Юрий Шестера - Наследник поручика гвардии

Подъяпольский благодарно посмотрел на него и продолжил:

— Я резко развернул катер, и, когда тот вышел из зоны обстрела, стал готовить к спуску на воду запасную мину, чтобы снова атаковать. Но тут с «Константина» уже поступил сигнал к отходу, и я, приведя катер в порядок, на полном ходу устремился к вам. Об остальном вы, Степан Осипович, уже знаете.

— Вроде бы цепь случайностей, а результата нет, — тяжко вздохнул Макаров, а затем ободряющим голосом произнес: — Не расстраивайтесь, господа офицеры! Ведь не зря же за одного битого двух небитых дают! Будет и на нашей улице праздник! — и он обвел просветленным взглядом своих верных соратников. — Курс — на Севастополь! Всем командирам катеров и старшему офицеру быть в моей каюте ровно через час!

— Если мы с вами, господа командиры, не определим, почему же все-таки обе торпеды прошли мимо цели, то о торпедных атаках можно будет забыть — никто больше не даст нам разрешения на применение дорогостоящих мин Уайтхеда. Ведь мало того, что обе прошли мимо цели, так они, окаянные, еще и не взорвались, видимо, зарывшись в прибрежный песок, или, что еще хуже, выползли по нему на берег, — Макаров тяжко вздохнул. — И теперь английские инструкторы потирают от удовольствия руки, получив от нас столь дорогой подарок. А заодно раздумывают, как противодействовать нашим торпедным атакам.

Офицеры понуро слушали своего командира, снова и снова переживая постигшую их неудачу. Так рвались в бой, и на тебе — не только не подорвали ни одного корабля, но еще и выдали неприятелю секрет применения торпед, на которые возлагали столько надежд…

— Разрешите высказать свое мнение по этому вопросу, Степан Осипович? — поднялся со своего места лейтенант Писаревский.

— Прошу вас, Федор Степанович, — с надеждой посмотрел на него Макаров.

Тот прокашлялся, чувствуя на себе напряженно-ожидающие взгляды.

— Лично мне кажется, что все дело в неточном положении пусковых установок относительно продольной линии катеров. Мы же спешили при их монтаже, а посему установили их вдоль продольной линии катеров приблизительно, на глазок. Вот и поплатились за это осечкой.

Зацаренный было запротестовал, но Писаревский достал из кармана мундира сложенный вчетверо лист писчей бумаги, развернул его и подал Макарову.

— Я только что, уже после возвращения на «Константин», набросал схему атаки корабля неприятеля с дистанции в пятьдесят саженей и убедился, что даже незначительное отклонение оси пусковой установки от продольной линии катера могло привести к промаху выпущенной им торпеды.

Макаров положил схему перед собой и подозвал офицеров. Те сгрудились у стола, а Писаревский с транспортиром в руке показывал им возможные пути торпед при различных углах отклонения оси пусковой установки.

— Вы правы, Федор Степанович, — заключил Макаров, с облегчением откинувшись на спинку кресла. — Это наиболее вероятная причина промаха. Завтра же, то есть уже сегодня, — поправился он, — когда рассветет, всем командирам провести тщательный замер отклонений осей и составить соответствующий акт. Потом я смогу представить его и вычерченную по всем правилам схему вице-адмиралу Аркасу и заверить его в успехе будущих торпедных атак, — он встал.

Тут же встали со своих мест и офицеры.

— Объявляю вам, Федор Степанович, благодарность за решение столь важной для флота задачи!

— Служу Отечеству!

«Не зря Петр Михайлович характеризовал его как вдумчивого офицера», — благодарно подумал Макаров. Когда все сели, он продолжил:

— В будущем совместные атаки торпедами и буксируемыми минами отменяю! — Офицеры непонимающе переглянулись. — Дело в том, — пояснил он, — что, как показал опыт первой такой совместной атаки, быстроходные «Чесма» и «Синоп», атакующие торпедами, успевают поднять по тревоге команды кораблей неприятеля, и подходящих чуть позже «Минер» с «Наварином» встречает уже огонь неприятеля. Таким образом, утрачивается фактор внезапности, а это, как вы прекрасно знаете, является основой успешного применения минных катеров. Я ничуть не сомневаюсь в вашей отваге, но, слава богу, что в сегодняшней атаке мы никого не потеряли.

— Степан Осипович, — чуть ли не взмолился Писаревский, — но ведь «Минер» с «Наварином», на мой взгляд, тоже должны участвовать в атаке. Пусть и фиктивно, без спуска буксируемых мин на воду, чтобы не снижать скорость хода и маневренность катеров, но вызывая своим присутствием переполох у неприятеля и отвлекая на себя внимание его канониров.

Макаров задумался, оценивая предложение лейтенанта.

— Светлая все-таки у вас голова, Федор Степанович! — наконец произнес он.

— Еще бы! — хохотнул Зацаренный, намекая на удар, полученный Писаревским в рукопашной схватке с турецкими моряками. — Тут сразу же просветлеешь, когда тебя со всей дури огреют веслом по голове!

Макаров улыбнулся, почувствовав нотки ревности в его голосе, а старший офицер заметил Зацаренному:

— Другого, Иван Кузьмич, хоть каждый день долби по голове, да толку будет мало.

— Полностью согласен с вами, Андрей Игнатьевич! — рассмеялся тот. — Все дело действительно в том, смотря по какой голове бить… — И уже серьезно добавил: — Я, со своей стороны, целиком и полностью поддерживаю предложение лейтенанта Писаревского.

— Ну что же, господа командиры, мне остается только учесть поправку Федора Степановича, — подвел итог Макаров. — Однако оставляю за собой право на принятие решения на совместную атаку, исходя из сложившейся обстановки.

Писаревский и Подъяпольский облегченно вздохнули, а Зацаренный и Шешинский крепко пожали им руки. «Спасибо вам, Федор Степанович, за столь нужную боевую поддержку!» — успел шепнуть Писаревскому на ухо командир «Чесмы».

— Не шепчите, Иван Кузьмич! — строго предупредил Макаров лейтенанта и с подъемом произнес: — Такие слова надо произносить вслух и громко!

Лица офицеров просветлели окончательно.

— И еще один вывод, — продолжил командир. — С моей точки зрения, следует выпускать торпеды не с пятидесяти саженей, а с тридцати-сорока, если, конечно, представится такая возможность. Этим мы значительно повысим точность попадания в цель, учитывая, тем более, несовершенство изготовленных нами пусковых установок. — Макаров вопросительно посмотрел на офицеров.

— Конечно, так, Степан Осипович! — с жаром поддержал его Зацаренный. — Надо пускать торпеды именно с тридцати-сорока саженей!

— Я, безусловно, согласен с вами, Степан Осипович! — заверил его и лейтенант Шешинский. — При этом риск будет минимальный, мы ведь подходим практически незаметно, десяток лишних секунд с точки зрения внезапности особого значения не имеет, а выигрыш от сокращения дистанции будет огромным.