Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Мистер Гарпер, вступитесь же, ради Бога! — бледная, как полотно, закричала Мэриан. — Ведь Гитзкот способен убить кого угодно!

— Полно, дорогая мисс, — успокоительно ответил толстяк, — уйдите в дом, здесь не место молодой девушке.

— Но он убьет его! — горько плача, сказала девушка.

— Кого убьет? Вашего жениха? — несколько удивился Гарпер тому страстному вмешательству, с которым относилась Мэриан к разыгравшейся сцене. — Да ведь он совершенно в стороне. Это ссора между Биллом и Гитзкотом!

Девушка, не проронив больше ни слова и закрыв лицо руками, удалилась в дом в сопровождении Роусона, не спеша подошедшего к ней.

— Пустите меня! — ревел Гитзкот. — Я убью этого мерзавца, как собаку!

— В самом деле, отпустите его! — хладнокровно сказал Браун, бросая на землю пистолет. — С нас довольно и ножей!

Регуляторы расступились, и два противника, пожирая друг друга глазами, остановились один против другого. Руки их судорожно сжимали ножи. Каждый ждал нападения противника, Браун — спокойный и бесстрастный, Гитзкот — разъяренный, но озадаченный хладнокровием врага. Несколько мгновений длилось молчание, показавшее нерешительность соперников. Все затаили дыхание. Мэриан, точно приговоренная к смерти, скрестив руки, стояла на крыльце дома, с мучительной тревогой ожидая конца. Непонятное никому волнение молодой девушки было настолько сильно, что она дрожала всем телом.

Наконец, напряженное ожидание утомило зрителей, и они решили развести противников.

— Довольно, Гитзкот! — сказал Мулинс. — Нужно было драться, когда было время. Неделикатно заставлять хозяев этого гостеприимного дома переживать такие неприятные минуты.

— Это-то и удержало меня! — проворчал Гитзкот, давая товарищам увести себя. — Но этот молокосос пусть не подставляется под дуло моего карабина!

Хвастливые и неуместные слова регулятора вызвали неодобрительные замечания даже у его товарищей.

— Пускай болтает! — насмешливо сказал Браун. — Ведь это все, что ему остается делать!

Гарпер, в свою очередь, взял племянника за руку и потащил в дом.

— Пойдем, Билл, — уговаривал он его. — Ты с честью вышел из этого столкновения, чего же тебе больше? Нужно пощадить и бедных женщин, перепуганных этой ссорой. Ведь Мэриан даже упала в обморок.

— Мэриан дурно! — воскликнул Браун, бросаясь к дому. — Впрочем, что мне за дело, — вдруг опомнился он, — ведь с ней ее жених!

В это время регуляторы уже уехали, и Роусон также собирался уйти. Пока Гарпер сговаривался с Робертсом, чтобы идти помогать старику отыскивать пропавших свиней и, кстати, зайти к Баренсу, о котором он слышал как об очень разговорчивом и даже любившем приврать человеке, проповедник подошел к Брауну, поблагодарил его и призвал благословение Божие на него, чтобы защитить от мести злопамятного Гитзкота.

— О, я нисколько не боюсь его! — просто ответил молодой человек. — Моя сила и трусость противника гарантируют мне безопасность. Я сам не буду искать с ним ссоры, ну а он-то и подавно, поверьте, больше не решится связываться со мной!

После отъезда Роусона, отправившегося на проповедь в другую ферму, Мэриан, все еще не успокоившаяся от пережитых волнений, бледная и заплаканная, сидела у камина. Около нее стояла старушка-мать, утешавшая девушку, как могла.

Гарпер, Браун и Робертс сидели тут же, покуривая трубки и рассуждая о текущих событиях.

— Полно же, дочурка, — говорила миссис Робертс. — Чего ты волнуешься?! Все обошлось благополучно. Твой жених здоров и невредим. Он поехал теперь не той дорогой, что регуляторы, следовательно, никакой опасности ему не угрожает. Поди-ка лучше на воздух, право, это лучше всего успокоит тебя. Стыдись, такая взрослая девица, и вдруг плачет!.. Мистер Браун, — обратилась она к молодому человеку, видя, что грусть не покидает Мэриан и слезы медленно, одна за другой, падают на руки, — будьте добры, уговорите эту непослушную особу пройтись немного, и сами проводите ее. Свежий воздух и прогулка лучшее средство от расстройства нервов.

— Конечно, мисс Мэриан, — с готовностью поднялся Билл, подходя к ней и предлагая руку, — пойдемте-ка, развлекитесь немного!

Мэриан наконец немного поуспокоилась и послушно отправилась за Брауном.

Солнце начинало закатываться. Длинные тени деревьев перечеркивали дорогу. Слышалось пение птиц. По сучьям гигантских пихт весело скакали белки, кидая вниз ореховую скорлупу, звонко ударявшуюся о землю. Вот на прогалине показалась олениха с детенышами и, вытянув голову, долго прислушивалась к обычному лесному шуму, затем осторожно двинулась дальше, все время оглядываясь, не грозит ли какая-нибудь опасность ее детенышам. Мэриан и Браун, шедшие по тропинке, не возбуждали чувства опасения у животных, которые точно чутьем угадывали, что эти двое им не враги. Кругом царила торжественная тишина векового девственного леса, нарушаемая лишь монотонным шелестом листьев гигантских дубов.

— Я, право, не знаю, как и благодарить вас, мистер Браун! — начала молодая девушка. — Вы с такою самоотверженностью защитили честь мистера Роусона, подвергая опасности самого себя, что…

— О, мисс Мэриам, опасность была вовсе не велика, — перебил девушку смущенный похвалою Браун, — человек, постоянно толкующий, что он всех и вся уничтожит и убьет, — как правило трус! Он и Роусона-то задел, будучи уверен, что тот ему не ответит, как того и требовало его положение.

— Вы, кажется, все-таки сомневаетесь в мужестве мистера Роусона? — спросила Мэриан.

— О, нисколько! Он не мог ответить на оскорбление ударом ножа: ведь он проповедник!

— Как бы там ни было, я счастлива, что вы питаете такие искренние дружеские чувства к мистеру Роусону, — сказала девушка. — Скажите, когда вы с ним подружились?

— Какая у меня с ним дружба?! — изумился Браун. — Да я с ним и вижусь-то первый раз!

— И вы рисковали своей жизнью из-за незнакомого человека? — с удивлением смотря на собеседника, спросила Мэриан.

— Он — ваш жених, и этого для меня достаточно. Я видел, как вы побледнели при нанесенном ему оскорблении, и не мог сдержаться. Однако что с вами, мисс Робертс? Вам опять дурно? Присядьте вот на этот пень. Отдохните немного.

Мэриан машинально последовала за своим спутником и так же машинально опустилась на пень, к которому подвел ее молодой человек. Видимо, какая-то неотвязная мысль беспокоила ее.

— Скажите, Браун, правду мне говорил отец, рассказывая, что вы собираетесь покинуть нас и принять участие в войне за независимость Техаса? Что вас заставляет решиться на такой шаг?

— Многое, Мэриан! Я хочу развлечься, хочу отделаться от некоторых мучительных воспоминаний, и лучшее средство для этого — война. Впоследствии, если все благополучно кончится, я вернусь, и тогда, как предлагает мне ваш отец, займусь вместе с ним торговлей лошадьми.