Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Этакое невежество, черт подери!

— Но иные утверждают, что этот жокей совсем не был одет жокеем.

— Нет? Как же он был одет?

— Э, он был одет в один из тех плащей, в которых мужчина так похож на женщину, вроде вот этого парня. Приятель, — обратился подвыпивший насмешливо к Горману, задетый, очевидно, его молчанием и равнодушием, — что бы вы сказали о подобном невеже?

Говорящий качнулся вперед. Горман посмотрел на него спокойно. Если это была западня, то западня хорошо задуманая, особенно после того, как он купил плащ. Дотянуться до пояса с револьверами не стоило и пытаться: его первое движение было бы встречено дюжиной выстрелов. Перед ним стояли враги Марсдена, а потому и его враги.

— Так что же вы скажете, приятель, относительно этого? — Говоривший оперся одной рукой на прилавок, держа другую у рукоятки револьвера.

— Скажу, что поступил бы точно так же, — отвечал Горман. — Мудрое правило — не слишком фамильярничать при первом знакомстве.

Слова эти, сказанные с намеренно подчеркнутым пренебрежением, вызвали смех в толпе. Тот, к кому они были обращены, тупо посмотрел на Гормана, смутно почувствовал оскорбление и, покраснев, придвинулся к нему.

— Ты поступил бы точно так же? А ты что за птица такая?

Горман не шелохнулся. В толпе ожидали, что он проглотит насмешку. Спокойно повернув голову к трактирщику, он сказал:

— Спроси у него, как меня зовут.

Беззаботность, с которой эти слова были сказаны, обманула ковбоя. Он отвернулся от Гормана не более чем на долю секунды. В это мгновение руки Гормана сделали движение слишком быстрое для глаз присутствующих: бутылка из-под лимонада ударила ковбоя в нижнюю челюсть. Пока он падал, оглушенный ударом, Горман выхватил его револьвер из кобуры и, направив его на толпу, отступил к двери. Продолжая держать оружие в правой руке, он расстегнул свой плащ, бросил револьвер на прилавок, и почти в то же мгновение в руках его оказалась пара собственных револьверов, пули которых могли бы остановить медведя.

Усмехнувшись беспомощным и ошеломленным зрителям, Горман открыл дверь и вышел на улицу.

Каковы бы ни были опасности, угрожавшие Джиму Марсдену, стычка в трактире ясно свидетельствовала о том, что Джордж попал в самую гущу событий. Марсден, предательски подстреленный в темноте из-за угла, и сам Горман, едва не попавший в ловушку, подстроенную ковбоями, — все это не являлось случайным совпадением, в этом Горман не сомневался и в душе с удовольствием признался, что впереди предстоит, по-видимому, немало подобных стычек, до которых он всегда был большой охотник. Не раз вдвоем с Марсденом они из, чистой любви к приключениям и опасностям, вызывали ссоры и свалки, в которых побеждал тот, кто скорее спускал курок, чьи нервы были крепче, кто знал слабости человеческой натуры и умел ими пользоваться.

Не раз случалось, что оба друга оказывали услуги закону, справляясь с преступниками прежде, чем громоздкий правительственный аппарат приходил в движение. Горману не однажды предлагали место шерифа, но политика и интриги связали бы его свободу, и он отклонял предложения.

И теперь, откликнувшись на зов друга, Джордж чутьем угадал, что ему придется иметь дело с явными преступниками, не брезгающими никакими средствами для достижения своих целей.

Заказанная им повозка была уже готова, и Горман, привязав к ней Негра, утомленного длинным переездом, захватил с собой кусок льда, уложив его в солому на дно повозки, думая, что в такую жаркую погоду, когда земля, казалось, дышала жаром, а небо было словно громадный рефлектор, отражавший его, — холодный компресс принесет пользу и облегчение раненому другу. К своим покупкам он добавил еще ящик сигар, корзиночку устриц, свежих фруктов и несколько номеров журналов. Его последней покупкой стали пачки патронов для револьверов.

Он уже собирался выехать из города, как внезапно из-за угла снова появилась Сэлли. Ее лошадь была вся в мыле и, проехав мимо Джорджа, девушка остановилась возле трактира Кено и заговорила с двумя ковбоями, развалившимися у порога.

Горман окинул всю группу внимательным и острым взглядом. Ковбои поклонились девушке, преувеличенно вежливо сдернув с голов свои сомбреро и подмигнув друг другу. Отдав какое-то приказание, мисс Декстер поехала по дороге к прерии, а оба ковбоя принялись взнуздывать своих лошадей. Горман узнал их сразу — того, которого он опрокинул бутылкой, и его приятеля. Но не это остановило внимание Гормана. На крупе каждой лошади была отметка — круг и рядом с ним буква «Д».

Тронув лошадей поводьями, Горман медленно поехал из города, обдумывая на досуге все происшедшее. Хозяин повозки сказал, что если бы пули были отмечены, как коровы, то на той, что попала в плечо Марсдена, оказался бы знак — круг и буква «Д». Что ковбои в трактире Кено могли совершить покушение — в этом Джордж ни минуты не сомневался. В то же время, манера, с которой девушка говорила с ними, показывала, что они были на ее службе. Круг и буква «Д». «Д» — начальная буква фамилии Декстер. Быть может, отец девушки и есть тот враг, в борьбе с которым Марсден был ранен?

«Держу пари десять против одного что девушка с этим так или иначе связана, — думал Джордж. — Марсден в нее влюбился, отец по той или иной причине воспротивился, Марсден обиделся и завязалась история. Но если старик Декстер подстрелил Марсдена в темноте через окно, то эти Декстеры порядочные негодяи, и чем скорее Джим избавится от этой красотки, тем лучше для него, хотя она и прехорошенькая… Интересно знать, почему она на меня обозлилась? Потому ли, что услыхала, что я еду к Джиму? И почему те два парня, евшие сливы в лавке, исчезли так неожиданно? И эта девица… Сама ли она против Марсдена, или только помогает отцу? Тьфу ты, дьявольщина, тут можно совсем запутаться… Лучше подожду, пока не приеду к Джиму и не узнаю всего толком».

Едва он отъехал полмили от города, как два ковбоя его обогнали, промчавшись мимо в клубах пыли, не обращая на Гормана никакого внимания, как если бы тот был кактусом, растущим при дороге. Джордж прихлестнул лошадей, и те побежали веселее по ровной дороге. Негр послушно бежал рядом, освобожденный от поводьев и седла.

Было три часа, тени от придорожных деревьев уже начинали удлиняться, но жара по-прежнему стояла невыносимая. Горячим воздухом трудно было дышать. Пена проступала на лошадях под кожаной сбруей.

Проехав миль пять, Горман заметил, что местность начинала меняться. Сухую пыль сменили кустики кактуса, дикие груши и пушистые стебельки «кошачьих лапок». Холмы по сторонам дороги стали более крутыми. Впереди, в долине, показались постройки фермы Марсдена. Справа, далеко, у самого горизонта, смутно намечалась на фоне светлого неба зубчатая цепь гор. Слева, насколько хватало глаз, тянулась прерия. Сзади оставался Доги, а за ним вечно одетая облаками верхушка горы, названная, благодаря своей форме, Гробовой крышкой.