Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

Ранней весной, когда по ночам еще прихватывали заморозки, флотилия двух— и трехместных байдар покинула Ситкинский залив. Шли на веслах вдоль берегов, делая для отдыха короткие остановки. Пальцы скрючивало от напряжения, и, чтобы распрямить их, требовались усилия. На каждой остановке для приема пищи деятельный Арефий, несмотря на усталость, уходил с ружьем в лес и редко когда возвращался без добычи. По ночам кутались, кто во что мог, пытаясь согреться у костров. Но когда грелась грудь, замерзала спина, поэтому приходилось довольно часто менять положение тела, толком не высыпаясь. Байдары были перегружены, но дотошный и хозяйственный Кусков еще в Новоархангельске выискивал свободные места буквально для каждой вещицы и горько сокрушался, если такового не обнаруживалось.

— Ничего, братцы, не дрейфь, — приободрял товарищей Арефий, — скоро не будете знать, куда девать свою одежонку. Ух, и теплынь же будет, аж не верится.

— До нее, до твоей теплыни, еще дожить надо, вещун, — беззлобно ворчали колонисты.

— Доживете, куда денетесь. Вон Иван Александрович постарше вас будет, а, гляди, каким соколом выглядит. То-то. Эх, доберемся до места, какая жизнь-то славная будет, братцы! — мечтательно изрек Арефий. — Ведь не вру же, Андрей Петрович?

— Не врешь, Арефий, там действительно райский уголок.

— Дай-то, Бог! — крестились мужики.

— Вот здесь и причаливаем, — громким голосом отдал команду Андрей Петрович, опознав место по белым камням у берега.

Колонисты дружно вышли на берег, истово крестясь и кланяясь новым местам.

— Пустынно как-то, — пожаловался один из них.

— А ты думал, тебя здесь с оркестром встречать будут? — съехидничал неугомонный Арефий.

— Это-то и хорошо — поменьше чужих глаз, — пояснил Кусков.

— И то правда. Как-то недодумал, — смутился колонист.

Стали разгружать байдары. Возле каждой из них выросли целые горки вещей, различных материалов, инструментов и продуктов питания. И как только все это уместилось в столь хрупкие с виду суденышки?

— Будем все это добро переносить в несколько ходок, — распорядился Кусков, принявший командование от Андрея Петровича в связи с окончанием перехода. — Нас всего шестнадцать человек. Двое остаются на берегу для охраны, а остальные нагружаются под завязку. Но имейте в виду — впереди восемнадцать верст, так что особо не жадничайте. Лучше сделаем лишнюю ходку, — благоразумно рассудил он.

— Мне кажется, Иван Александрович, одну двухместную байдару можно будет надежно припрятать в прибрежных кустах. Все равно придется посылать гонцов в Новоархангельск, так не таскать же ее туда-сюда да обратно на своем горбу, — предложил Андрей Петрович.

— Разумно, — прикинул Кусков. — Так, пожалуй, и сделаем.

И цепочка навьюченных колонистов двинулась от побережья на восток за Андреем Петровичем, который шел впереди, ориентируясь по компасу.

— Доброе место, привольное! — восхищались колонисты, озираясь по сторонам. — Ай да Андрей Петрович! Все предусмотрел. И сосновый лес под рукой, и водица ключевая рядом. А землица какова! Чистейший чернозем! Да здесь оглоблю воткни — телега вырастет! — не могли нарадоваться мужики.

А затем наступили трудовые будни. Валили вековые сосны и, впрягшись, как бурлаки, в лямки, тащили, надрываясь, бревна к поселению. Тесали их топорами и рубили срубы под барак и склад, устанавливая их на местах, заранее спланированных Кусковым еще в Новоархангельске по схеме, составленной Андреем Петровичем. Дело спорилось, работали с огоньком, ведь артельная работа всегда была от природы в крови русского человека.

Иван Александрович, вскопав несколько грядок на месте будущего огорода, любовно окопал их, прибив лопатой бока, и посеял редис, репу, морковь и прочую быстрорастущую зелень. Семена для этого дела он заказал купцам еще загодя, мысленно предвкушая радость общения с землей. И, конечно, заботливо и тщательно поливал их по утрам и вечерам. Уж очень хотелось ему побаловать селян первым урожаем со своего огорода.

— Вроде бы тихо вокруг, не видать испанцев, — сказал Андрей Петрович, отведя Кускова в сторонку. — Пора, может быть, посылать гонцов за подмогой? Нужны и лошади — люди выбиваются из сил, таская волоком тяжеленные бревна. Да и рубить лес надо бы подальше, а то совсем оголим селение. Давайте, Иван Александрович, рискнем и приведем компанейское судно в Малую Бодегу. В случае чего, отобьемся. У испанцев сейчас полон рот своих забот, им пока не до нас. Так что и риск-то не такой уж и большой.

— Я уже думал об этом. Время действительно подошло. Но вызывать компанейское судно… Не рано ли, Андрей Петрович? — чуть ли не со страхом спросил правитель поселения.

— Самое время, Иван Александрович, — уверенно ответил тот. — Нужно только пополнение не менее сорока человек, вооруженных, разумеется, и пушки с огневыми припасами. Будет необходимость, снимем пушки и с судна, оборудуем у селения люнеты [38] Люнет — открытое с тыла полевое укрепление. . Пусть только попробуют сунуться — отобьем охоту у испанцев связываться с русскими на долгие времена! А тем временем начнем возводить крепостные стены. По себе знаю, что только один их вид действует на неприятеля лучше всякого холодного душа.

— Воин вы наш дорогой, — прослезился Кусков, — надежа наша и опора! Все отпишу Александру Андреевичу, как вы сказали, все, до единой строчки. Да еще прибавлю от себя для большей крепости, — и благодарно обнял Андрея Петровича. — Чую теперь, что не спихнут нас испанцы отсюда. Нет, не спихнут. Никогда не спихнут, — как заклинание, повторял он.

«Страх перед испанцами побежден, а все остальное Иван Александрович сделает в самом лучшем виде, — удовлетворенно размышлял Андрей Петрович, сосредоточенно счищая с пальцев сосновую смолу перед тем, как снова взяться за топор. — Прямо-таки мастеровой, а не потомственный дворянин, — усмехнулся он, скептически рассматривая ладони с буграми мозолей. — Ну и что? Чем не император Петр Великий в молодые годы?!» — рассмеявшись, утешил себя поручик гвардии от внезапно нахлынувших воспоминаний о своих отроческих годах, проведенных в имении батюшки в Костромской губернии за чтением книг о великих вождях и полководцах.

К осени селение в основном обустроили. К великой радости поселенцев вырытый колодец наполнился водой. Руководил этим важным делом бывший уже в возрасте бородатый мужик. Он бродил по территории селения с какими-то палочками, «колдовал» с ними, отыскивая водяную жилу, а затем вбивал кое-где колышки, трогать которые было строжайше запрещено. Все прекрасно понимали, что вода — это жизнь. И теперь, когда колодец стал давать воду, он ходил в героях.