Леонард Карпентер - Конан из Красного Братства

Сам он вооружился багром, чтобы устранять возможные плавучие препятствия. Несмотря на значительное просветление, обзор был еще ограничен. Холод тоже не желал отступать, зато киммериец мог видеть реку во всем великолепии. Устье представляло собой настоящий лабиринт малых протоков, змеящихся между колониями камышей, островков и песочных наносов. Канал, в который попала «Ведьма», являлся одним из множества ответвлений, однако Конан придерживался его русла ввиду достаточной глубины. И все же на пути встречались мели. Тогда пиратам приходилось освобождать застрявший баркас силами всего экипажа. Порой они огибали неожиданно возникшую помеху боковыми ответвлениями. Слабое течение реки временами вовсе не ощущалось. При отсутствии такого указателя терялась всякая ориентировка и выбрать правильную дорогу без угрозы заблудиться было крайне тяжело. Таким образом, после очередной попытки, закончившейся песчаным тупиком, Конан принял решение взойти на берег. Исследовав тростниковые джунгли, варвар сделал вывод, что прорубиться сквозь них будет непросто. Длинные, копьеподобные стебли с удивительно твердой сердцевиной еле поддавались лезвию меча.

Варвар вернулся назад. Наиболее легковесного Дикколо товарищи подняли над головами на конце одного из весел. К сожалению, тому не удалось обнаружить взгорья либо верхушек лесных деревьев. Повсюду раскинулись необъятные поля камыша. Теперь Конан досадовал об оставленной ими мачте. По крайней мере, с ее верхней точки они смогли бы определить местонахождение туранских кораблей. В свете подернутого дымкой солнца окружающая морских разбойников вода виделась угольно-черной, но на поверку оказалась багрового цвета, как вино или кровь. Пират с лотом опять смочил ей рот и даже проглотил несколько капель, заявив, что она просто отвратительна. В этой вязкой воде не водилось никакой живности, даже лягушек, хотя киммериец вроде бы заметил на берегу комаров и следы ужей. Неестественное омертвение здешних краев не улучшило настроя. На баркасе смолкли привычные для Конана жалобы команды. Правда, тишина обострила древние инстинкты варвара, который чувствовал странные изменения в обстановке.

— Капитан, посмотри туда! Дерево!

Конан вытащил багор из воды и поднял взгляд. За все время их скитаний по болоту показался хоть какой-то ориентир.

— Да, дерево, — кивнул киммериец. В иных условиях радость пирата увидевшего его вызвала бы смех, но сейчас оно выглядело первым благородным растением на фоне гнусных сорняков.

Дерево с толстым, слегка искривленным стволом издали напоминало иву. Верхние ветви, более легкие и гибкие, чем снизу, касались поверхности воды. Лучшего места для швартовки при сложившейся ситуации было трудно вообразить. Требовалось решить лишь одну проблему. От дерева баркас отделяло обширное пространство, поросшее камышом.

— Как нам доплыть? — нервничая, спросил кто-то из корсаров. — Может, воспользоваться другим каналом?

— Нет, — отрезал Конан. — Мы вырубим себе дорогу.

Послушное приказу капитана судно врезалось в заросли. Тростник сдаваться не хотел и отчаянно сопротивлялся.

— Вперед, еще немного! Я вижу просвет! Добравшись до дерева, мы пошлем кого-нибудь наверх, чтобы осмотреться… — Конан выпустил из рук багор, отскакивая от заваливающегося на него тела.

Им оказался человек, отведавший недавно речной воды. В течение минуты пират ловил воздух широко открытым ртом, потом конечности несчастного начали цепенеть. Смерть настигла беднягу так неожиданно, что падая он чуть не увлек за борт своего капитана.

— Кром и свора демонов! — закричал пораженный варвар, метнувшись к застрявшему в густой растительности багру.

Он рванул крюк, и тогда на головы замерших гребцов посыпались белесые трубки. «Стручки или коконы» — подумал киммериец, однако истошные вопли быстро заставили его изменить мнение. Экипаж «Ведьмы» подвергся нападению неизвестных насекомых. Степень их опасности Конан оценил моментально, когда одна извивающаяся тварь принялась вгрызаться в плечо ближнего к нему пирата. Мужчина, ухватившись за червяка обеими руками, сумел оторвать от себя мерзость только с куском плоти. Из ужасной раны ударила алая струя. Впрочем, остальным досталось не меньше. Насекомые походили на гусениц, имели твердую кольчатую структуру, несколько пар ног и подобные бритвам мощные челюсти. Никто не знал ядовиты ли твари, но они и без того наносили серьезный урон. Численность пострадавших неуклонно возрастала.

— Гребите, прах вас побери! — орал Конан, стремясь прекратить панику.

Варвар сразу смекнул, что необходимо скорее убираться из проклятых зарослей, если им дорога жизнь. Поэтому он неистово орудовал багром, использую всю силу своих мускулов и игнорируя впившуюся в него гусеницу. Насекомое сосало кровь, проникая все глубже под кожу, и причиняло невыносимую боль. Вместе с тем, любое промедление означало верную гибель.

— Прорываемся, иначе нас сожрут живьем!

Пример капитана вдохновил экипаж. Истерзанные пираты заработали веслами, и баркас понесся вперед.

Для команды «Ведьмы», вынырнувшей из тростников на открытую воду, мгновения растянулись в часы. Зато теперь люди могли отомстить своим обидчикам. Всех червяков извлекли и уничтожили. Некоторых пришлось вырезать с помощью ножей. Промыть раны не представлялось возможным, ведь вода за бортом несла смерть. Кроме отравившегося ею умер еще один человек. После битвы с зубастыми гусеницами парень скончался от обильной кровопотери.

Передохнув, разбойники вновь погребли к дереву. Широкий канал определенно тек в том направлении, и посему было решено никуда не сворачивать. Впервые подул легкий ветерок, пригнувший камыши по обеим сторонам заводи. Больше всего пиратам хотелось очутиться посреди Вилайета и забыть про это место, однако на их лицах читалось сомнение относительно такой перспективы. Члены экипажа, ощущавшие себя заживо похороненными посреди топи, с тревогой ожидали новых распоряжений капитана. Конан, напротив, не терял присутствие духа. Когда канал раздвоился, киммериец легко отыскал нужный проход. Несколько раз попадались участки редкого тростника, но обошлось без повторных атак насекомых.

В конечном итоге все вздохнули с облегчением, когда «Ведьма» выплыла на широкое водное пространство, окруженного бахромой камыша. Посреди заводи располагался песчаный остров, где и росло вожделенное дерево. Его размеры впечатляли. Громадный ствол своей толщиной превосходил половину длины баркаса. Под спускающимися к земле ветвями виднелись белесые навалы, которые морские разбойники поначалу приняли за обломившиеся высохшие сучья. Но едва судно немного приблизилось, корсары поняли свою ошибку.