Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Стало быть, вы несчастливы, если бежите отсюда? Как жаль, что Арканзас вам не по душе, а я так люблю наш край!

— Ваша любовь к месту, где вы встретили любимого человека и нашли свое счастье, вполне понятна. В таком случае можно полюбить страну и худшую, чем Арканзас. Я же оказался здесь несчастлив!

— А кто же, по-вашему, счастлив здесь? — задумчиво спросила девушка.

— Несомненно, Роусон! — уверенно ответил Браун, даже чуть испугавшись своей уверенности.

— Нам, кажется, уже пора вернуться домой! — вдруг порывисто встала со своего места Мэриан. — Да и москиты перед заходом солнца становятся невыносимы.

Молодые люди повернули обратно и некоторое время шли молча, не обменявшись ни словом.

— Скажите, Билл, ведь вы живете со своим дядей? — спросила Мэриан, чтобы хоть как-нибудь нарушить тягостное для обоих молчание.

— Да, мисс Мэриан, мы живем вместе с ним, по-холостяцки, — скучная жизнь!.. Я слышал, что мистер Роусон собирается поселиться неподалеку? — спросил он в свою очередь. — На днях, как он при мне говорил вашему отцу, он получает большую сумму денег, и тогда…

— Тогда состоится наша свадьба, потому что отец иначе не соглашается выдать меня за Роусона. Он и вообще-то противник этого брака.

— Странно, — заметил Браун, — противиться счастью дочери…

— Он уверен, что я не буду счастлива.

— Что за пустяки! Любовь неразлучна со счастьем!

— Не знаю!

— Не знаете? Так, значит, вы не любите Роусона?

— Видите ли, в чем дело. Мама положительно очарована этим благочестивым и вежливым человеком и всеми силами старается связать мою судьбу с ним. Она уверена, что это — самый подходящий жених для меня, потому что сватавшиеся за меня окрестные молодые фермеры все так необразованы и грубы! Ни один из них мне не нравится. Мое уважение принадлежит всецело мистеру Роусону, этому деликатному, умному человеку, с хорошими манерами и приличным поведением. Он, постоянно бывая в наших местах, познакомился с нами, часто стал заезжать к нам, понравился матушке и, наконец, поселился по соседству. Я и не подозревала, что он хочет жениться на мне, и была крайне изумлена его предложением. Отец, питающий к этому человеку какую-то непонятную неприязнь, сначала упорно не соглашался дать свое благословение на этот брак, что послужило поводом к неоднократным сценам между ним и матерью. Наконец, мама сумела убедить его, и вот — я невеста Роусона. Через месяц, когда он окончательно устроится, назначена свадьба, и я стану его женой.

Последние слова девушка договорила таким унылым, печальным тоном, что сердце Брауна невольно дрогнуло. Он взглянул на свою спутницу, но та в это время отвернулась, и широкие поля шляпы скрыли ее личико от пытливых глаз молодого человека.

— Мистер Браун, — продолжала через несколько мгновений девушка, — я вам совершенно откровенно поведала немудреную историю моей жизни. Неужели подобное доверие не заслуживает такого же и с вашей стороны?

— Рассказ о моей жизни, пожалуй, гораздо неинтереснее вашего. Жизнь моя не оставила у меня никаких приятных воспоминаний. Еще мальчиком я переселился с отцом из штата Виргиния, места моей родины, в Кентукки. Тогда эта страна была почти совсем необитаема, и мы оказались в числе первых белых пионеров. Постоянно приходилось нам выдерживать нападения краснокожих, тревоживших нас своими набегами. При одном из таких нападений отец мой, а вместе с ним и другие белые были убиты. Каким-то чудом уцелел только я один. Добравшись до ближайшего поселка, я поднял на ноги всех окрестных жителей, и мы справили кровавую тризну по убитым индейцами. У вас волосы бы поднялись дыбом от одного рассказа об этом избиении краснокожих, но, что делать, они, в свою очередь, совершали над белыми еще худшие вещи, и следовало отучить их от этого. Одинокий как перст, я решил поселиться у дяди в Фурш Лафаве, где он сам только что устроился. На первых же порах, проезжая верхом по незнакомому еще лесу, я как-то заблудился и выехал к одной ферме. Там я встретил прелестную девушку, сразу заполонившую мое сердце, ранее бившееся совершенно спокойно. Вот, подумал я, возможность и угодить дяде, все время пристававшему ко мне с уговорами о женитьбе, и самому насладиться счастьем, какое только возможно на земле. Недолго мне пришлось радоваться. Я тогда же узнал, что… эта девушка невеста другого! С тех пор жизнь окончательно опротивела мне. Я прожил еще несколько дней у дяди, затем уехал в Техас, снова вернулся и опять уеду все таким же несчастным, с разбитым сердцем… Вот моя жизнь, Мэриан. Не правда ли, мне нельзя позавидовать?

Мэриан ничего не ответила, но две горячие слезинки повисли на ее длинных черных ресницах. Браун, однако, не заметил этого, так как внимание его внезапно привлек шум в густых кустах, мимо которых пролегала тропинка. Он ясно расслышал там чьи-то мягкие шаги по сухой листве и только, почуяв опасность, остановился и схватился за оружие, как кустарники раздвинулись, и громадная пума, одним прыжком перескочив через кустарник, очутилась перед гулявшими. Глаза ее горели, как уголья, а из разинутой пасти вырывалось сердитое рычание — выражение гнева на непрошенных гостей, потревоживших ее покой.

От испуга девушка лишилась сознания и, как подкошенная, упала на руки Брауна. Тот, подхватив ее левой рукой, правой вытащил из-за пояса пистолет, раз уже помогший при столкновении с Гитзкотом. Зверь, пораженный столь близким соседством людей, которых он едва ли мог ожидать так недалеко, казалось, находился в нерешительности: нападать или бежать?

Молодой человек, привыкший к внезапным опасностям и умевший смело смотреть в глаза смерти, к чему его с малолетства приучила скитальческая жизнь в прериях, встречи с дикими зверями и индейцами, конечно и здесь не сплоховал. Хладнокровно прицелившись, он спустил курок пистолета, и только тяжесть тела девушки, которую он поддерживал левой рукой, несколько ухудшила верность прицела: пуля, миновав голову, засела в правом плече. Пума, ошеломленная и неожиданной встречей, и выстрелом, испустила пронзительный вой, и затем все стихло. Только широкая полоса крови показывала, что пуля пролетела мимо цели.

— Мисс Мэриан, успокойтесь! Зверь испугался выстрела и убежал, опасность прошла! — успокаивал Браун очнувшуюся от выстрела девушку, стараясь приподнять ее. — Полно, перестаньте, Мэриан, теперь уже нечего бояться.

Однако пережитые волнения были настолько сильны, что девушка не выдержала и, разрыдавшись, прильнула к груди давно любимого ею человека. Браун теперь только понял, какое счастье могло бы ожидать его, если бы он не опоздал. Любимая девушка отвечала ему тем же, но — увы! — она была невестой другого.