Джек Лондон - Мятеж на «Эльсиноре»

– До тех пор, пока Шанц будет повиноваться вам, оставьте его в покое. Мы нуждаемся в каждом работнике для того, чтобы все на судне шло своим порядком. Что же касается вас, то пришлите ко мне на корму через полчаса Мёрфи, и я выберу для вас лучшие средства из нашей аптечки. Вот и все! А теперь отправляйтесь на бак!

И они потащились назад, разбитые и унылые.

– Но этот человек? Что случилось с его лицом? – спросила у меня Маргарет.

Печально, когда любовь кончают ложью. Но еще печальнее, когда ложью любовь начинают… Я попытался скрыть это происшествие от Маргарет и сделал большую ошибку. Скрывать это дальше я мог только посредством лжи. Поэтому я рассказал ей всю правду, рассказал ей, как и почему старый буфетчик, знавший белых людей и их обычаи, облил лицо Берта Райна серной кислотой.

А теперь почти не осталось, о чем писать. Мятеж на «Эльсиноре» окончился. Разъединенной командой управляют теперь три висельника, которые точно так же стремятся доставить своего вожака в порт, как я стремлюсь посадить их всех в тюрьму. Первая часть путешествия на «Эльсиноре» заканчивается. Через два дня – самое большее! – при нашей скорости мы придем в Вальпараисо. А оттуда новым рейсом судно отправится в Сиэтл.

Мне остается описать еще одну вещь, и этот своеобразный журнал редкого плавания будет закончен. Это случилось только прошлой ночью. Я еще весь полон воспоминаний об этом, полон трепета и надежд.

Мы с Маргарет проводили вместе последний час второй ночной вахты на краю кормы. Было приятно чувствовать, как «Эльсинора» под напором ветра снова несется на всех парусах, и видеть, как она снова плавно и ровно режет воды спокойного моря.

Укрытые темнотой, заключив друг друга в объятия, мы говорили о любви, о наших планах на будущее. Мне не стыдно признаться, что я настаивал на том, чтобы ничего не откладывать. Я предлагал, чтобы тотчас же по прибытии в Вальпараисо посадить на «Эльсинору» новую команду и новых офицеров и с ними послать ее к месту назначения. Что же касается нас, то быстрые пароходы очень скоро доставят нас домой. Кроме того, Вальпараисо – такое местечко, где чрезвычайно легко и скоро можно раздобыть разрешение на брак и пастора. Поэтому мы можем обвенчаться еще до того, как сядем на надежный пароход, чтобы отправиться домой.

Но Маргарет была непоколебима. «Уэсты всегда приходили со своими судами, – настаивала она. – Они всегда либо доставляли вверенные им суда в порт, либо вместе с судами опускались на дно. «Эльсинора» вышла рейсом из Балтиморы в Сиэтл под командой Уэста. Она прибыла в Вальпараисо, а оттуда, с новыми офицерами и новым составом команды, но один из Уэстов пойдет в Сиэтл».

– Но подумайте, дорогая моя, – заметил я. – Ведь путешествие продлится месяцы. Вспомните, что когда-то сказал Генлей: «Каждый поцелуй, который мы берем или желаем, укорачивает нашу жизнь…»

Она прижалась своими губами к моим.

– А мы будем целоваться! – сказала она.

Но я был глуп.

– Господи, скучные, бесконечные месяцы, – жалобно произнес я.

– Милый глупыш! – прошептала она. – Неужели же вы не понимаете?

– Я понимаю только то, что от Вальпараисо до Сиэтла много тысяч миль, – ответил я.

– Вы не хотите меня понять! – воскликнула она.

– Да, я глуп! – согласился я. – Но сейчас я думаю только об одном: я хочу вас! Я хочу вас!

– Вы – милый, но страшно, страшно глупый! – сказала она и, вымолвив это, схватила мою руку и приложила мою ладонь к своим щекам. – Что вы чувствуете? – спросила она.

– Горячие щеки… очень горячие щеки…

– Я краснею от того, что ваша непонятливость заставляет меня все говорить вам, – объяснила она. – Ведь вы только что сказали, что такие вещи, как разрешение и пастор, в Вальпараисо… можно очень легко раздобыть… и… и… так что…

– Вы хотите этим сказать?.. – пробормотал я.

– Вот это самое я и хочу сказать, – подтвердила она.

– Медовый месяц мы проведем на «Эльсиноре» – от Вальпараисо до Сиэтла! – воскликнул я.

– Много тысяч миль, такие скучные, бесконечные месяцы… – передразнивала она меня моими же интонациями до тех пор, пока поцелуем я не заглушил эти передразнивания, заставив ее умолкнуть.

Сара Бернар (1844–1923) – знаменитая французская драматическая актриса.

Шкафут – передняя часть верхней палубы корабля.

Кэп Стифф – Суровый Мыс – так английские моряки называют мыс Горн.

Анфилада – ряд комнат или арок.

Битсы – деревянные планки у реев для марса-шкотов, у гафелей – для токсель-шкотов (для закрепления снастей).

Ампутация – отсечение.

Брашпиль – ворот для подъема якорей.

Blasé – пресыщенный, равнодушный ( фр. ).

Кремортартар – белый винный камень.

Изида – египетская, а затем и греческая богиня женского плодородия – считалась великой волшебницей, знающей сокровенные вещи и хранящей тайны.

Медуза-Истина – образное выражение, означающее, что истина может показаться такой же страшной, как змеиноволосая Горгона-Медуза – мифическое существо, от взгляда которой люди превращались в камень. А ложь сравнивается с Майей – прекрасной и обольстительной индусской богиней, олицетворяющей обольщения и иллюзии жизни.

Тернер (1775–1851) – знаменитый английский живописец, любивший изображать эффекты воздуха и освещения и передававший их с поразительной силой.

Шерлок Холмс – знаменитый сыщик. Доктор Ватсон – его друг. Оба они – персонажи детективных рассказов известного английского писателя Конан Дойля.

Геркулесовы Столбы – пределы древнего мира, в древности название двух гор у Гибралтарского пролива.

Генгист и Горса – братья, предводители англо-саксонских дружин, начавших завоевание романизированной Британии.

Отдать – отвернуть, повернуть.

Прямо руль – приказание поставить руль в диаметральной плоскости.

Собачьи вахты – две вахты, с четырех до шести и с шести до восьми часов пополудни.

Корабельные глаза – так моряки называют те части корабля, которые ближе к клюзам.

Донка – маленький паровой насос.

Вымбовка – деревянный длинный брусок, служащий для вращения шпиля.