Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

— Пат, — сказал Дэви, пристально всматриваясь в кружащихся чейенов, — здесь, вероятно, не менее пятисот человек. Мы не в силах отбиться от них. У нас осталось мало воды. Между тем уже есть раненые. Они ужасно страдают от жажды. Можете ли вы добежать до паровоза?

— Могу! — ответил Кезей.

— Хорошо. Вот вам задача. Краснокожие лишили паровоз прислуги, набросившись на нас. Флин убит или тяжел ранен; они, кажется, превратили несчастного машиниста в подушку для булавок.

— Пойдемте, — сказал Пат.

Оставив Шульца под присмотром Динни и еще двух рабочих, спрятавшихся за прикрытием, они как ветер помчались к паровозу, осыпаемые тучей стрел, которые ударялись о стенки вагонов. Пат упал, отчаянно ругаясь, но Дэви подхватил его, поставил на ноги, и они успели вспрыгнуть на паровоз.

Необходимо было поднять пар. Пат начал бешено кидать в топку поленья, и через несколько минут пар был пущен.

— Ходу! — командовал Дэви.

— Есть! — крикнул новоиспеченный машинист.

Они отцепились от осажденного поезда и пошли задним ходом с предельной скоростью, на какую была способна машина. Топка раскалилась докрасна. Давление пара достигло предела. Пат стоял у рычага машины и так ловко работал, что казалось — паровоз управляется опытной рукой старого машиниста. Дэви работал за кочегара.

— Где вы изучили машину, Пат? — спросил Дэви.

— О, мистер Брендон, я — мастер на все руки! Потом узнаете. Список моих подвигов удивил бы вас, если бы я не был так скромен. Я изучил это на войне, Дэви, мой мальчик! В компании с дюжиной головорезов я украл один паровоз из-под самого носа противника! Я расскажу вам об этом как-нибудь.

Прячась за стенки паровозной кабины, они прорвались через кольцо индейцев. Две-три пули ударились и сплющились о стенки, несколько стрел застряли в кабинке, вонзившись в деревянные части. Наконец опасность миновала. Они гнали паровоз со скоростью, какая только была возможна. Голубой лентой тянулся дымок позади. Пат в восторге издавал дикие торжествующие крики.

— Обгоняем ветер, Дэви! Черт возьми, Союз должен бы дать мне медаль, если бы он узнал, что я сделал из этой старой клячи.

— Гони ее, Пат, — кричал Дэви. — Гони ее что есть мочи! Я слежу за топкой!

Через полтора часа паровоз, гремя, въезжал в Джулесберг. Пат открыл свисток и не закрывал его. Продолжительный его свисток моментально поднял на ноги буквально весь город. Народ выскочил из домов, кабачков, отелей. Все поняли, что внезапная тревога — свидетельство нападения индейцев.

Дэви соскочил с паровоза раньше, чем Пат успел остановить его ход, и бросился прямо в офис Марша, крича на ходу:

— Мистер Марш, чейены атаковали линию. Требуется немедленная помощь. Многочисленный отряд!

Марш вышел вместе с дочерью. Остановившись на минуту, он продиктовал телеграмму своему телеграфисту.

— Вызовите майора Норза, — диктовал он. — Телеграфируйте немедленно послать павниев. Они должны быть близко у Лон-три, — добавил он. — Они будут на месте сражения через полчаса после получения приказа. Как велик отряд индейцев?

— Думаю, их не менее пятисот, — ответил Дэви. — Трудно будет отбиться от них. Необходимо взять с собой всех, кто только может держать оружие!

— Скверно! — сказал Марш. — Здесь у нас нет солдат. Отряд кавалерии объезжает линию, и где он сейчас, неизвестно. Тут поблизости есть отряд пехоты человек в тридцать — их можно вызвать по телеграфу. Но пока что мы должны положиться на наших собственных людей.

Он схватил шляпу и, идя к двери, сказал Дэви:

— Нельзя терять ни минуты! Я иду созывать добровольцев. Вы тоже берите всех, кого только увидите.

Он вышел. Дэви хотел последовать за ним, но Мэри бросилась вперед и загородила ему дорогу.

— Берегите себя, Дэви, — сказала она. — Вы очень порывисты и смелы. Вы проявили большую отвагу, пригнав паровоз за помощью. Я хочу вам сказать, что эти индейские атаки ужасны. Не рискуйте собой!

— Есть о чем беспокоиться! — заметил он. — Вы, по-видимому, хотите, чтобы я обещал вам что-нибудь? Но ведь я не выполняю своих обещаний!

Как в тот вечер, когда он стоял с ней в вагоне, подавив свою злобу на Джесона, так и теперь ему хотелось обнять ее и сказать ей, как глубоко он ее любит. Но злой дух упрямства овладел им. Она побледнела и подалась назад при этих язвительных словах. Заходить с Мариам Марш так далеко при всем ее мягкосердечии не следовало. Она возмутилась.

— Нет, — сказала она, — я, конечно, не ожидаю, что вы можете сдержать какое бы то ни было обещание, Дэви. Вы вполне доказали, что ваше слово не имеет никакого значения. Прошу извинить, что остановила вас. Ступайте.

Она быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, и вся сжалась, чтобы не разразиться рыданиями, готовыми вырваться из ее груди.

Дэви ничего этого не видел: чувство злобы ослепило его. Он повернулся к двери, широко открыл ее и нарочно громко хлопнул ею. Это было ребячество, в котором он сам сейчас же раскаялся. Быстро выбежав, он бросился к собирающемуся со всех концов народу.

Локомотив прицепили к длинному составу вагонов и платформ. Вооруженные мужчины и женщины карабкались на него как рой пчел. Здесь были жены и невесты рабочих, живших в окружности. К ним присоединились и некоторые девушки из танцзала. Все эти женщины кочующего городка так свыклись с опасностью, что их ничто не пугало. Звуки выстрелов для них сделались обыкновенным явлением, и насильственная смерть не представляла ничего неожиданного. Они с удовольствием садились в поезд в надежде хоть на некоторое время оторваться от серой и монотонной жизни в кабачках и отелях. Вместе с мужчинами они разбирали ружья и патроны из ящиков, которые им бросали в вагоны. Пробегая по улице, Дэви видел, что поезд быстро наполнялся. В городе оставили с дюжину солдат для охраны, остальные вместе с конторщиками, погонщиками мулов, приказчиками, официантами и прочими с нетерпением ожидали, когда поезд тронется.

Вдруг со стороны города послышалось мычание скота. Он медленно двигался, голодный и утомленный. В общем возбуждении и суматохе в течение некоторого времени никто не замечал облаков пыли, приближавшейся с юго-востока. Теперь топот тысячи копыт по сухой земле, рев утомленных животных и пронзительные крики погонщиков докатились до толпы.

Били Хиккок, который за день до этого выехал из города с дюжиной свежих погонщиков, чтобы встретить табун, проскакал по улице прямо к поезду. Он подъехал прямо к Маршу и весело крикнул:

— Пригнал, хозяин! Десять тысяч голов!

Громкие аплодисменты раздались с поезда.

В это время послышался продолжительный свисток паровоза, поезд дрогнул и двинулся вперед на запад. Отовсюду послышались аплодисменты и веселое пение, Марш, ходивший по одной из платформ, вдруг остановился как вкопанный. Мэри, выскочившая из-за клетки шпал, наваленных на платформу в качестве баррикады, с улыбкой приветствовала отца.