Николай Прокудин - Юляшка-Потеряшка находит друзей [СИ]

Чайки, покачиваясь на волнах, издавали громкие рыдающие звуки, сочувствуя пострадавшему своему дальнему родственнику — альбатросу, а Гогель вновь занимал место возле капитанского мостика и мстительно вопил вслед:

«Эй! Баклан несчастный! Ты на кого клюв поднял? На самого Гогеля?! Кар-р-рамба! Муэр-р-рто! Лети, собирай тухлую рыбу и не лезь к благородной птице».

Поначалу попугай добавлял в адрес альбатросов еще несколько нехороших словечек, но однажды был пристыжен капитаном. А боцман даже щелкнул его по клюву.

— Эй, боцман! Не распускай руки! Ты сам научил меня морскому диалекту! — возмутился Гогель.

— Теперь отучайся, — добродушно ответил боцман Якорев.

Попугай попытался найти защиту у хозяина, но Шромм насмешливо посмотрел на попугая и полностью согласился с боцманом.

Пришлось попугаю умерить свой пыл, и ввести самоцензуру. То и дело он сам себя обрывал на полуслове, после чего поправлялся и выкрикивал вежливые фразы: «Пардон, мадемуазель. Сорри. Извиняюсь, совсем забылся, старый глупый какаду».

Юляшка в это время тихо смеялась и прощала пернатого хулигана за портовый «слэнг». Днем она загорала на палубе в окружении своих новых приятелей. Василиск, свесив морду через поручень, следил за выпрыгивающими из воды дельфинами и одобрительно мурлыкал. Крыс и попугай, разогнав наглых чаек, обычно располагались у ног Юляшки-Потеряшки, один справа, другой слева. А Мерцалкин заряжался мощным потоком солнечной энергии и даже от удовольствия мигал лампочками и жужжал.

— Друзья! — как-то обратилась к ним девочка. — Я давно размышляю, а почему вы разговариваете на человеческом языке? Как вы научились говорить по-русски?

— А что тебя удивляет? — лениво поинтересовался кот. — Я русский кот. Вот я и говорю по-русски. Был бы английским, то «спикал» бы, а если бы немецким — то «шпрехал» бы!

— Ну, как что? Говорящие крыс и кот — это ведь чудо природы! Феномены!

— Какой еще фен-Омен? — подозрительно спросил кот, услышав незнакомое слово. — Зачем обзываешься?

— Не обзываюсь. Феномен — это чудесное явление природы.

— Значит, говорящий попугай тебя ничуть не удивляет? — обиделся какаду.

— То, что ты много болтаешь — неудивительно: на свете много говорящих попугаев. Но ты не просто повторяешь слова, а и мысли излагаешь. А наш Василиск — настоящий кот Баюн — просто ожившая сказка Пушкина! Золотой цепи только не хватает!

— Зачем мне золотая цепь?! Я же честный котик, а не «новорусский» кот!

— А я, например, хоть и простой крысак, но все же не отказался бы от златой цепи, в виде ошейника! Тогда бы все крысы мира меня королем признали.

— А я стал бы кошачьим королем, мини-царем зверей!

— Василиск! Раз ты не родственник сказочного Баюна, то кто тебя научил говорить? — перебила его девочка.

— Скажи, девочка, почему ты умеешь говорить? — вопросом на вопрос ответил кот.

— Я? — удивилась Юлечка. — Потому что я — человек разумный.

— А я умею, потому что я — кот! И тоже разумный! — ухмыльнулся Василиск. — У нас с Крысом был хороший учитель словесности — Гогель! Этого попугая вся команда обучала разным словечкам! Ну а Гогель — прирожденный педагог, вот он и взялся за нашу дрессировку и образование. Теперь болтаем, когда нам скучно, между собой. Но ты никому, особенно посторонним, об этом не говори. Это наш общий корабельный секрет. А не то понаедут корреспонденты разные, да ученые — в какую-нибудь лабораторию увезут, будут изучать, эксперименты проводить. Мы не хотим провести остаток жизни в клетке с подопытными мышами и крысами.

— А крыс я попрошу не обижать! — потребовал Амадеус.

— Это же не про тебя, — стал оправдываться кот, — а про твоих бессловесных сородичей.

— Не ругайтесь, друзья мои! Честное слово, никому не проболтаюсь, что вы говорящие и думающие! — пообещала Юляшка-Потеряшка. — Даже папе и маме, когда найдем их, не выдам вашу тайну.

Сказав эту фразу, девочка сразу загрустила, вспомнила родителей. Новые друзья принялись ее успокаивать.

— Найдем мы их! Обещаю! — пообещал кот. — Обязательно отыщем их, Юлечка!

— Не переживай! — пискнул Крыс. — Все образуется!

— Все нор-р-рмализуется! — ободряюще крикнул попугай.

— Не грусти! Уверяю, все будет хорошо, — сказал Мерцалкин и успокаивающе зажужжал, не найдя больше слов утешения. — Ж-ж-ж…

— Спасибо, друзья! Надеюсь, что так и будет, — ответила Потеряшка, утирая слезы.

Внезапно на палубу упали крупные капли дождя.

— Я предлагаю покинуть наше место отдыха и переместиться в уютную каюту! — забеспокоился Гогель. — Не то наша самоходная тележелезяка заржавеет и испортится, да и сам я тогда буду выглядеть как мокрая курица…

Через минуту потоки дождя хлынули с неба, словно водопад. Шквальный ветер вспенил водную поверхность. Высоченные волны стали захлестывать корабль и заливать палубу, раскачивая судно. Началась сильная качка. Пришлось капитану изменить курс, рулевой матрос заложил штурвал влево. Но волны продолжали попытки опрокинуть корабль.

Наши путешественники пережидали шторм в каюте. Юля забралась в гамак и раскачивалась в нем, словно муха в паутине. Василиск дремал, обхватив лапами глаза и нос. Его пухлый живот холмиком возвышался над пустой миской, а попугай качался на шнуре от ночного светильника, вцепившись в него не только лапами, но и клювом.

Мерцалкин просто отключился и перешел в «спящий режим». Крыс скрылся в норе, в глубине трюма, где качка почти совсем не ощущалась. Лишь иногда, когда очень сильная волна ударяла о борт, он ощущал толчки и слышал гул, раздававшийся в самых недрах корабля.

Тяжелее всех пришлось Потеряшке. Детский организм не привык к таким природным катаклизмам. Конечно, настоящими морскими волками становятся не сразу, а постепенно, с годами. А Юля была всего лишь юнгой, вернее сказать, начинающей юнгшей или юнгшечкой. А вернее, обыкновенной напуганной девочкой, но девочкой с характером, поэтому плакать она не стала.

Долго «Жемчужина» боролась с волнами, но все когда-нибудь кончается, и шторм тоже. Когда все успокоилось, капитан объявил, что на горизонте показалась Шотландия.

— Внимание! Прямо по курсу город Эдинбург. Боцман, приготовиться к швартовке! Отдать концы!

Это был первый иностранный порт во время путешествия, который увидела Юля, и она смотрела на него с удивлением и восторгом.

— Старпому организовать выгрузку грузов! — продолжал командовать капитан Шромм.

«Жемчужина» быстро пристала к пирсу и работа закипела. Два дня огромные подъемные краны переносили рулоны металла с корабля на пирс. Там их загружали в вагоны, а машины развозили металл по заводам и складам. Порт напоминал гигантский муравейник, где работа была у каждого. Наконец работа была завершена.