Рита Харьковская - …и дольше жизни длится… Книга первая

Мать Вити кричала и плакала. Отец надавал ему подзатыльников. Но это ничего не изменило. Витя оставался непреклонным: либо – либо.

И отец, махнув рукой, шикнув на жену, сдался:

– Пусть живет. Не объест. А там видно будет.

Нет, мать Вити не превратила жизнь девочки в филиал ада. Она не нагружала Анечку работой по дому, не сказала ей ни одного плохого слова, но, если бы можно было убить взглядом – убила бы.

В восемнадцать Витю, как и всех юношей, призвали в Армию, и он отправился «отдавать долг» Родине, оставив Анечку на попечении родителей. Девушка как раз перешла в десятый касс.

Придя домой в краткосрочный отпуск, он женился на семнадцатилетней Анечке, а через год у них родилась дочь, Антонина.

Молодые родители, стараясь задобрить мать Вити, назвали девочку Антониной, в ее честь.

Из попытки «задобрить» ничего не получилось. Мать Вити теперь смотрела таким же, полным ненависти, взглядом уже и на невестку и на внучку.

Три года Анечка боялась оставить дочь со своей свекровью. Боялась уйти на работу. Боялась, что когда вернется домой, с ее малышкой что-то случится.

Она стала нервной и издерганной.

Не могла рассказать о своих страхах мужу. Ведь рассказать – это значит пожаловаться на его мать. Да и на что жаловаться? Что смотрит волком? Что от ее взгляда кровь в венах стынет? Кому какое дело до чьих-то взглядов…

***

В то лето к соседям приехал погостить дальний родственник.

Он уже тогда работал на первой в стране китобазе «Слава», полученной Советским Союзом в счет репараций.

Китобой взахлеб рассказывал о тяжелом, но полном романтики, труде.

О суровых морях Антарктики.

О тропических странах, в которые заходит китобаза, возвращаясь домой.

О неслыханно огромных зарплатах.

О том, каким почетом и уважением пользуются китобои в родном Городе у Моря.

Рассказывал всем желающим слушать.

Витя слушать желал.

Его глаза начинали блестеть, когда он представлял себя за штурвалом судна, идущего сквозь порытые льдами моря.

Казалось, что даже здесь, вдали от моря, он ощущает кожей морской бриз. Чувствует запах моря.

Почти год Витя не решался сказать родным о своем решении. Но Море звало и манило. Море снилось по ночам, не давя покоя.

О своем решении он сказал родителям и жене за одним из воскресных семейных обедов.

Сказал тихим, будничным голосом, не вызывавшем и тени сомнения в том, что решение это обдуманное и выстраданное.

Анечка только кивнула в ответ, как всегда, соглашаясь с мужем. Отец «крякнул», хлопнул рюмку водки:

– Вот это новости. Вот это номер! Мать, а ты что молчишь?

И мать высказалась…

Она кричала и визжала, обвиняя во всем Анну, проклиная молодую женщину самыми страшными словами.

В уголках рта скопились белые комочки слюны. Казалось, еще чуть-чуть и у женщины начнется припадок.

Домочадцы испуганно замерли за столом.

Витя поднялся, вышел в кухню, вернулся, неся стакан воды.

Вначале протянул воду матери, но когда та, не прекращая кричать, оттолкнула руку сына, набрал полный рот и брызнул в лицо.

– Мы уезжаем завтра,– родителям.

– Аня, иди, собирай вещи, – жене.

***

Виктор устроился работать грузчиком в порт.

Молодого, крепкого, плечистого парня взяли с радостью.

Семья сняла каморку у бабки, которая поначалу показалась приветливой и безобидной старушкой.

Анечка тоже стала подыскивать себе работу, что в ее случае было сложно: никакого образования, да еще и маленький ребенок на руках.

Но все же, через несколько месяцев, ей удалось найти для себя подходящую работу: ее согласились взять уборщицей в продмаг по соседству.

О том, что она снова беременна, Анна узнала, когда проходила медкомиссию.

На трудоустройстве можно было поставить крест.

Если женщина с ребенком не может найти работу, то, что уж говорить, если эта женщина еще и ждет второго.

Витя обрадовался тому, что снова станет отцом. Не огорчился, что его жена не смогла найти работу.

Грузчики в порту зарабатывали неплохо. Совсем скоро из доков выйдет новая китобаза и ему давно обещано место на ней. Вопрос с визой тоже решался очень быстро. Социальное положение, работа в порту, да и то, что еще в армии он стал членом Партии, сыграли свою роль.

Квартирная хозяйка в Вите «души не чаяла».

Заглядывала ему в глаза и елейно улыбалась. Слащавым голосишком называла «сыночком», восхваляя на все лады и его «работящесть» и «ангельский характер». Вместе с Анной провожала на работу. Но, как только за Витей закрывалась дверь, бабка менялась до неузнаваемости.

Слащавый голос становился визгливым и пронзительным, выражение лица брезгливым и пренебрежительным.

Бабка весь день недоумевала, как удалось такой «бледной поганке» захомутать такого красавца? Все было не по ней и не так, как она привыкла.

Пол вымыт плохо, тарелки стоят не там и не так, Тонька бегает и бабке «отдыхать» мешает, Анька своим пузом пройти не дает.

Казалось бы, почему не рассказать мужу о несносной бабке? Но не тут-то было!

Как только Витя входил в дом, бабка в мгновенье ока становилась «ангелицей».

Аня боялась, что муж не поверит ее словам. И продолжала жить в ежедневном кошмаре, мечтая только об одном: хоть бы Вите все же дали обещанную комнатку в коммуналке.

Витя ушел в первый рейс за месяц до родов жены.

За месяц до того, как Анна с дочерью наконец-то выбрались со съемной квартиры…

Этот месяц Анечка хотела забыть побыстрее, но все еще испуганно вздрагивала от каждого слова, сказанного чужим человеком.

***

Женщины сидели рядышком. Надежда гладила Анечку по голове, успокаивала:

– Все! Никто тебя больше не обидит! Это твой дом и ты в нем хозяйка!

Аня вытерла глаза:

– А о чем ты, Надя, хотела поговорить?

– Да так… ничего особенного… потом… ложись-ка ты спать, голубка.

Надежда вышла, тихо прикрыв дверь, чтобы не разбудить маленького Валерчика…

На следующее утро Анечка, которая всерьез обеспокоилась тем, что же хотела ей сказать соседка накануне, подошла к Надежде, готовившей завтрак себе и сыну на коммунальной кухне.

– Надя, ты вчера поговорить о чем-то хотела, а я перебила со своими жалобами.

– Ничего ты не перебила. И вовсе не жаловалась. Просто рассказала, как оно было. Человеку очень важно иметь рядом того, кому можно все рассказать без утайки. И я сейчас говорю не о мужьях. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

Анечка кивнула, соглашаясь, но продолжала все так же вопросительно смотреть на Надежду.

У соседних столиков что-то готовя на весело гудящих примусах, замерли новые соседки, изо всех сил прислушиваясь к разговору подруг, стараясь не пропустить ни слова.

– Иди к себе, я Митю сейчас покормлю, и мы зайдем, – Надежда заварила чай и налила в тарелку манную кашу для сына.