Леонард Карпентер - Конан из Красного Братства

В зале совещаний императорского дворца шел жаркий спор по поводу сложившейся ситуации.

— Приплывшие сюда под флагом Турана пираты не изменили своей сути! — взял слово принц Ездигерд. — Где гарантия, что они привезли нужную нам драгоценность или связанного Амру? Мы, например, еще не видели никаких пленников, а также следов присутствия капитана Кнульфа, заключившего с нами договор.

— Не вижу причин для тревоги, — осторожно заметил Нефет Али. Инженер занимал свое постоянное место у подножия трона Йилдиза — чуть ниже четырех женщин из гарема, примостившихся возле стоп императора. — Стоило ли плыть порожняком через море к крупнейшему порту на Вилайете, где их в любой момент могут уничтожить. Я думаю, что они доверяют нашему соглашению и отдадут все требуемое нами, чтобы укрепить связи с Империей Туран.

— Отдадут, говоришь?! — вскинулся Ниншуб, возмущенный речью своего извечного соперника. — Да нас ожидают длинные торги! Цена, которую затребовали негодяи, это… — он засопел, — это форменный грабеж!

— Пустое, — тихий голос императора обратил на себя внимание собравшихся. — Весь их флот по сути являются нашей собственностью. Значит, ты можешь без колебаний им заплатить сполна.

— Если ты, отец, имеешь в виду скорое возвращение захваченных ими судов, — отозвался Ездигерд, — а также искоренение разбойников мечом, огнем либо веревкой, то я целиком согласен. Только у меня возникает вопрос, — ледяная улыбка тронула губы наследника. — Зачем откладывать? Почему мы позволяем этим шакалам гадить в нашем порту и подрывать наш авторитет? Ударим по ним сейчас и делу конец!

Йилдиз, поглаживающий голую грудь одной из наложниц, которая подсела к нему на колени, улыбнулся сыну.

— Мне понятна твоя озабоченность, мальчик. Молодости свойственны нетерпение и порывистость. Я постараюсь объяснить доходчиво. Невзирая на то, что пиратская флотилия в наших руках, нам не известно, на какой из посудин прячут сокровище и пленника. В предлагаемой тобой акции мы рискуем утопить оба трофея. Поэтому сначала мы выкупим камни и Амру, ну а после отправим пиратов на дно, потеряв лишь уплаченное золото.

Император начал бурно жестикулировать, чтобы никто не усомнился в значимости его слов.

— Кроме того я хочу сделать из уничтожения мерзавцев яркое зрелище, как прелюдию к нашим состязаниям. И с этой целью, — владыка обратился к казначею, — рекомендую тянуть переговоры до последней минуты. Готовность заплатить большую сумму без торга вызовет подозрение, и пираты попробуют улизнуть.

— Осмелюсь спросить, Ваше Величество, — Ниншуб воспользовался паузой. — Одинаково ли значима для нас покупка драгоценностей и Амры? Еще меня интересует, принципиально ли кого растерзает толпа в ходе уличной забавы?

— Ну ты даешь, Ниншуб! Я считал, что хранитель казны Турана сам разбирается в подобных вещах! Вы удивлены, а? Исдра? Аспрасия? — император щипнул крутые бока своих гурий.

— Такие вопросы свидетельствуют о купеческой честности, — знавший повелителя очень давно Нефет Али до сих пор не разобрался, когда тот шутит, а когда говорит серьезно.

— Амра обязательно должен быть мертв, — сказал Йилдиз. — Хоть бы потому, что он никогда не скрывал свою пиратскую сущность. Это самый опасный вид беззакония, настоящая угроза, которую необходимо ликвидировать раз и навсегда. Пусть все наши подданные убедятся в неизбежности наказания Амры и его смерти. Иначе, — император покачал головой, — вдруг объявится какой-нибудь самозванец. Порой имя бывает опаснее самого человека, поскольку может породить легенду. Следовательно и человек, и имя должны исчезнуть публично. Вот так поступают мудрые правители, — назидательный взгляд Йилдиза был адресован сыну. — К тому же мы имеем надежного свидетеля, Халида Абдала. Он не допустит, чтобы нам всучили фальшивку. А относительно других, я еще подумаю. Возможно, некоторых даже помилуют ради урегулирования обстановки на восточном Вилайете.

— О, Ваше Величество! — опять встрял Нефет Али. — Значит, мы собираемся арестовать и убить пиратов в день турнира? — придворный умелец был явно смущен. — Я боюсь, что грубая демонстрация силы не получит признания у подданных. Не возникнут ли беспорядки? Хочу отметить, что их отношения с пиратами теперь вполне мирные, — инженер видел по выражению лиц Ездигерда и Ниншуба, что те не разделяют его мнение. — В умах простых людей всегда кроется что-то вроде симпатии к мятежникам и отвращения к властям.

— Верно, — согласился Йилдиз, целуя шею прильнувшей к нему фаворитки. — Многие любят честную битву или, по крайней мере, ее видимость. Император тоже не исключение. Поэтому я подразумевал не ловушку, но подобие морского боя на глазах у толпы.

— Устроить сражение в Аграпуре? — Ездигерд аж подскочил. — Кто захочет воевать против нашего флота? Разбегающихся пиратов мы сомнем уже через пару минут. Здесь нет даже тени честной борьбы!

— Вот-вот, — Йилдиз торжествующе улыбнулся. — Однако они будут противостоять только некоторым судам, а именно тем, кто заслужил право участия в состязаниях. Разве мы не организовали конкурс для того, чтобы лучше научиться истреблять пиратов?

Брови Ездигерда поползли вверх.

— Наши подопытные суда будут драться с пиратским флотом?

— Точно так. Затопят и переловят этих негодяев. По-моему отличная проверка качеств боевых кораблей. Каким еще подходящим способом можно измерить глубину твоих замыслов и убедить морское командование. Кроме того, раз народ любит захватывающие зрелища, он их получит.

После переговоров с туранцами на борту одной из галер проходило собрание пиратских капитанов. Сантиндриссу заверения чиновников Йилдиза совершенно не убедили:

— Имперским обезьянам в тюрбанах нельзя доверять. Они хуже паразитов, от которых следует избавляться. Только такой ублюдок как Кнульф мог с ними заключать позорные сделки. Для честного пирата это неприемлемо, — стигийка, одетая лишь в набедренную повязку по причине духоты, взмахнула кинжалом. — Туранцы испытывают наше терпение и радуются, думая, что мы у них на крючке, — лезвие насквозь пробило стол. — Увидите, враги атакуют нас при первой удобной возможности, тогда все их обещанное золото потеряет всяческий смысл!

Конан сидел на деревянной скамье, подпирая стену каюты. За ним было открытое оконце, сквозь которое вовнутрь проникало немного света и освежающего морского воздуха.

— Что-нибудь новое вряд ли сейчас придумаешь, — ответил он спокойно. — Нужно тянуть время и выторговать побольше. После передачи меня туранцам, мои люди отправятся на берег освобождать наших братьев. Когда я сбегу, в порту возникнет сумятица, и мы потихоньку уберемся.