Патрик О'Брайан - Гавань измены

Когда Братья с тремя проливами между ними неслись на корабль, а оба француза приближались, обстреливая «Сюрприз», на борту стояла мертвая тишина. На протяжении всей долгой гонки на прямом отрезке тяжелый фрегат имел предостаточно времени, чтобы поставить невероятное количество парусов, и теперь мчался, может, даже быстрее «Сюрприза». Стрельба стихла, поскольку никто не хотел замедлять этим скорость.

Тяжелый фрегат держал курс в средний проход, что должно было привести его к мысу раньше «Сюрприза», и там он встанет поперек курса, приготовившись к бортовому залпу, пока «Сюрприз» будет еще только приближаться к мысу. Двадцативосьмипушечный корабль шел в кильватере «Сюрприза», чтобы отрезать его, если, миновав первый пролив, «Сюрприз» попытается уйти обратным курсом.

Тяжелый фрегат сейчас находился не более чем в полумиле позади траверза по правому борту и быстро приближался. Джек не столько убавил паруса, как убавил скорость, потихоньку потравив шкоты, и совсем чуть-чуть привёлся к ветру. Команда выполнила приказы, но помрачнела, когда француз сначала поравнялся с ними, а затем, уже близко от прохода между первым и вторым «Братом», вырвался вперед, а впереди вырастала за пеленой дождя высокая и пугающая стена мыса. Попутно француз издалека дал по ним бортовой залп, но вместо того чтобы ответить, Джек прокричал:

— Приготовиться убрать паруса, — и прошел к штурвалу.

Француз несся вперед, отбрасывая великолепный носовой бурун, мчался прямо в средний проход и врезался в мель просто с невероятной силой, все мачты мгновенно унесло вперед и в подветренную сторону. Второй фрегат сразу же привелся к ветру и ушел к восточному берегу.

— Тишина на борту, — проревел Джек, перекрикивая начавшееся ликование. — На гитовы, паруса на гитовы. Вынести грот-марсель на ветер.

И вскоре Джек провел мягко скользящий «Сюрприз», но не через первый проход между Братьями, а через глубокую расщелину между первым Братом и береговыми скалами, настолько узкую, что ноки рей царапали по скалам.

— Обрасопить и отойти в море, — приказал он, и «Сюрприз», выбравшись из западни, в галфвинд направился в открытое море.

Когда фрегат отошел подальше от мыса и Братьев, дождевой шквал накрыл бухту с северо-северо-запада. Толстая серая завеса скрыла берега по обе стороны и остановила чрезмерное ликование на палубе. Команда перестала лупить друг друга по спинам, жать руки и кричать «Мы уделали их, долбаных ублюдков, обставили их! Бог с нами! Видали когда-нибудь подобное?» Но общая атмосфера восторга никуда не делась, повсюду сияющие лица, матросы влюбленными глазами смотрели на своего капитана. И тут дождь кончился, явив голубое небо над мысом Акрома.

Джек, широко расставив ноги, прочно стоял у гакаборта, осматривая залив в подзорную трубу от одного берега к другому. Первое обжигающее пламя триумфа поугасло, но в его глазах все еще поблескивал пиратский огонек, пока он перебирал в уме разные варианты.

— Позовите доктора, — после паузы приказал Джек, а когда тот появился, произнес: — Смотри, как обстоят дела, — и кивнул туда, где в полутора милях серого вздымающегося моря оставался недвижимым французский двухпалубник, — «Поллукс» потонул, взорвался и потонул, конечно же, но сначала успел хорошенько покалечить француза.

Джек передал подзорную трубу, и Стивен увидел наполовину разрушенный корабль, на миделе орудийные порты слились в один, отсутствовала фок-мачта, вода хлестала из шпигатов.

— Взрыв нанес сильные повреждения, и, осмелюсь предположить, бимсы выскочили из гнезд. Канаты тянутся с носа и кормы, он сильно осел, немалый крен в носовую часть... Думаю, сегодня он не сдвинется с места, что бы мы ни делали.

Стивен перевел взгляд на почерневшие обломки, разбросанные на участке с полмили диаметром.

— Пять сотен человек унесло взрывом в одну секунду, Матерь Божья.

— Теперь взгляни на Братьев, — сказал Джек после небольшой паузы. — Там тяжелый фрегат, лишившийся мачт, после того как налетел на риф в центральном проливе. Налетел с такой силой и сел так глубоко, что никогда уже не сойдет. Не стоит даже тратить время на то, чтобы его спалить.

— Как я вижу, экипаж плывет на берег в шлюпках, — ответил Стивен.

— Именно так. А теперь, — махнул рукой Джек, — взгляни дальше вглубь бухты. Его жалкий и ублюдочный спутник несётся во всю прыть в Замбру: уверен, это «голландец», силой взятый на французскую службу, и у него нет ни малейшего желания проливать кровь за кучку иностранцев. Ты все уяснил?

— А что это за шлюпки вон там?

— Это рыбаки и прочие, спешащие разграбить все, что можно унести с поврежденного корабля.

— А тот... тот корабль с двумя мачтами?

— Это наш баркас. Мы бросили его, когда кинулись на помощь: Хани присоединится к нам с верпом и канатом.

— В таком случае, думаю, все понятно.

— Очень хорошо. Будь добр, выскажи свое мнение, политическое мнение о таком плане: мы, не теряя ни минуты, отправимся в Замбру, вступим в бой с это убогой голландской шаландой и обстрелявшим нас фортом и, захватив их, отправим дею послание, что если его правительство немедленно не извинится за оскорбление нашего флага, мы сожжем все торговые суда в гавани. А когда с этим будет покончено, сможем побеседовать с консулом Элиотом. Как думаешь, это хороший план?

— Нет, сэр, не думаю. Совершенно логично, что дей — участник этой тщательно спланированной ловушки, и раз уж его форт стрелял по «Сюрпризу», он явно считает, что мы уже находимся в состоянии войны. Как я понял, это необычайно кровожадный, вспыльчивый человек, и я убежден, что сейчас, когда все так возбуждены, нападение однозначно приведет к смерти мистера Элиота. А учитывая французский двухпалубник в бухте, совершенно нет времени на переговоры, несмотря на то, что он может застрять там еще на какое-то время без движения. Думаю, что план политически необоснованный, не только по этим причинам, но и по множеству других, и вынужден просить отказаться от него. В сложившихся обстоятельствах ни один политический советник в здравом уме не порекомендует действовать, лишь как можно скорее отплыть и попросить новых указаний и мощное подкрепление.

— Я боялся этого совета, — ответил Джек, тоскливо глядя в сторону Замбры. — Но многое указывает на то, что стоит ковать железо, пока горячо, знаете ли... но очевидно, что мы не хотим гибели мистера Элиота. А спалить город — значит сильно превысить мои полномочия.

Джек прошелся пару раз к грот-мачте и обратно, громко скомандовал сблизиться с баркасом, а затем с обычной жизнерадостностью произнес:

— Вы абсолютно правы: следует побыстрее плыть к Гибралтару. И раз уж дождь прекратился, а сражение окончено, можно позволить бедной миссис Филдинг выйти из трюма.