Патрик О'Брайан - Гавань измены

Выздороветь-то он выздоровел, но только напился, отмечая это событие, поэтому блюда подавались в хаотичном порядке и с долгими перерывами: то ничего, то внезапно сразу пять блюд, имелись и странности: например, внутри десерта из заварного крема и взбитых белков притаилась сырая морковка.

— Я должен извиниться за такой обед, — сказал Доусон, когда обед подошёл к концу.

— Совершенно верно, сэр, — согласился Харт. — Отвратительный обед и убогая сервировка. Три утки на блюде! Подумать только!

— Великолепный портвейн, — ответил Джек. — Ничего подобного я раньше не пробовал.

— Я пробовал, — отозвался Харт. — Мой зять, Эндрю Рэй, купил винный погреб лорда Колвилла, и в одном из ящиков находился портвейн, который затмил бы этот, как адмирал затмил бы мичманов. Не то чтобы этот недостаточно хорош, вовсе нет, в своем роде.

Достаточно хорош или нет, но Харт от души приложился к портвейну, и, когда они сидели втроем за бутылкой, адмирал проявил неуемное любопытство к миссии Джека. Обри отвечал уклончиво и наверняка бы ушел с советом «наподдать дею по заднице — имея дело с иностранцами, а тем более с туземцами, всегда нужно пнуть их по заднице», если бы Джек случайно не упомянул о месте, где они пополнят пресную воду. Харт заставил трижды весьма подробно описать его и сказал, что нужно подойти к берегу и взглянуть: знания всегда могут пригодиться. Джек отклонил предложение с величайшей настойчивостью и, как только появилась возможность, собрался уходить.

— Перед тем как вы уйдете, Обри, — остановил его Харт, — я хотел бы попросить вас об одолжении. — Харт достал маленький кожаный мешочек, очевидно заранее подготовленный. — Когда будете в Замбре, прошу, выкупите пару рабов-христиан. Предпочтительнее английских моряков, но сойдет и любой бедолага. Когда приплываю к Берберскому берегу, обычно выкупаю пару старых вояк и доставляю их в Гибралтар.

Джек был знаком с Хартом еще с лейтенантских времен, но никогда не думал, что тот способен на добрые дела, и эта новая черта его характера дополнила сказочность этих дней. «Восхитительный и ласковый сон, невзирая на стойкое чувство, что это последнее плаванье к роковому концу», — подумал Джек, пока баркас отвозил его обратно, но выразить это словами он бы не смог.

Музыкой это сделать было бы проще: он мог бы точнее определить эту мысль со скрипкой у подбородка, определить хотя бы для собственного удовлетворения. Пока он разглядывал «Сюрприз», в голове промелькнул прекрасный, но крайне замедленный проигрыш партиты, которую он иногда исполнял. Такой знакомый корабль в свете последних размышлений, может из-за игры света, а может и на самом деле, тоже изменился: корабль-мечта, почти незнакомый, плывущий по давным-давно проложенному курсу, прямому как стрела.

— Обогни корабль, — приказал он сидящему рядом Бондену и, рассматривая теперь «Сюрприз» критическим взглядом опытного моряка, заметил, что тот плывет на ровном киле, хотя предпочтительнее небольшой уклон в корму. Каких-то двадцать дополнительных тонн воды, пополненные в том самом месте, вернут необходимый дифферент.

Они достигли мыса Раба ранним мрачным утром, барометр падал, ветер отходил к осту, низкая облачность, вероятно, надвигался дождь. Но вне зависимости от дождя Моуэт, как ревностный первый лейтенант, решил, что «Сюрприз» должен предстать в Замбре во всей красе, и команда устроила настоящий потоп из морской воды, дабы удалить все песчинки из целого центнера песка, который они использовали, чтобы отдраить палубы, а затем приступили к просушке того, что намокло, и полировке всего, что возможно. Еще до того как вся эта суета достигла апогея, капитан во второй раз вышел на палубу, оглядел море, небо и произнес:

— Мистер Хани, будьте любезны, передайте на «Поллукс»: «Прошу разрешения отделиться».

