Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

Смущенный и слегка испуганный, траппер взглянул на обоих своих собеседников, потом поглядел по направлению руки индейца, указывавшего на одну из стен, где висели ружье и ягташ.

— Глаза моего белого отца застилает огненная вода, иначе он бы давно уже узнал оружие нашего друга.

В одно мгновение француз очутился у стены и с первого же взгляда убедился в истине слов индейца. Он сорвал со стены ружье и ягташ и, показывая их американцу, крикнул громовым голосом:

— Человек, говори правду! Откуда у тебя взялось это, и что ты сделал с нашим другом?

Американец из осторожности подался назад и сказал:

— Потише, сеньор Железная Рука, не подозревайте невинного, а приберегите-ка вашу ненависть для убийц вашего друга. Эти вещи — наследие сеньора Гонзаги, которого, к несчастью, как уже угадал прозорливый вождь, нет более в живых.

При этих словах на лице траппера появилось выражение глубокой скорби.

— Двадцать лет, — сказал он, — мы странствовали вместе по пустыням и делили все опасности. И вот, случилось то, чего я боялся. Проклятое золото погубило его, и мы виновны в этом, так как дали свое согласие на его отъезд.

Произнеся эти слова, он погрузился в задумчивость под влиянием внезапного прилива скорби, но вскоре взял себя в руки и бросил недобрый взгляд на американца.

— Вы говорили об убийцах Золотого Глаза, чужестранец, — сказал он мрачно, — значит, это не был честный бой, и на нас лежит обязанность отомстить за его смерть, если это только возможно.

— Вполне возможно, — отвечал коварный янки, — вам не нужно для этого даже переплывать океан, так как убийцы сами отдаются в ваши руки.

— Как так? Говорите яснее, у нас нет ни времени, ни охоты отгадывать загадки.

Янки увидел две пары глаз, с угрозой глядевших на него, и почувствовал, что ему необходимо пустить в ход свою ловкость и хитрость, чтобы усыпить недоверие своих собеседников. С успокоительным жестом взял он у француза ягташ, открыл его и вынул окровавленную одежду гамбузино. Порывистое движение траппера показало ему, что тот узнал одежду своего друга. Судя по неподвижности индейца, можно было усомниться, узнал ли он ее тоже, если бы не взгляд, полный ненависти и жажды мести, брошенный им на печальные улики.

— Выслушайте меня, сеньор Железная Рука и вы также вождь, — сказал американец, — и вы узнаете все, что мне известно о вашем друге.

Он рассказал, как гамбузино нанял его в провожатые для путешествия в Европу; как он не хотел верить, что король французский умер в изгнании, пока не узнал об этом в Париже, и как он потом, не зная, что делать, сообщил свою тайну одному знатному французскому дворянину и воину. Во время восстания в столице, — продолжал лгать Смит, — этот дворянин велел одному из своих слуг застрелить неосторожного золотоискателя, напавши на него сзади, и похитил у него план, на котором была обозначена дорога к золотоносной жиле. Он, янки, которого умирающий назначил своим наследником и мстителем, сам едва спасся от убийц, но, благодаря своей осторожности, успел незамеченным переплыть вслед за ними через океан и выследить их до Сан-Франциско, где он рассчитывал также встретить обоих друзей покойного, что и случилось действительно, и вместе с ними осуществить дело мести, и помешать злодеям отыскать золотую залежь.

Эта лживая сказка была рассказана с таким лицемерным выражением печали и негодования, что даже люди, и более знакомые с хитростями света, чем эти простодушные дети природы, пожалуй, поддались бы обману.

Янки вполне мог быть доволен впечатлением, которое произвел его рассказ, потому что в то время, как траппер мрачно нахмурил лоб и судорожно схватился за рукоятку ножа, индеец, без всякого приглашения, опустился на стул, от которого до сих пор отказывался, и сказал:

— Косая Крыса, — этим нелестным прозвищем команч довольно верно охарактеризовал наружность янки, — сказал Большому Орлу, что убийцы Золотого Глаза здесь; пусть он укажет их или назовет их имена, и нож Большого Орла пронзит их сердца.

Подобный результат переговоров вовсе не согласовался с намерениями Смита, который покачал головой и сказал трапперу:

— Я думаю, сеньор Железная Рука, что вы, как человек более спокойный и благоразумный, поймете, какими тяжкими для нас последствиями будет сопровождаться безрассудное убийство здесь, в городе. Притом я уже сказал, что организатор преступления — знатный господин; поэтому, прежде чем я вам назову его имя, и в результате, может быть, сам попаду в петлю, я хочу знать, ради чего я рискую. Короче говоря, если вы согласны признать меня наследником Гонзаги, имеющим право на третью часть сокровища, и дать мне клятву привести в исполнение свою месть не прежде, чем мы окажемся в пустыне, то я вам назову убийц.

Почему янки хотел пощадить своего врага? — спросит удивленный читатель. Дело в том, что ему пришла в голову дьявольски хитрая мысль, осуществление которой казалось вполне возможным. Он знал, что без помощи траппера и индейца ему в одиночку не удастся отыскать сокровище, но понимал также, что и их помощь недостаточна, так как два серьезных препятствия встали на пути к сокровищу: опасности пустыни и Сонорская экспедиция графа Сент-Альбана. Поэтому он вовсе не имел намерения мешать походу графа, надеясь, что тот расчистит для него путь, победив и разогнав апачей; при этом, думал он, добрых три четверти отряда графа погибнут в стычках с индейцами. Останется незначительное число людей, с которыми он легко справится при помощи своей хитрости и, таким образом, овладеет сокровищем, переступив через труп графа. Вот какие мысли мелькали в голове американца, пока он с бьющимся сердцем ожидал ответа своих собеседников.

Эти последние в течение нескольких минут переговаривались о чем-то между собою на команчском языке, и результат этих переговоров превзошел все ожидания американца.

— Чужестранец, — сказал траппер торжественным тоном, — кровь нашего друга вопиет к небу, но великий сашем [10] Сашем — верховный вождь племени. тойахов (одно из команчских племен) и я решили отложить месть до более удобного случая, так как мы видим, что город — неподходящее место для ее осуществления. Что касается обещания нашего друга относительно вашей доли, то оно, само собою разумеется, будет исполнено. Неправда ли, вождь?

Команч презрительно улыбнулся:

— Желтый металл имеет цену только для белых людей; пусть Косая Крыса присоединит к своей и мою часть сокровища.

— Черт возьми! И мою также! — воскликнул траппер. — Хотя в моих жилах течет кровь белого, но я также мало дорожу золотом, как любой краснокожий. Доставьте нам пороха и свинца и два хороших новых ружья, чужестранец, и берите себе все сокровище.