Леонард Карпентер - Конан из Красного Братства

— Чего же медлить? — спросила Сантиндрисса. — Ты ведь жаждал добраться до горла Йилдиза и спасти плененных пиратов… а также твою бывшую подружку! — женщина стукнула кулаком по столу. — Клянусь Дагоном, мне противны здешние тухлые воды! Надо действовать, или через два-три дня нас запросто могут казнить. Уж этот пес Йилдиз постарается!

— Не стоит горячиться, — молвила Филиопа, сидевшая около варвара. — Конан пока ни разу не ошибся. Как ловко он вел нас сюда, — девушка поправила свою яркую тунику. — Еще ни одному пиратскому капитану не удавалось управлять столь большим флотом.

— Даже все таланты адмирала вкупе с везением не стоят ничего, если его флоту грозит гибель, — процедила стигийка.

— Терпение, Дрисса, терпение, — поднявшись, Конан подошел к дверям. — В порту работают мои лазутчикия, помимо того сегодня ночью лично я пойду на разведку. Не забывайте, — киммериец обвел взглядом остальных присутствующих: вождя Храндульфа и Джалафа Шаха, — Вы должны набить цену и продать пока что только меня, но не камень. Не получив драгоценность туранцы не нападут. А попробуй, найди самостоятельно янтарную каплю среди вороха вещей на таком скоплении судов! Наверное, мы после сторгуемся с гирканцами, которые, прослышав о нашем путешествии в Аграпур, отвалят нам кругленькую сумму.

— Твой план можно будет назвать удачным, если тебе и освобожденным узникам действительно повезет добраться до наших кораблей, — низким, хрипловатым голосом заговорил Храндульф. — Однако не надейся, что все бросятся штурмовать туранскую столицу, чтобы тебя выручить!

— Этого не понадобится, — заверил его Конан. — У меня и у полдюжины моих ребят есть хитрые отмычки к любым оковам. Я думаю, что мы легко нейтрализуем стражу, потом освободим пленных и украдем лодку.

— Хорошо, попробуй, но лучше бы вам сопутствовал успех, — Сантиндрисса сверкнула глазами на варвара. — И поторопитесь, мое судно не станет никого ждать.

Портовый люд перешептывался о довольно предсказуемой роли пиратов в морском представлении. Наиболее осведомленные говорили, что на каждом экспериментальном судне разместятся отряды солдат. Правда, никто не был уверен, шла ли речь о забаве или о реальном сражении…

Алафу доставили короткое письмо от Нефета Али: «Готовься к бою». Молодой алхимик принял данное послание со страхом и горечью. «Насколько далеко все может зайти?» — спрашивал себя он. Взамен прекрасной мечты о славе и горах золота забрезжила перспектива смертельной битвы. Единственный человек, кто мог бы дать дельный совет относительно подготовки судна, отважный Мустафар, недавно сгорел заживо: — «Смерть ударила тогда быстро, слишком быстро…».

Юноша попросил у командования порта охрану дока, где проживал и работал. Он боялся злоумышленников или убийц, нанятых другими конкурсантами либо их высокопоставленными покровителями. Болтали, что адмирала Кууба весьма тронула гибель его протеже, и будто бы затеяли частное расследование, хотя… чью-то вину еще установить не удалось.

Алаф снова погрузился в работу, которая позволяла ему забыть про собственные печали. Помощники алхимика также не знали отдыха. Тела многих покрылись ожогами и ранами, ведь они носили из кузницы горячую выплавку, затем монтируя детали механизма посреди дубовой палубы судна. Однако никто не сетовал на тяжкий труд. Рабочие радовались не меньше своего начальника, видя как устройство принимает законченную форму. Людей не подгоняли кнутом, сытно кормили и объясняли поставленную задачу. Алаф был единственным среди конкурсантов, за исключением покойного Мустафара, кто пользовался услугами свободных ремесленников, а не рабов. От них требовалась полная отдача сил, но оплата соответствовала вложенному труду.

В мастерских Тамбара Паши тоже господствовало лихорадочное движение. Только следующий шаг мудреца предсказать было невозможно. Злые языки утверждали, что астролог сам этого не знает. Тем не менее, Тамбар смотрел вдаль с оптимизмом и рассказывал всем желающим его слушать о том, куда потратит выигранное золото.

Бараки Залбувалуса, подобно заброшенному помещению Мустафара, стояли темными и безмолвными. Лишь первое время после неудачного путешествия философа по заливу оттуда ночами доносился леденящий душу вой. Наконец, крики боли разом стихли, и однажды утром Залбувалус решил прогуляться. Причем выглядел обычно мрачный коринтиец вполне бодро. Он вроде бы даже расплылся в улыбке, когда один офицер спросил, не покидает ли почтенный муж турнир. Это казалось настолько удивительным явлением, что сплетню никто не воспринял всерьез.

Последний из претендентов — Кроталус перебрался на другой, заболоченный, берег бухты и работал там вдали от любопытных глаз. Проект мага оставался тайной для всех. Хотя экспедиция за волшебными артефактами окончилась не совсем успешно, принц Ездигерд, похоже, верил чернокожему колдуну безоговорочно.

Алаф слышал, что зембабвиец пользуется черной магией, скрытой в неком драгоценном камне. Свойства загадочного камня обсуждал практически весь город. Столичные жители расходились во мнениях: способен ли артефакт контролировать ветер, может ли создать самонаводящийся снаряд, или поражать врагов колдовством. Поговаривали, что магию уже испытали на живых людях — невольниках Залбувалуса.

Были они запоросканцами, плененные в очередном карательном походе. Грубые пастухи не умели выполнять ни одной сложной работы. Их гортанного наречья никто не понимал, поэтому надзиратели руководили ими с помощью жестов и плетей.

Странный выбор Кроталуса откровенно удивлял. Наверное, такие рабы годились для магических экспериментов Залбувалуса, но тогда им не светило ничего хорошего. По словам караульных, запоросканцы, которые еще сохраняли разум после действий хозяина, иногда пытались бежать. Когда их ловили и возвращали назад, они теряли человеческий облик от ужаса.

Методы черного мага Алаф не принимал, однако не осуждал своих противников за то, что те шли к цели через смерть других. К себе юноша тоже имел претензии. Если эксперимент опять провалится, значит, погибнет много невинных людей, да и он сам. Если повезет, то последствия будут еще более смертоносными… Сначала жертвами станут пираты, стоящие в порту, а чуть позже — бесчисленные враги Империи Туран.

Алаф чувствовал, что его работа счастья никому не принесет.

Подковы стучали по мощеным улицам Аграпура. Петляя между домами богатого квартала, медленно ехали два всадника на черных конях. Хотя стояла ночь, никаких фонарей при них не было, и они не разговаривали друг с другом, явно не желая привлекать к себе внимания.