Уильям Джейкобс - Под чужим флагом (сборник)

Они снова оглушительно заорали хором, в ужасе оглядываясь на трюмные люки, и вот в тишине с берега слабо донесся ответный крик. Они орали вновь и вновь как сумасшедшие, пока их чутко прислушивающиеся уши не уловили сначала скрежет лодочного киля по береговому песку, а затем и долгожданный скрип уключин.

— Да быстрее же! — орал во всю мочь Доббс навстречу лодке, медленно выплывавшей из тьмы. — Чего вы так медленно?

— В чем дело? — крикнул голос из лодки.

— Порох! — неистово завизжал кок. — Здесь на борту десять тонн пороха, и он вот-вот взорвется! Скорее!

Скрип уключин прекратился, послышалось испуганное бормотание; затем на лодке резко загребли одним веслом.

— Они поворачивают назад, — сказал вдруг Джем. — Я догоню их вплавь. Эй, на лодке! — закричал он. — Готовьтесь подобрать меня!

Он с плеском погрузился в воду и стремительно поплыл за лодкой. Доббс был неважным пловцом и последовал за ним после секундного колебания.

— А мне и шага не проплыть! — вскричал кок, клацая зубами.

Капитан и помощник, будучи в точно таком же затруднении, вслушивались, перегнувшись через борт. В темноте пловцов не было видно, но их продвижение было нетрудно проследить по шуму, который они производили. Джема втащили на лодку первым, а минутой-двумя позже слушатели на шхуне услыхали, как он помогает Доббсу. Затем до их слуха донеслись звуки борьбы, глухие удары и бранные слова.

— Они возвращаются за нами, — сказал помощник и перевел дух. — Молодчина Джем!

Лодка, гонимая могучими ударами весел, устремилась к ним и скоро остановилась у борта. Трое оставшихся на судне торопливо ввалились в нее, Джем и Доббс взялись за весла снова с необычайным старанием, и обреченное судно сразу растаяло во мраке.

На берегу уже собралась небольшая кучка людей; узнав новости, они забеспокоились о безопасности своего городка. Общее мнение было таково, что уж окна-то, во всяком случае, находятся под угрозой, и были тут же отряжены гонцы предупредить жителей, чтобы окна держали раскрытыми.

Между тем покинутая «Сюзен Джейн» ничем не давала о себе знать. Часы на маленькой церквушке позади городка пробили двенадцать, а судно все еще было цело и невредимо.

— Что-то у них там не получилось, — сказал старый рыбак, не умевший правильно выражать свои мысли. — Сейчас самое время кому-нибудь отправиться туда и отбуксировать ее подальше в море.

Добровольцев не нашлось.

— Чтобы спасти наш Лоупорт, — продолжал этот оратор с чувством. — Если бы я был лет на двадцать помоложе…

— Это как раз дело для пожилых людей, — возразил чей-то голос.

Капитан ничего не сказал. Все это время он, напрягая глаза, вглядывался во мрак, в ту сторону, где стояло на якоре его судно, и мало-помалу он начал думать, что в конце концов все обойдется благополучно.

Пробило два часа, и толпа начала рассеиваться. Более отважные обыватели, из тех, кто не любил сквозняков, позакрывали свои окна; неспешно привели обратно детишек, которых подняли с постелей и вывели на ночную прогулку подальше от берега. К трем часам стало ясно, что опасность миновала, а тут и рассвело, и все увидели покинутую, но по-прежнему невредимую «Сюзен Джейн».

— Я отправляюсь на борт, — сказал вдруг капитан. — Кто со мной?

Вызвались Джем, помощник и городской полицейский. Взяв все ту же лодку, они быстро погребли к кораблю; там они с невероятной осторожностью открыли люки и принялись искать. Вначале они нервничали, а затем понемногу привыкли; более того, ими овладело некое подозрение, вначале слабое, но постепенно все усиливавшееся, и это придавало им храбрости. Еще позже они стали стыдливо переглядываться.

— По-моему, ничего такого здесь нет, — сказал полисмен, сел и неистово расхохотался. — Этот мальчишка просто надул вас!

— Похоже на то, — простонал помощник. — Теперь мы станем посмешищем для всего города!

Капитан, стоявший к ним спиной, ничего не сказал; вдруг с громким возгласом он нагнулся и вытащил что-то из-за сломанного ящика.

— Вот она! — вскричал он. — Всем отойти!

Он торопливо выкарабкался на палубу, держа свою находку в вытянутой руке, а затем, отвернув лицо, зашвырнул ее далеко в воду. Громовое «ура» наблюдателей с двух лодок приветствовало это деяние, и далекий отклик послышался с берега.

— Это и была адская машина? — прошептал на ухо помощнику смущенный Джем. — А мне показалось, будто это самая что ни на есть простая банка мясных консервов…

Помощник покачал головой и искоса взглянул на полисмена, который жадно вглядывался в водную гладь.

— Ну что ж, бывало, что люди гибли и от консервов, — произнес он с ухмылкой.

— Конечно, не может быть и сомнения в том, что дисциплина вещь очень хорошая, — сказал ночной сторож: — но не всегда-то она хорошо действует. Вот, например, мне не разрешается курить здесь на пристани и, когда мне захочется пососать трубочку, я должен идти в "королевский" трактир, или же забираться на плашкот. Но в "королевском" я уж не могу наблюдать за пристанью, а на плашкоте раз, пока я курил, пришел дурак-лодочник и отчалил, прежде чем я заметил, что он делает, и провез меня таким образом до самого Гринвича. Он говорит, что часто проделывал такие штуки со сторожами.

Не было хуже человека в отношении дисциплины, чем капитан Таскер, с которым я плавал на "Пигалице". У него было что-то такое неладно в мозгу. Он был аккуратный человек, весь гладко выбритый, кроме маленьких бакенбард, и всегда старался как можно более походить на морского офицера.

Я не имел и понятия о том, каков он на самом деле, когда поступил на пароход, и он вел себя очень тихо и смирно, пока мы не вышли в открытое море. Но тут-то черт и начал показывать рога: он ударил ногой одного из людей за то, что тот вышел на палубу с грязным лицом, и хотя тот и сказал ему, что никогда не моется, потому что у него слишком деликатная кожа, он приказал боцману окатить его из пожарного рукава.

Боцман у нас вмешивался решительно во все. Мы все, как есть, делали по его свистку; он, кажется, не выпускал его изо рта и даже бредил им по ночам. Я сам видел, как он вскакивал сонный на койке и пробовал свистнуть в свой палец. Он свистал нас и для чистки палубы, и для еды, и для всего, всего решительно.

Хотя мы и не совершали правильных рейсов, но у нас было в этот раз много пассажиров, ехавших с нами в Капштадт, и все они были очень высокого мнения о капитане. Был один молодой лейтенант, который говорил, что капитан напоминает Нельсона, и их со шкипером, бывало, водой не разольешь — такие стали друзья.

Каждое утро в десять часов шкипер нас осматривал, по лейтенанту этого показалось мало и он убедил старика производить с нами учения. Он сказал, что нам это принесет пользу, а пассажиров будет забавлять, и пришлось-таки нам проделывать всякие дурацкие штуки руками и ногами, а раза два он даже уводил шкипера на другой конец палубы, пока мы, двадцать три человека матросов, стояли изогнувшись так, чтобы пальцами ухватить себя за носок ноги, и не знали, придется-ли нам когда-нибудь выпрямиться.