Джонатан Франклин - 438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией

Альваренга лежал в больнице девять дней. У него диагностировали анемию. К тому же врачи подозревали, что из-за постоянного употребления сырого мяса птиц и черепах у него в печени могли завестись паразиты. Альваренга полагал, что паразиты могут подняться к голове и поразить мозг. Спал он беспокойным поверхностным сном.

Когда ему удавалось заснуть, его тут же начинали мучить кошмары, в которых он возвращался в маленькую деревню в Сальвадоре, где его избили и ранили много лет назад. «Мне снилось, что меня преследуют и хотят убить, — рассказывает рыбак. — Я не знал, кто эти люди и что им нужно от меня. Я только понимал, что они хотят меня прикончить». В снах также часто появлялись птицы. «Я все представлял, что говорю с птицами, ем их, а потом заболеваю», — вспоминает Альваренга.

Эти видения были навеяны воспоминаниями о трагической смерти Кордобы. Альваренга часто думал о своем напарнике. Эта часть истории вызывала у всех сильное любопытство, но именно об этом рыбаку было труднее всего говорить. Напарников связывали общие испытания. Они вместе переносили шторма, проливные дожди и голод. Альваренга не чувствовал своей вины в смерти Кордобы, но ему хотелось бы, чтобы его ушедший напарник был рядом. Если бы он только не отказывался от севиче из сырого мяса морских птиц! Альваренга представил, как бы они тогда отпраздновали удачное возвращение. Это не одно и то же, что праздновать в одиночку. Альваренга признавал, как много сделал Кордоба для его выживания. Он научился молиться у Кордобы, а также стал выдумывать истории, помогавшие сохранить рассудок в одиночном дрейфе, продолжавшемся более десяти полных лунных циклов. Все это были плоды ранних усилий, направленных на поддержание жизни умирающего соплеменника. Альваренга намеревался исполнить обет, данный Кордобе, и передать его последние слова матери, Анне Розе. Рыбак поклялся посетить ее в Эль-Фортин, маленькой деревушке к северу от Коста-Асуль. Как только он достаточно окрепнет, он поедет в Мексику и выполнит обещание, данное другу.

19 февраля Сальвадор Альваренга вернулся домой. Играла музыка. Было много репортеров. На крыльце шлакоблочного дома из пяти комнат выстроились родственники и друзья семьи. Арели Баррега, бывшая подруга Альваренги и мать Фатимы, нервничала и задавалась вопросом, какова ее роль в новой жизни рыбака, после того как он стал народным героем. Они робко обнялись. Увидев Фатиму, Альваренга схватил ее и объявил при всех: «Я люблю тебя, моя дочь. И больше никогда тебя не покину». Фатима обняла отца еще крепче.

Однако Альваренга был плохо приспособлен к нормальной жизни. «Я включил душ и отшатнулся от воды. Я был так напуган, что предпочитал пользоваться ведром», — рассказывает он. Когда из-за грязи вода в ведре окрасилась в красноватый цвет, он закричал и в ужасе выбежал из ванной. Он принял мутную красную воду за свежую черепашью кровь.

В течение первых дней он обмолвился лишь несколькими словами с дочерью. Она просто сидела на его кровати и смотрела ему в глаза, удивляясь, как ему удалось провести больше года в дрейфующей по океану лодке. Он улыбался, но все откладывал разговор. Наконец он собрался с силами и открыл свое сердце дочери:

— Я знаю, что не принимал участия в твоем воспитании и все эти годы потеряны. Но теперь я здесь, чтобы поддерживать тебя. Я буду давать тебе советы, которые помогут тебе отличать плохое от хорошего.

Фатима нахмурилась:

— Почему ты никогда не появлялся? Ты забыл меня?

АЛЬВАРЕНГА ОБЪЯСНИЛ, ЧТО МЫСЛИ О НЕЙ, ЕГО ДОЧЕРИ, ПОМОГЛИ ЕМУ ВЫЖИТЬ В МОРЕ. РАССКАЗАЛ, КАК БОРОЛСЯ ЗА ЖИЗНЬ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ЕЕ.Как хотел принимать участие в ее воспитании.

— Я молил Бога, чтобы он снова свел нас.

Фатима поинтересовалась, а как же до испытания? Он же был на суше в течение многих лет и не предпринимал попыток найти ее или связаться с ней.

— Почему ты вообще ушел? — спросила она.

— Я был тусовщиком, — вздохнул Альваренга. — Я крепко пил и употреблял наркотики. У меня была куча проблем, — добавил он, и это была чистая правда, хоть он и не рассказал о том печальном инциденте в баре, после которого ему пришлось покинуть город.

Отец и дочь снова обнялись. Нет, они не испытали того волшебного чувства единения, которое каждый себе представлял в мечтах. Однако теперь их отношения, по крайней мере, не были фантазией. Несмотря на сложные вопросы и болезненные ответы, каждый чувствовал облегчение. «Я стала называть его папой», — делится Фатима, которая поняла, что развод родителей был неизбежен. Вскоре ей предстояло выбрать, с кем жить: поехать с матерью, которая возвращалась обратно в Гватемалу, или остаться с отцом в Сальвадоре. Ей не нужно было много времени, чтобы определиться. Она решила, что останется с отцом.

Альваренга пребывал в ступоре в течение нескольких недель. Он едва мог общаться с другими людьми. «Он вел себя очень странно, — рассказывает Фатима. — Из-за отекших ног папа едва мог ходить. Он быстро уставал и часто сидел на постели перед вентилятором, дувшим ему в лицо. Его утомлял даже простой разговор. Приходилось говорить очень медленно, а некоторых слов он вообще не понимал. Я никогда не видела его плачущим. Думаю, он плакал ночью». Первоначальный восторг Фатимы от возращения отца вдруг омрачился страхом. «Я испугалась, что отец останется таким навсегда и я опять буду одна, — рассказывает она. — Но мало-помалу папе становилось лучше».

Когда ее спросили, каково это — обрести отца после стольких лет отсутствия, Фатима задумалась. «Сначала мне показалось, что у меня появился второй отец. Фактически моим папой был дедушка Рикардо, а Сальвадор стал номером вторым». Шла неделя за неделей, и отец с дочерью проводили вместе все больше времени. «Мы много смеялись, — говорит Фатима, вспоминая, как они смотрели видеоролики на сайте «YouTube». — Мне нравилось подстерегать и пугать его. Я пряталась за комодом или в углу и начинала издавать всякие звуки, а потом выпрыгивала с громким криком. Папа начинал трястись от страха». Фатима не понимала, какую панику она вызывает у отца своими невинными розыгрышами.

«У меня было много вопросов, но я не была уверена, что он захочет отвечать на них, — признавалась девушка. — Когда я спрашивала его о путешествии через океан, он выглядел спокойным, но я чувствовала, что он страдает. Он опускал голову, напрягался и менялся в лице».

Последствия перенесенной психологической травмы давали о себе знать постоянно. Альваренга был восприимчив к самым незначительным изменениям в своем окружении. Услышав удар, он тотчас думал о черепахах. «Мне все время казалось, что от меня так и разит рыбой», — признается он. Но рыбак больше не боялся моря и подумывал о том, чтобы вернуться к своей профессии. «Я мог бы стать креветколовом. Они не отходят дальше 12 миль от берега, — размышлял Альваренга. — Даже если бы у меня снова сломался мотор, я бы легко мог вернуться назад».