Джеймс Купер - Красный корсар

После этого Уильдер вошел в другую лодку и, видя своих товарищей на месте, приказал им грести к бухте, по возможности, без шума.

— В ночь, когда я вел вашу лодку в Луисбург, — сказал Фид, — мы убрали все, даже наши языки. Когда надо молчать, я не такой человек, чтобы произнести хоть звук. Но так как я из тех людей, которые думают, что язык создан для того, чтобы говорить, как море — для того, чтобы жить на нем, то и поддерживаю разумный разговор в хорошем обществе.

— Налегай на весла! — прервал его Уильдер. — Правьте к этому кораблю.

Они проплыли около судна, на котором мистрис Уиллис и молодая Гертруда должны были отправиться на другой день утром в отдаленную провинцию Каролину.

Когда лодка подошла ближе, Уильдер при мерцании звезд осмотрел корабль взором моряка. Мачты, реи, снасти, — ничего не ускользнуло из его наблюдений. Когда же расстояние уже не позволяло различать очертания, и виднелась только одна темная и бесформенная масса, он долго еще всматривался в нее, наклонившись из своей лодочки, и, казалось, был погружен в глубокие размышления. На этот раз Фид не пытался прерывать его мыслей, относящихся, как он думал, к их профессии; а все то, что имело к ней отношение, было в глазах матроса священным. Спицион молчал по привычке. Через несколько минут Уильдер поднял голову и отрывисто произнес:

— Это корабль большой, корабль, который может долго выдерживать преследование.

— Да, — сказал Фид. — Если он поставит все паруса, едва ли королевский крейсер сможет приблизиться к нему и…

— Друзья, — сказал Уильдер, перебивая его, — теперь, кстати, я сообщу вам мои планы. Вот уже больше двадцати лет, как мы вместе на одном корабле и, можно сказать, за одним столом. Я был ребенком, Фид, когда ты принес меня на руках к командиру своего судна. Я обязан тебе не только жизнью, но, благодаря твоим заботам, и своей карьерой.

— Ах! Это правда, хозяин Гарри! Вы занимали в то время немного места, и вам не надо было большой койки.

— Да, Фид, я многим тебе обязан за этот великодушный поступок и, могу сказать, за твою непоколебимую преданность.

— И это правда, хозяин Гарри! Я был непоколебим в своем поведении, хотя вы часто и клялись выбросить меня на берег. Что касается Гвинеи, то дует ли ветер спереди или сзади, ему всегда хорошо около вас, хотя ежеминутно между нами вспыхивают маленькие ссоры, чему свидетель хотя бы вот та лодка.

— Не будем об этом больше говорить, — прервал его Уильдер с видимым волнением, вызванным воспоминаниями, одновременно приятными и грустными, которые пробудились в нем под влиянием слов Фида. — Вы знаете, что только одна смерть разлучит меня с вами; по крайней мере, если вы сами не предпочтете оставить меня теперь. Я нахожу необходимым открыть мои планы и познакомить вас с предстоящими опасностями.

— Разве мне надо что-нибудь знать? Разве я для того так часто плавал с вами, не спрашивая, откуда дует ветер, чтобы теперь отказаться вверить вам мой старый остов и изменить своим обязанностям? Что скажешь на это, Гвинея?

— Я всюду пойду за хозяином! — ответил негр, согласный на все.

— Ну, помните, что я предупредил вас, — сказал Уильдер, — а теперь налегайте на весла и правьте к тому кораблю в наружной бухте.

Фид и негр повиновались, и лодка быстро понеслась вперед. Приблизившись к кораблю, они стали работать веслами осторожнее и, наконец, совсем опустили их.

— Тише! — произнес Уильдер. — На палубе шум.

— Без сомнения, шум; это повар рубит дрова, и капитан требует «ночной колпак» [9] «Ночной колпак» — выражение английских моряков, обозначающее «вечерний стакан». (Прим. ред.) .

Голос Фида был заглушён ревом, раздавшимся с корабля. Можно было подумать, что то был рев какого-то морского чудовища, вдруг высунувшего из воды свою голову. Но опытный слух смельчаков тотчас распознал обычный способ окликать лодки. Уильдер, не слыша шума другой приближающейся лодки, сейчас же приподнялся и ответил.

— Какого чорта? — закричал тот же голос. — В нашем экипаже нет никого, кто бы говорил так. Откуда вы? Что вы делаете под моим носом?

— Я рассекаю волны моею кормой! — крикнул Уильдер после некоторого колебания.

— Что за сумасшедший путается тут около нас? — проворчал спрашивающий. — Дайте-ка мне мушкет, я посмотрю, нельзя ли получить лучший ответ от этого негодяя!

— Стой! — произнес спокойный, но повелительный голос. — Все обстоит благополучно. Подпустить их!

Человек, стоявший на палубе, велел им подойти к судну, и разговор прекратился. Тут Уильдер убедился, что окликали другую лодку, и что он поторопился отвечать. Но отступать было поздно, и он приказал своим спутникам повиноваться.

Уильдер взошел на корабль среди глубокого молчания, в котором ему почудилось что-то зловещее. Оказавшись на мостике, он бросил вокруг себя быстрый, испытующий взгляд, словно этот первый осмотр должен был разрешить все сомнения, так долго его волновавшие. За исключением человека, закутанного в плащ, повидимому, офицера, на палубе не было ни души. С обеих сторон темнели мрачные силуэты грозных батарей, но нигде не было видно ни матросов, ни солдат, которые обыкновенно толпятся на борту вооруженного корабля, и которые необходимы около орудий. Находясь лицом к лицу с человеком в плаще, Уильдер почувствовал всю неловкость своего положения и счел необходимым вступить в разговор.

— Вы, конечно, удивлены, сударь, — сказал он, — что мною выбран такой поздний час для визита?

— Конечно, мы вас ждали раньше! — последовал лаконический ответ.

— Меня ждали?!

— Да, вас ждали! Разве я не видел, как вы с двумя товарищами, которые остались в лодке, полдня рассматривали нас то с берега, то с высоты башни? Что могло означать это любопытство, если не желание взойти на борт?

— Странно, должен вам признаться! — вскричал Уильдер, невольно ощущая тревогу. — Так вы знали мои намерения?

— Послушайте, приятель, — прервал его собеседник с тихим смехом, — надеюсь, я не ошибаюсь, принимая вас по вашим манерам и костюму за моряка. Вы думаете, что на корабле нет подзорной трубы? Или вы предполагаете, что мы не умеем ею пользоваться?

— Должно-быть, у вас есть важные причины, которые заставляют вас следить с таким вниманием за тем, что делают незнакомые вам люди на твердой земле?

— Гм!.. Может-быть, мы ждем груза, но я полагаю, что вы ночью приехали сюда не для того, чтобы полюбоваться оснасткой. Вы желаете видеть капитана?

— Разве я вижу не его?

— Где? — спросил собеседник Уильдера, делая невольное движение, исполненное страха и почтения.

— В лице вас!

— В моем лице? Нет, нет, я не достиг еще такого почетного положения на корабле, хотя мое время еще может притти в один прекрасный день. Скажите, приятель, вы прошли под кормой вон того корабля?