Анатолий Вахов - Фонтаны на горизонте

На лежбище шло побоище. Двуногие звери били котиков подряд, не разбирая, не останавливаясь, с налитыми кровью глазами, с оскаленными зубами, с искаженными гримасами лицами.

Мелькали в воздухе приклады, кричали животные. Рванувшийся к воде секач сбил одного матроса, а другой котик укусил за ногу белогвардейца. Раздался выстрел. Это послужило сигналом к новому взрыву ярости.

Перехватив винтовки, карабины, винчестеры, люди в упор стреляли в зверей. Когда в магазинах кончались патроны, ружья летели на землю, а в ход пускались пистолеты.

Стрельбу могут услышать в Никольском! — закричал Комберг.

Теперь людей не остановишь, — отмахнулся Бромсет и ударом разбил голову котику.

Хорошо бьете, — оценил удар гарпунера Комберг и, чуть обогнав Бромсета, сам убил матку.

Юрт, не останавливаясь, увидел лицо Комберга. Оно было совсем иное, чем до сих пор его видел Бромсет, — с каким-то бессмысленно-животным выражением, из уголка губ тянулась слюна. Комберг часто дышал, работая винчестером, как дубинкой.

Гарпунер вновь занес свой приклад, но ему вдруг показалось, что морда котика чем-то напоминает лицо Комберга. Острая, заставившая Бромсета вздрогнуть мысль мелькнула, но не исчезла. Гарпунер воровато оглянулся. Ни на него, ни на Комберга никто не обращал внимания. Все были в таком состоянии, что не замечали происходящего вокруг. Кровавая истерия владела ими. Трешали выстрелы, ревели звери...

Бромсет облизал сухие горячие губы и повернулся к Комбергу. Тот бежал за большим котиком, но нога его подвернулась на обломке камня, и Комберг упал на песок. Его винчестер отлетел в сторону. Он уперся в песок руками и хотел было приподняться, но на его голову опустился тяжелый приклад. Гарпунер вложил в удар всю свою силу. Тело Комберга вытянулось среди туш котиков.

Бромсет отбежал в сторону, продолжая наносить удар за ударом. Лицо его было страшным, как и у всех, кто вместе с ним участвовал в этой кровавой оргии. Побоище прекратилось только тогда, когда уцелевшие звери прорвались и ушли в море. Теперь были видны только их головы. Звери уплывали от берега. Азарт людей остывал. Кое-кто лениво, не целясь, стрелял вслед спасшимся животным. Другие же медленно бродили по устланному сотнями туш лежбищу и добивали раненых котиков. Навстречу Бромсету бежал Цесарский. Вид у него был встревоженный.

Господин Комберг погиб. Его кто-то убил.

Убил? — как-то вяло, почти безучастно переспросил Юрт. У него не было сил даже притвориться удивленным.

Вон его тело. — Цесарский подвел Бромсета к трупу Комберга. — Будем искать убийцу?

Потом разберемся. — Гарпунер обыскал платье Комберга, взял у него документы, пачку денег и часы. —Труп надо стащить в воду!.. Впрочем, тащите-ка лучше туда, подальше от берега.

Цесарский с испугом взглянул на гарпунера и покорно поволок тело Комберга к скалистым утесам, которые мрачно возвышались вдали, как немые свидетели злодеяния.

До глубокой ночи люди снимали с туш зверей шкуры. Туши бросали тут же на лежбище.

Когда на «Юкон» отправилась шлюпка с последними шкурами, были вскрыты банки с керосином, доставленным с «Юкона». Керосином обливалось все лежбище — и песчаный пляж, и скалы. Резкий запах волнами шел по всему берегу. У людей кружилась голова, у многих началась рвота. Двое упали без сознания, и их отнесли в

шлюпку.

Только к утру все было кончено. Шлюпки отошли от берега. Измазанные кровью, пропахшие керосином, усталые, одурманенные, люди тупо молчали.

На «Вегу-1» вернулись лишь члены команды, а белогвардейцы с Бромсетом поднялись на «Юкон». Гарпунер прошел к Барроу и попросил лист бумаги. Не обращая внимания на то, что его костюм покрыт запекшейся кровью и пропитан керосином, он уселся в бархатное кресло и быстро начал писать: «Господин президент! Операция «Котик» проведена блестяще. Выполнены все пункты...»

Закончив докладную и поставив свою подпись, он протянул листок Барроу:

Прошу вас лично передать в руки мистера Дайльтона. В случае опасности — уничтожьте.

О'кэй! — спокойно произнес Барроу, и в его голосе послышались нотки уважения. — Вы отлично поработали, мистер Бромсет.

Спасибо, — усмехнулся Юрт и откланялся.

Через полчаса «Вега-1» и «Юкон» расстались, не обменявшись даже гудками. «Юкон» взял курс на восток, к Алеутским островам, «Вега-1» — к Камчатке.

Ханнаен, проводив взглядом «Юкон», спросил Бромсета:

Кто же убил Комберга?

А дьявол его знает, — Бромсет длинно выругался. — Подставил кому-то свою дурацкую башку. В такой охоте это неудивительно.

Ханнаен несколько секунд молча следил за тем, как матросы драют палубу, моют шлюпки, чтобы уничтожить все следы побоища. Потом сказал:

Душ ждет вас!

После него я прошу вашего кофе. — Бромсет спустился с мостика и осмотрел море.

Оно было такое же неприветливое, серое, как и накануне. Ветерок заметно посвежел. «Как бы не было шторма, — подумал Бромсет, и по его губам скользнула улыбка. — Впрочем, никакой шторм нам не страшен. У нас же на борту мертвец. Действительно, они приносят удачу. Скруп помог операции «Котик», а Комберг... Ну, он поможет мне получить его долю за вывоз группы Блюмгардта».

Бромсет зашагал по палубе и тут же остановился. Он увидел в море несколько голов котиков. Они плыли куда-то в океан. «Кажется, операция «Котик» дает дополнительные результаты. Эти зверушки в дорогих шубках, наверное, держат курс на острова Прибылова, на новое жительство во владениях мистера Дайльтона. Счастливого пути!»

Бромсет задумался. Правилен ли был расчет на то, что котики, лишенные своего родного лежбища, покинут его и, повинуясь инстинкту, двинутся к своим собратьям на острова Прибылова? Стоит им туда прийти, и они уже навсегда вольются в прибыловское стадо, а большевики лишатся котиков. И керосин, и гниющие туши не позволят котикам вновь обосноваться на старом лежбище, если они даже вернутся к нему.

Мимо «Веги-1» проплыло еще несколько котиков. Они шарахнулись в сторону от судна и скоро исчезли.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Мы больше ждать не можем! — с трудом подавляя в себе гнев, говорил Северов. — Понимаете, господин Микальсен, не можем!

Я не знаю, как вам помочь, — торопливо произнес капитан-директор и прижал руки к груди, — «Вега- первая» все еще не пришла, и я очень тревожусь за нее...

Последние слова у Микальсена прозвучали фальшиво, но Северов не обратил на это внимания. Он был слишком встревожен состоянием Журбы. Елена Васильевна только что встретила Ивана Алексеевича на палубе и сказала:

— Журбе совсем плохо. Я не могу больше ждать. Надо заставить норвежцев немедленно идти в Петропавловск.

И вот, когда Северов с Захматовой сидели в каюте-кабинете капитан-директора, она сказала по-русски Ивану Алексеевичу: