Филип Раш - Леди удачи

— Хорошо, что ты так спокойно это воспринимаешь, — сказал Ситцевый Джек, одним глотком опустошая содержимое своей кружки. — Но от этого я чувствую себя еще более несчастным, чем раньше.

Они помолчали, а потом Рэкхэм рассказал Мэри, что он ждет Энн.

— Она должна назначить свидание с этим старым дураком Хорнером и отправиться на его корабль, пока он сам будет просиживать штаны на берегу, — объяснил он, — Она должна вот–вот появиться. Энн обещала зайти повидаться со мной, до того как отправится на судно.

По его голосу Мэри поняла, что он беспокоится. Но он боялся не того, что Энн придется подвергать себя опасности, — втайне он ревновал, опасаясь, что она захочет поразвлечься с уродливым Беном Хорнером. Размышляя о неприятностях, которые приносит любовь даже самым сильным мужчинам, Мэри чуть не молилась, чтобы судьба помогла избежать ей участи влюбленных. Человек может клясться, что рассудок никогда не подведет его, может нерушимо хранить свой обет долгие годы, но стоит появиться милому личику или стройной фигурке, как, по необъяснимым причинам, кровь в нем закипает и он забывает обр всех своих клятвах. И тогда он становится глупым, как мальчишка, впервые в жизни целующий девочку; даже глупее, потому что мальчишка всего лишь поддается неясным эмоциям, которые уносят его вдаль, взрослый же человек знает, как бессмысленно его поведение, но не может остановиться. Мэри всегда казалось, что хуже всего, когда умные или циничные люди теряют голову: кто бы мог подумать, что элегантный Джек Рэкхэм станет вести себя словно желторотый птенец — он, который мог заставить любую женщину выполнять его малейшую прихоть. Но его поведение лишь убедило Мэри в том, что, несмотря на хвастовство, силу и даже ум, все мужчины в душе — просто дети.

— Дети или дикари! — вслух произнесла Мэри.

— О чем это ты? — удивился Рэкхэм.

Но прежде, чем она успела ответить, дверь в таверну распахнулась, и на пороге появилась Энн Бонни. С первого взгляда бросалось в глаза, что она довольна собой, но стоило ей увидеть Мэри, как улыбка исчезла с ее лица, и ее место заняло выражение задумчивой подозрительности. Она перевела взгляд с Мэри на Рэкхэма.

— Что здесь делает этот человек, Джек? — спросила она.

— Пьет за здоровье Энн Бонни и Джека Рэкхэ–ма! — ответила Мэри.

— Это чистая правда, — пробормотал Рэкхэм. — Рид не держит на нас зла.

— Я надеюсь, ты уже сказал ему, что он не может бежать с нами?

— Сказал. И хотя ни один из нас не понимает, в чем причина, он не стал поднимать шума.

— Я и сам не уверен, что мне хочется отправляться в море вместе с вами, — объяснила Мэри, глядя прямо в глаза Энн Бонни. — По правде сказать, я считаю, что женщина на корабле приносит несчастье. А даже если ничего и не случится, все равно на борту не будет порядка — даже лучшие капитаны теряют все свое мастерство, когда их отвлекает женщина. Они не могут настроиться на работу.

— Клянусь честью, я просто счастлива, что ты придерживаешься столь разумной точки зрения, — сказала Энн Бонни.

И, глядя из–под смиренно опущенных ресниц и приняв самый скромный и невинный вид, Энн объяснила, что именно любовь к Рэкхэму заставила ее просить о том, чтобы его помощник остался на берегу.

— Понимаешь, Джек, — говорила она. — Рид — очень хорош собой. Для большинства женщин он мог бы быть идеалом, и хотя я люблю тебя, но я — лишь юная неопытная девушка. Если тебе вдруг покажется, что я флиртую с Ридом, ты станешь ревновать, и начнутся неприятности — будет лучше, если мы расстанемся с твоим помощником.

Мэри улыбаясь смотрела на Энн, восхищенная ее хитростью, но и благодарная судьбе за то, что самой ей не приходится использовать подобные женские проделки, и она может идти к цели прямой дорогой, как это делают мужчины.

— Если дело только в этом, — сказал Джек Рэкхэм, — то Рид может плыть с нами. Ты что, думаешь, что я — зеленый юнец, чтобы без всякой причины ревновать тебя к другому?

— Нет, Джек, — ответила Энн. — Но в таких вопросах интуиция никогда не подводит женщину.

— Да я и сам решил остаться, так что пусть все будет как есть, — сказала Мэри. — Как дела с Бенджамином Хорнером, Энн?

— Можешь забыть об этом, — неожиданно вмешался Джек.

Энн вопросительно подняла брови.

— Я сказал, забудь об этом, — более жестко повторил Джек. — Ты можешь договориться о свидании с этим старым похотливым подлецом, но, клянусь, ты не пойдешь к нему.

— Бедняга, план был не в том, чтобы я встречалась с ним, а в том, чтобы я пробралась на его корабль…

— Забудь об этом, ты не пойдешь ни к нему, ни на корабль. Послушай меня. Я не собираюсь подвергать тебя риску и не собираюсь подвергаться ему сам, — перебил ее Джек, с яростью ударяя кулаком по столу.

— Ты только что говорила, что он — ревнивец, — сказала Мэри, поворачиваясь к Энн. — Заметь, секунду назад он ответил тебе, что он не какой–нибудь юнец, чтобы ревновать без причины!

— А как же насчет корабля? — после недолгой паузы спросила Энн. — Проклятье, а что, если на борту останется вся команда?

— Не останется, — коротко ответил Джек. — Он возьмет на берег большую часть своих людей — особенно если он будет думать, что женщина сама ищет с ним свидания, это я тебе гарантирую. Уж я–то знаю привычки старого негодяя. К тому же он уверен, что сейчас, когда на Нью–Провиденс царят закон и порядок, будь они прокляты, нет никакой опасности в том, чтобы оставить корабль без присмотра. Вот мы и воспользуемся этой возможностью.

— Разумеется, пусть все будет, как ты решил, — сказала Энн.

— Что же, ты молодец! — ответил Джек, явно чувствуя облегчение. — Мне удалось уговорить десятерых из моей старой команды, и каждый из них может потягаться с любым из слабаков, которых Хорнер оставит на борту своего судна. Главная опасность исходит от форта.

— Мы выберемся отсюда. Удача на нашей стороне, я это чувствую, — сказала Энн.

— Я спущусь к причалу посмотреть, как вы будете уходить, — вмешалась Мэри. — Не будь такой подозрительной, Энн, — я не собираюсь увязываться за вами. Может быть, я пригожусь на берегу, если что–то пойдет не так.

— Это правда, — подтвердил Джек.

Энн неохотно согласилась на эту прощальную встречу.

В указанный час Мэри с Рэкхэмом и десятью матросами, которых ему удалось собрать, скрываясь в тени, ждали Энн у причала. Она опаздывала, и Ситцевый Джек уже начинал подумывать о том, не предала ли его возлюбленная. Неожиданно сбоку от них возникла мужская фигура; Джек, нервно выругавшись, схватился за эфес шпаги, но Мэри, чутье которой было лучше развито, удержала его руку.

— Проклятье, ну–ка перестань размахивать своей проклятой саблей, Джек Рэкхэм, — произнес хорошо знакомый голос.