята в сене. В небурную погоду при низко осаженном в воде судне дельфинов легко бить особо приспособленной острогой на пеньковом шкерте.

В Черном море команды грузовых паровых шхун и пароходов часто занимались раньше охотой на идущих по носу дельфинов, но не ради их мяса, а ради ворвани, годной для технических потребностей судна. Мясо и жир дельфинов считаются несъедобными, но для команды «Юга» в эти дни они были бы ни с чем не сравнимым лакомством.

Не интересуясь, видно, неподвижно стоящим судном, дельфины не только в это утро, а и почти каждый день показывались то в одном, то в другом месте не ближе сотни метров от судна. Это как будто умышленное, осторожное поведение дельфинов злило иногда команду, и все глухо и свирепо ругались.

Сегодняшнее ясное утро, мирная, далеко видимая, как бы праздничная, гладь океана делали настроение команды если не таким праздничным, как вид океана, то, во всяком случае, нескучным.

Сидя небольшими группами на трюмах или стоя у бортов, кое-кто пробовал даже шутить.

В одной из групп кочегар Болотин рассказывал нарочно выдуманный сон, в котором фигурировали исключительно вкусная выпивка и еще более вкусная закуска и разные блюда.

Болотина за этот сон ругали, толкали, плевались и, в конце концов, не имея сил заткнуть ему рот, злобно отходили от него прочь.

Приблизительно часов в десять неожиданно рассмешил всех масленщик Альбенко. Любивший в свободное от вахты время читать что-нибудь, Альбенко даже теперь, когда ничто уже, кроме еды, никого не интересовало, по-прежнему, лежа в стороне от всех на трюме, читал какую-то книжку. Вдруг, к удивлению всех, всегда довольно спокойный и сдержанный Альбенко с необыкновенной прытью сорвался с трюма, хлопнул о палубу книжкой и с отборной бранью начал с остервенением бить и топтать ее ботинками. Ничего не понимающая команда оторопело уставилась на как бы ошалевшего масленщика.

— Что с тобой, Альбенко? Что ты делаешь? — спросил, наконец, один из кочегаров.

Схватив вконец истерзанную книжку, Альбенко стал разрывать ее на клочья и с бранью швырять за борт.

— Пишет, гад! Пишет! — заговорил, наконец, совсем задыхаясь от гнева, Альбенко, когда выбросил за борт последние ошметки книжки.

— Пишет! Что он пишет! Начини пирог вязигой, да добавь туда сметанки, да прибавь туда муки, да перцу, да еще черт знает чего, а ты все это читай и нюхай…На каждой странице если не жрут, так курят, если не курят, так пьют или жрут!..Тьфу! Черт бы вас побрал с вашими книгами и с вашими писаками!

Когда Альбенко немного успокоился, то выяснилось, что он читал «Мертвые души» и как раз то место, где помещик Петух заказывал на утро повару кулебяку.

Выпуская в люди свои «Мертвые души», Н. В. Гоголь мог ожидать со стороны критиков по отношению к своему труду разной оценки. Но вряд ли он надеялся когда-нибудь, что будет подвергнуто такой жестокой критике такое, казалось бы, совсем безобидное место в его произведении, как организационная подготовка к изготовлению кулебяки и частое курение трубок и чубуков его героями. Из всех дней скитаний «Юга» этот день выдался исключительно необыкновенным. Если бы не голод и болезненная ослабленность людей, он был бы, пожалуй, самым чудесным днем в жизни команды судна.

Спустя час после истории с Альбенком, когда уставшая от веселого утра команда отдыхала на трюмах под тентами, отдых ее неожиданно был вдруг нарушен испуганным криком какого-то матроса на баке.

— Ребята! Ребята! Скорее идите сюда! Скорее сюда! — кричал по-видимому довольно-таки чем-то напуганный или удивленный матрос. Забыв об истощении и общей слабости, вся команда, как один человек, насколько могла, живо поднялась на ноги и побежала на бак к матросу.

— Что такое? В чем дело? — кричали тоже немало перепуганные криком кочегары и матросы, быстро взбираясь по трапам на бак.

— А вон… глядите! — указал с испугом, удивлением и восхищением матрос на небо над «Югом».

Стараясь не только не шуметь, а даже не дышать громко, как перед великим таинством, остановилась команда, закинув назад головы, перед гигантским голубым экраном над головою. На экране этом, вниз мачтами, трубою и палубою, висел, почти во всей величине своей, «Юг».

В той тишине, которая царила на палубе, на неподвижных водах океана, среди притаившей дыхание команды, впечатление от неожиданно повисшего над головами огромного почти подлинного судна было потрясающе.

Уже болели затылки, уже кружились задранные кверху головы, а команда, не считая времени, боясь потерять хоть одно мгновение, все стояла и жадно, почти молитвенно, глядела на никем из команды не виданное доселе чудо природы.

— Это мираж, — осмелился, наконец, негромко вымолвить Матисен, и тогда, перебивая друг друга, загалдели все. Кто-то помоложе побежал, насколько это позволяли его силы, сообщить о видении машинистам, лакеям и администрации.

Через пару минут на всех открытых частях палубы показались с запрокинутыми назад головами люди. Висящая вниз мачтами почти подлинных размеров копия судна чуть-чуть вздрагивала, как на полотне экрана. Неясно видны были повисшие головой вниз люди с бесплотного «Юга», но ясно видно было, когда кто-нибудь махал фуражкой, как передвигался вниз головою помощник капитана на мостике и как начал слезать по вантам вахтенный матрос с мачты.