Уилкинс, сигнальный старшина, уже ждал этого сигнала, как и его коллега на «Поллуксе»; и запрос и разрешение взлетели туда и обратно с необычайной скоростью, вместе с вежливым пожеланием от «Поллукса»: «Счастливого возвращения».

«Сюрприз» направился к берегу, а линейный корабль (таков был его официальный ранг, хотя и был он немощным по современным стандартам), лег на другой галс и направился в море, на случай, если фрегат вернется до наступления следующего дня. Смутные очертания южного берега постепенно стали более четкими, и Джек послал за молодыми джентльменами, как обычно делал при заходе в новую для них гавань.

Столь ранним утром и в такую погоду не существовало никакой возможности увидеть миссис Филдинг, и все были в рабочей одежде, мокрые и замерзшие. Вильямс выглядел особенно неряшливо в сильно перепачканной вязаной гернсийской фуфайке (он помогал боцману смазать жиром стень-эзельгофты), но послушно принес азимут-компас, поскольку капитан Обри несомненно потребует от них сделать измерения всевозможных морских ориентиров, после того как о них расскажет.

— Там, на левой скуле, — Джек кивнул в сторону высокого темного мыса, отвесно обрывающегося в море, — мыс Раба, и его нужно обойти издалека, потому что риф выдается в море на полмили. А прямо впереди, примерно в двух лигах на вест-зюйд-вест, находится Акрома.

Они внимательно разглядывали далекий мыс, весьма похожий на первый, за исключением того, что высоко со стороны моря располагался форт.

— За мысом Акрома лежит бухта Джедид, довольно открытая, но на глубине пятнадцати саженей дно хорошо держит якорь, есть и остров с кроликами, который задерживает западные и северо-западные ветра — хорошее место, если сильный ветер и невозможно обогнуть Акрому. Но нет ничего лучше такой вместительной, превосходной якорной стоянки, как эта ближайшая бухта, в которую мы сейчас и направляемся, бухта Замбры, между Рабой и Акромой.

С восходом почти невидимого солнца ветер посвежел, и «Сюрприз», уже не сдерживаемый еле плетущимся старым «Поллуксом», делал добрых восемь узлов при ветре на два румба в корму: мыс Раба быстро перемещался за корму, они достигли бухты Замбры: впечатляющая гладь воды, скорее вытянутая нежели широкая — залив с множеством отрогов и уступов растянулся на юг на десять-двенадцать миль в глубину. Фрегат поймал ветер в корму и еще быстрее помчался к западному берегу бухты.

— Замбра еще не видна, — заметил Джек. — Она прячется в юго-восточном углу. Но можно разглядеть Братьев. От Акромы переведите взгляд на пару миль южнее, пока не заметите маленький мыс с пальмой на нем. Чуть за ним расположены четыре рифа в ряд, примерно на расстоянии кабельтова друг от друга. Это Братья.

— Я вижу их, сэр, — прокричал Кэлэми.

А Уильямсон добавил:

— Они прямо на зюйд-вест-вест.

— Вы бы их лучше рассмотрели, если бы дул сильный ветер с норд-оста и успел нагнать большие волны. Между ними риф, всего на глубине в две сажени, и когда волны накатывают с норд-оста, там сплошная белая пена. Но обычно все выглядит вполне спокойно, как сейчас. Мавры не обращают на них внимания, а мы засели там, когда я служил на «Евроте», у него осадка восемнадцать футов и шесть дюймов в корме. В общем-то, разумно предположить, что между цепочкой рифов есть мелководье. Мистер Моуэт, — сказал Джек, резко прервавшись, — раз уж мы подошли к берегу так рано, лучше пополнить запасы воды до того, как войдем в порт. Нам не следует быть в Замбре слишком рано, да и в любом случае, днем наверняка пойдет дождь, так что давайте с этим покончим. Источник пресной воды находится на восточной стороне залива, в бухточке между теми тремя маленькими островами.