Юрий Шестера - Холод южных морей

И все трое пригубили мадеру.

— Штормы, конечно, тоже были, но не такие, в который попали вы, да и льдов было поменьше, так как наш маршрут пролегал гораздо севернее. Поэтому причина задержки была не в этом. При подходе к тому месту, где должен был находиться остров Компанейский, якобы открытый испанцами, я круглосуточно имел на салинге наблюдателя и назначил вознаграждение тому, кто первым увидит берег. И признаки недалекой земли были. Мы видели большое количество носимой по волнам травы каменного перелома [25] Трава каменного перелома — водоросли, оторванные от прибрежных камней. и двух нырков, совершенно похожих на тех, какие показывались в виду острова Южная Георгия. А пара увиденных поморников окончательно убедила меня в том, что земля где-то рядом с нами по соседству, ибо птицы сии далеко от берега не улетают.

При этих словах Лазарева друзья многозначительно переглянулись.

— Однако дальнейшие события показали, что открытие земли в этих местах предоставлено было не нам, а может быть, другим мореплавателям, более нас удачливым. И все мои усилия оказались напрасными. Не помогли и попытки замедлить ход шлюпа в ночное время подворачиванием к ветру, чтобы не пропустить долгожданную землю.

Вообще-то ведь не зря многие мореплаватели заключают, что испанцы при открытиях своих нарочно вымышляли ложные широты и долготы, дабы не допустить другие морские державы воспользоваться сими обретениями. Но я полагаю, что таковая неверность была следствием недостатка нужных инструментов, а может быть, и самих познаний капитанов, ибо какие выгоды могли побудить испанцев скрывать положения некоторых голых островов, или, лучше сказать, камней, которые могут быть полезны разве что птицам.

— Полностью согласен с вами, Михаил Петрович, — подтвердил Фаддей Фаддеевич. — В этом мы уже имели возможность убедиться при отыскании так называемого острова Гранде, который якобы открыл испанский мореплаватель Ла-Рош в Атлантическом океане. Не следует забывать и о бесплодной попытке Беринга отыскать мифическую землю Гаммы уже в Тихом океане. Именно поэтому я не стал тратить драгоценное время на отыскание Компанейского острова или островов, которые могли бы быть где-то рядом с ним, а сразу же повел шлюп к Вандименовой земле.

— Видимо, вы, Фаддей Фаддеевич, мудрее меня, — смущенно сказал Лазарев. — Но, честно говоря, уж очень хотелось отыскать, пользуясь случаем, что-нибудь, до сих пор неведомое.

— Вполне естественное желание, Михаил Петрович, — все мы, мореплаватели, грешны этим, — лукаво улыбнулся Беллинсгаузен.

Капитана «Мирного» больше всего волновал вопрос с починкой форштевня, поврежденного во льдах. Для чего он тотчас отправил своих мастеровых осматривать лес, чтобы приискать подходящее для этого дерево. Но это оказалось делом не простым. Поблизости от города лес крупный, но вследствие того, что он растет на каменном грунте, сердцевина почти у всех деревьев выгнила, к тому же они были слишком крепки и тяжелы для приделывания к сосновым деталям корпуса шлюпа. Наконец свой выбор остановили на кедре, который оказался наиболее удобным для кораблестроения.

С позволения губернатора, который был так рад появлению «Мирного», что готов был выполнить любую просьбу его капитана, Лазарев ввел шлюп в небольшой залив к западу от временной базы «Востока» и поставил его при большой воде носом на мель, а когда при отливе вода убыла, то увидели, что нижняя часть форштевня на четыре с половиной фута измочалена в щепу.

Для скорейшего окончания работ по ремонту форштевня «Мирного» Беллинсгаузен дал в помощь своего тиммермана и плотника. В течение трех дней ремонт форштевня закончили, шлюп с помощью верпа оттянули с мели, и Лазарев вывел его на рейд для приготовления к вступлению под паруса.

Офицеры ежедневно ездили на берег, большей частью на северную сторону залива, для охоты в лесу, откуда всегда возвращались с охотничьими сумками, полными разными настрелянными птицами. Это по большей части были особенно красивые попугаи, разные зимородки и так называемые прекрасные певцы. Матвей с Макаром сортировали их по видам, выбирая лучшие образцы, и изготовляли их чучела.

— Андрей Петрович распорядились в дополнительно выделенном помещении оборудовать экспозицию из чучел разных экзотических птиц как здешних, так и заморских, коих добудем в Тихом океане, куда будем держать путь наш, — поведал Матвей Макару. — Так что надобно заготовить побольше веток разных, а то и небольших деревьев для пущего антуража, как выражался режиссер нашего театра, — озаботился он.

— Все сделаем в лучшем виде, не сумлевайся, Матвей, не подведем твоего барина. А как можно?! Когда мой был в хорошем настроении, я эдак подкатился к нему, мол, спасибо, ваше высокоблагородие, за новый чин воинский, за заботу. А он как зыркнет на меня: «Благодари не меня, а Андрея Петровича, заступника вашего!» Во как оно выходит-то.

— Повезло мне с барином, Макар, — просветлел Матвей. — Большой учености человек! И справедливый. Но любит порядок в делах. Так что нам с тобой надо еще проволоки в лавках прикупить и о красках озаботиться. Это уже с Захаром надо будет переговорить. А то Андрей Петрович по большей части за письменным столом сидит, и все пишет, и пишет. Я уж и так чуть ли ни на цыпочках по каюте хожу при крайней надобности. А он с пером в руке вроде бы и смотрит на меня, а я вижу, что и не видит вовсе. Мыслит, стало быть.

И вестовые стали разбирать новую партию птиц, принесенную господами офицерами после охоты.

— Полюбуйся на так называемого короля туземцев! — с усмешкой обратился Фаддей Фаддеевич к Андрею Петровичу, вызванному им по этому поводу на верхнюю палубу. — Приехал на шлюп, понимаешь ли, обменять привезенную рыбу на бутылку рома.

Тот с интересом глянул на полуголого худощавого аборигена, цвет тела которого был чуть светлее, чем у арапов. На его голой груди на довольно толстой цепочке, перекинутой через шею, висел массивный медный знак в виде подковы с надписью: Chief of Brocken Bay, что означало «Начальник залива Брокен», пожалованный ему губернатором. Однако увидев рану на его курчавой голове, спросил:

— Кто это тебе проломил голову?

— Мой народ, быв пьян, — на ломаном английском языке равнодушно ответил туземец.

«Так вот, оказывается, какую власть имеет “король” над так называемым своим народом, — усмехнулся про себя Андрей Петрович. — Разве можно себе представить, чтобы такое могло случиться у любого из туземных народов, с которыми я успел познакомиться за время своих путешествий?!»

Он уже знал, что аборигены Новой Голландии питаются ракушками, раками, змеями, птицами и прочими всякого рода животными, которых промышляют по лесам. Употребляют в пищу и рыбу, которую жарят на кострах и жадно пожирают вместе с внутренностями. Единственным их оружием были деревянные копья и щиты, сплетенные из волокон растений, а также трезубцы, которыми они бьют рыбу.