Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— О, нет, он примерный слуга. Адель писала его бывшему хозяину, что мулат у нас и мы желаем оставить его у себя.

— А Смарт? Он продал свое заведение, я слышал, и хочет купить землю в Джорджии. Это правда?

— Совершенная правда, и я приторговал уже ему гостиницу здесь, в Чероки. Жду его с часу на час для подписания купчей.

— Есть ли кто дома? — произнес знакомый голос в саду.

— Смарт! Легок на помине! — воскликнул Кук, открывая окно. — Здравствуйте, Смарт! Входите!

После первых приветствий, при которых янки едва не вывихнули мужчинам руки, он объявил, что очень доволен гостиницей, подысканной для него Джеймсом, и переберется в нее с женой и всем скарбом недели через три-четыре.

— Но что у вас в карманах, Смарт? — спросил Кук. — Они точно вспухли.

— Я засунул туда находку, — отвечал Ионафан, вытаскивая два больших шерстяных чулка.

— Ура! — закричал Кук. — Дорогой тесть, принимайте! Это ваше добро, растерянное по дороге.

— Небольшое горе, если бы оно и совсем потерялось, — проворчал старик, перекладывая чулки из карманов Смарта в свои.

Адель и Люси возвратились в эту минуту, и молодая хозяйка проговорила весело:

— Мистер Смарт! Очень рада вам, наш будущий сосед!

— Да, я буду от вас недалеко, как и в Елене. Очень жалею, что уже нет миссис Бредфорд.

— А ваша жена скоро приедет? — перебила его Адель, с целью не допустить разговоров о Елене.

Но янки, по своему обыкновению, стоял на том, чтобы кончить начатую фразу с того самого слова, на котором его прервали и продолжал:

— Уже нет миссис Бредфорд, а то мы с удовольствием распили бы с нею иногда чашку чая, как встарь, хотя, миссис Лейвли, покойная оказалась злодейкой, и я был прав, когда подозревал, что и она, вечно толкуя о своем «дорогом покойнике», принадлежала к банде…

— О, мистер Смарт, — перебила снова Адель, — если бы вы сумели уговорить моего свекра и Уильяма перебраться в наши края.

— …к банде разбойников, — продолжал янки, не смущаясь перерывом. — У нее нашли множество товаров и письма, которые разъясняли ее сношения с пиратами. Между прочим, и это самое главное, там оказались также вещи, принадлежавшие Голку. Оказывается, что несчастный вовсе не утонул, а был убит. Детей он не имел. Далее разъяснилось, что миссис Бредфорд звалась прежде миссис Даулинг и убила своего первого мужа с помощью второго, вбив ему гвоздь в голову во время сна. Бредфорд был повешен регуляторами, а она бежала в Арканзас.

— О, мистер Смарт, — сказала Адель, — нельзя ли рассказать что-нибудь повеселее?

— Что же, например? Да, вот, решено единогласно отдать миссис Эверест, в виде вознаграждения, все, что уцелело из имущества Голка. В Елене все спокойно. Но вы просили меня, миссис Лейвли уговорить ваших родных переехать сюда? Да как же они могут не согласиться? Разве сравнится Арканзас со здешними местами?

— Я не прочь… — начал Кук нерешительно. — И моя жена тоже.

Старый Лейвли покачал головой.

— Дорогие мои, — сказал он, — я и моя старуха, оба мы очень любим вас и рады бы жить с вами. Но что мне делать тут? У вас нет лесов. Ничего не видишь, кроме негров и плантаций. Самыми дикими животными у вас считаются зайцы, самыми крупными птицами домашние гуси. Я уверен, что и собаки здесь также способны выследить медведя, как например, наш почтеннейший Смарт, отроду не видавший косолапого. Стоит отойти в сторону от большой дороги буквально на десять шагов, как натолкнешься на чей-нибудь забор! А у нас-то приволье! Особенно теперь, когда на Миссисипи истребили пиратов.

— Мистер Лейвли, — сказала Адель, — Дан принес ваши башмаки.

— Милая моя! — проговорил старик, глядя на нее с мольбой. — Обещаю тебе, что завтра же надену и чулки и башмаки. Буду носить их в угоду тебе каждый день, пока гощу у вас. Но сегодня… сегодня давайте проживем так, чтобы всем было отрадно на душе!

Назойливый северо-восточный ветер дул с гор, покрытых темно-серыми облаками, несущими дождь для прерии, но не для городка Доги, спрятавшегося в долине. На долю Доги перепадала только колючая серая пыль, которую ветер вздымал с прерий, покрывая городок тонким слоем пыли, мягким, как мука. Эта пыль облаками мчалась по главной улице города, забираясь всюду, где не было плотно закупорено, раздражая горло и глаза обитателей, словно стремясь сравнять Доги с серым, однообразным фоном пустыни.

Доги — маленький городок, в центре скотопромышленной местности, откуда продукты ферм отправляются в Восточные Штаты. В городе есть банк, продовольственные магазинчики, галантерейные лавки две гостиницы, четыре биллиардных, два постоялых двора, почтовая контора, пять ресторанов, — из них два китайских, две прачечные — обе тоже китайские, несколько жилых домов и девять учреждений, где продают фруктовые воды. Прибавьте к этому несколько мексиканских и индейских хижин, разбросанных в прерии по другую сторону железной дороги и вы получите ясное представление о Доги с его единственной улицей, покрытой пылью по щиколотку в течение трехсот тридцати трех дней в году; оставшиеся тридцать два дня улица представляет собою или дно грязного, бурного потока, или непролазное болото.

Три года спустя после запрещения спиртных напитков в Штатах Доги мало изменился. По-прежнему, несмотря на то, что через город часто проезжали автомобили, коновязи были почти у каждого дома. Правда, трактиры продавали теперь фруктовые воды; исчезли игорные столы, «крап» [29] «Крап» — крапленые карты. , рулетка, стаканы для смешивания напитков и деревянные палочки для сбрасывания пивной пены. Доги ложится спать теперь рано, и жители его больше уже не пробуждаются от ночной стрельбы перепившихся ковбоев. Доги — стоит на пути к благонамеренности.

Через облака серой пыли ехал человек на черной лошади, припудренной серой пылью, потной и грязной, с серой гривой и хвостом, но ступающей легко и свободно несущей седока. Человек был одет так, как вообще одевались в той местности; его можно было принять за ковбоя, за собственника фермы или за шерифа, спрятавшего свою звезду. Сапоги с высокими каблуками были тоже покрыты пылью; серый налет лежал на его плечах, шляпе, седле, на металлических частях патронташа и на вороненых рукоятках двух револьверов, прикрепленных с обеих сторон к поясу. Та же пыль запудрила лицо, синеватое от проступившей бороды, его резко очерченный нос, и только серые глаза были свободны от нее.

Он сидел в седле прямо и уверенно, слегка приподняв поводья левой рукой, как ездят в Техасе, спокойный и готовый ко всякой неожиданности, точно слитый со своей лошадью и в то же время ее полновластный хозяин. Он равнодушно смотрел по сторонам, и по выражению его глаз нельзя было сказать, знаком ли он с окрестностями или проезжает здесь первый раз.