Юрий Шестера - Последний поход «Новика»

Александра Васильевна почти с ужасом слушала его, и ее глаза непроизвольно наполнялись слезами. «Господи, да на какие же муки мы обретаем нашего Андрюшеньку, отправляя его в кругосветное плавание?!» — упорно стучало у нее в голове.

— А за сына, Александра Васильевна, не волнуйтесь, — продолжил Степан Осипович, заметив смятение на ее лице, — Андрей Петрович в особой опеке не нуждается. А теперь, дамы и господа, — обратился он к провожающим, — прошу извинить меня — дела. До встречи через три года!

— Семь футов под килем вам, Степан Осипович!

— Благодарю за пожелание, Петр Михайлович! Сразу же по моем прибытии на «Витязь» будет дан выстрел из орудия, призывающий команду к возвращению на корвет. Так что у вас будет еще минут пятнадцать — двадцать для прощания с Андреем Петровичем.

Капитан 1-го ранга приложил руку к козырьку фуражки и направился к командирскому катеру [17] Катер — гребно-парусная военно-морская шлюпка среднего размера на 10–18 весел. , стоявшему у стенки [18] Стенка — стационарный причал. Сооружается в морских портах из железа, железобетона, камня или дерева для защиты от размывания берега набережной волной и прибоем, а также для швартовки кораблей (судов). .

Александра Васильевна взглянула на корвет, стоящий на рейде, и ее глаза наполнились слезами…

Вот он, Атлантический океан! Андрей, стоя на полубаке [19] Полубак — носовая надстройка любой высоты на баке (носовой части верхней палубы) корабля. , полной грудью вдыхал морской воздух, пропитанный йодистыми океанскими испарениями. Кругом до самого горизонта простиралась бескрайняя водная гладь…

Еще совсем недавно вместе со своими сверстниками по Морскому корпусу он так мечтал по ночам, лежа в постели, увидеть этот бескрайний океанский простор! Ведь это же не акватория Финского залива, изобилующего многочисленными шхерами. И как было не забиться сердцу юного гардемарина при виде этого неповторимого зрелища наяву, а не во сне, открывшегося перед его глазами?!

— Переживаете, Андрей Петрович?

Вздрогнув от неожиданности, он обернулся и прямо-таки остолбенел — перед ним стоял не кто-нибудь, а сам командир «Витязя»!

— Так точно, Степан Осипович! — признался Андрей, помня о разрешении капитана 1-го ранга при его представлении командиру по прибытии на корвет, обращаться к нему по имени и отчеству в приватных беседах.

— Знакомое чувство. Только с той лишь разницей, что я в свое время вот так же изумленно взирал на просторы не Атлантического, а Тихого океана. Хотя существенной разницы в этом не увидел. — Он с наслаждением втянул в себя морской воздух. — Хорошо-то как! Я прошу извинения, Андрей Петрович, что нарушил ваше уединение. Но когда с мостика увидел вас стоящим на полубаке, то на меня нахлынули воспоминания моей юности. И не смог отказать себе в желании поделиться ими с вами.

Андрей с изумлением слушал его. Ведь для него, шестнадцатилетнего юноши, командир — первый после Бога человек на корвете — был недосягаемым морским авторитетом. Но, оказывается, он тоже начинал свою службу на кораблях с тех же самых ощущений. Невероятно! И он с благодарностью посмотрел на Макарова.

— Я весьма признателен вам, Степан Осипович, за то, что вы разделили мои восторги при виде этого неповторимого зрелища!

— Дай вам Бог сохранить эти первые впечатления на всю оставшуюся жизнь. Они воистину бесценны!

— Благодарю вас, Степан Осипович, за это пожелание!

— А я объявляю вам искреннюю благодарность за предложения, которые вы сделали после посещения нами Англии, по совершенствованию приборов для измерения плотности воды на различных глубинах.

— Служу Отечеству! — вытянулся в струнку гардемарин.

Подошел старший офицер.

— Степан Осипович, по сообщению Василия Александровича, давление воздуха быстро падает! — с тревогой в голосе доложил он.

— Чего же тут удивительного, Андрей Андреевич! Ведь мы подходим к Бискайскому заливу, а он, как известно, мореплавателей никогда особо не баловал хорошей погодой. Прикажите боцманской команде закрепить на верхней палубе все по-штормовому и натянуть штормовые леера! [20] Штормовые леера — закрепленные с двух концов тросы, натягиваемые на верхней палубе перед штормом, держась за которые люди передвигаются по ней.

— Будет исполнено, Степан Осипович! — заверил командира капитан 2-го ранга.

— Ну что же, Андрей Петрович, — обратился капитан 1-го ранга к гардемарину, — видать, пришла пора и вам испытать первый в вашей жизни настоящий шторм. Уж что-что, а бурю на море в Бискайском заливе я вам гарантирую!

Палуба под ногами то кренилась, словно пытаясь стряхнуть с себя моряков, то вздрагивала и замирала перед тем, чтобы снова провалиться в бездну. В иллюминаторе мелькали стремительно несущиеся тучи, а затем в его стекло упруго била набежавшая волна, и некоторое время через зеленоватую воду пробивался лишь призрачный дневной свет.

— Что это мы с тобой, Алеша, торчим в этой душной каюте? Давай выбираться на верхнюю палубу, на свежий воздух!

— Настолько свежий, что по всей верхней палубе гуляют пенящиеся верхушки волн, — усмехнулся тот.

— А мы, держась за штормовые леера, пробиремся на полуют [21] Полуют — возвышенная часть кормовой оконечности верхней палубы корабля. , где будет поспокойнее, — предложил Андрей.

Гардемарины поднялись по трапу, на который иногда густо сыпали брызги от разбивавшихся о комингс [22] Комингс — вертикальное ограждение люков и других вырезов в палубе корабля, предназначенное для защиты его внутренних помещений от попадания воды. верхушек волн, разгуливающих по верхней палубе.

— Вот это да! — воскликнул Андрей при виде беснующихся огромных волн, вдоль которых тянулись шлейфы пены, срываемой ураганными порывами ветра с их верхушек.

Держась за штормовые леера, они довольно быстро продвинулись к трапу, ведущему на полуют, обдаваемые не только брызгами, но и потоками воды, когда корвет преодолевал очередную волну. Сюда же, на полуют, как и предполагал Андрей, брызги волн уже почти не долетали.

— Слава богу, что мы не на Балтике, — удовлетворенно заметил Алексей, смахивая с себя остатки брызг. Видя вопросительный взгляд друга, пояснил: — Потому и тепло.

Андрей согласно кивнул и, глянув на мачты корвета, отметил:

— А мы идем под штормовыми парусами. Хотя и держим котлы под парами, — констатировал он, заметив слабые дымки, срываемые ветром с дымовых труб.

— А как же, Андрюша! Такие ураганные порывы ветра могут сорвать и штормовые паруса, хоть и сшитые из особо толстой парусины. А это приведет к тому, что корвет, потерявший ход, неизбежно развернет бортом к волне. Ты же прекрасно знаешь, к чему это может привести. — Алексей нервно передернул плечами. — Поэтому командир и держит котлы под парами, чтобы успеть вовремя дать ход судну.