Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

Обдумывая все услышанное, Горман поднялся на холм, отыскивая типичные длинные листья травы «джепи». Дойдя до скамейки, он остановился и внимательно осмотрелся вокруг. До фермы было шагов двести — триста, и освещенное окно в спальне Марсдена являлось прекрасной мишенью. На земле, около скамейки, виднелись следы людей, и дерн оказался сорван на обрыве, возвышавшемся над скамейкой футов на пятнадцать. Очевидно, стрелявший спустился оттуда. Горман поднял патрон, лежавший на земле, и заметил про себя, что он соответствует калибру тридцать три. Он также подобрал окурки четырех папирос и только две обгорелые спички. Вероятно, куривший зажигал одну папиросу о другую. На спичках были видны латинские буквы — L.P. Горман перебрал в памяти папиросных фабрикантов, известных ему, заводские марки, которых обыкновенно печатались на спичках, но не мог вспомнить ни одного, имя которого начиналось бы с этих букв.

Кинув еще один взгляд на окрестности, уже тонувшие в наступающих сумерках, Горман собирался вернуться к больному, как заметил на дороге всадника, направлявшегося к ферме Марсдена быстрым галопом. Горман сбежал с холма в тот момент, когда всадник задержал лошадь перед Лоу, который вышел навстречу. Лицо Лоу выражало удивление; всадником оказалась мисс Декстер. Она не обратила внимания на Гормана и заговорила, обращаясь к Лоу:

— Как здоровье Джима Марсдена? Я только сегодня услыхала, что он ранен. Не могу ли я чем-либо помочь? Доктор у него, кажется, еще не был?

— Это очень любезно с вашей стороны, мисс Декстер, — ответил Лоу. — Кармен говорила, что он сейчас спит. Она все время находится при мистере Марсдене.

Девушка подняла голову. Глаза ее сверкнули.

— Кто такая Кармен?

Лоу замялся.

— Как вам сказать, мисс… Она живет здесь уже довольно давно… Она… я полагаю, хозяин назвал бы ее своей экономкой.

Девушка подобрала вожжи и потрепала по шее свою лошадь. Слова Лоу, по-видимому, изменили ее намерения.

— Если за ним так хорошо смотрят, то, конечно, мои услуги излишни… Но вы не ответили на мой вопрос: как его здоровье?

Лоу указал на Гормана.

— Мистер Горман видел его последним.

Сэлли Декстер повернулась в седле и окинула Гормана с головы до ног пренебрежительным взглядом.

— Ну, — сказала она, — как же здоровье вашего хозяина, господин с двумя револьверами?

— Меня зовут Джордж Горман, мисс. И Джим Марсден мой друг.

— Вы носите два револьвера, мистер Горман. У нас это признак профессионального телохранителя. Я полагала, Марсден нанял вас.

Внезапно она пришпорила лошадь и умчалась галопом. Горман посмотрел ей в след.

«Обидчивая, — подумал он, — настоящий порох! Но как бы то ни было, вы сами сказали мне то, что я хотел знать, сударыня».

Собранную траву Горман отнес на кухню, где сейчас же подружился с китайцем-поваром, подарив ему полдюжины сигар.

— Ли, — сказал он, — мне нужно сварить крепкое лекарство. Быстро поставим хозяина на ноги. Понимаешь? Я сварю траву, и он ее выпьет, все равно как чай. Потом сделаю ему примочку, чтобы вытянуть из раны жар. Достань-ка мне кастрюльку.

— Моя и сам понимай медицину. Мой дядя в Шанхай славный доктор. Делает крепкую медицину. Первый сорт доктор, ол-райт! Тебе нужно варить медицину — ты забирай всю кухню! Моя зажжет много свечей перед Буддой, чтобы хозяин скорей выздоровел.

Ли Вунг открыл дверь в соседнюю комнатку, где горели, наполняя все помещение крепким ароматом, свечи перед деревянной скульптурой Будды.

— Ты славный парень, Ли, — сказал Горман, заваривая траву в кастрюльке. Ли Вунг усмехнулся, польщенный.

— Хозяин — хороший белый человек. Ты — его друг, ты, значит, ол-райт, тоже самое. Слушай, моя тебе скажет что-нибудь. Видел Лоу? — Китаец таинственно понизил голос до шепота.

— Управляющего?

Ли кивнул.

— Этот Лоу совсем плохой, — сказал он выразительным шепотом.

— Почему?

Но Ли решил, что сказал вполне достаточно, и стал нем, как устрица. Горман знал, что сейчас его выспрашивать не имело смысла. Полагаться на мнение повара было бы рискованно, хотя Горман должен был признаться себе, что без всякой особенной причины Лоу и на него не произвел хорошего впечатления.

Приготовив лекарство, он вернулся к больному. Кармен сидела у изголовья. Джим Марсден беспокойно ерзал на кровати, с холодным компрессом на голове и кистях РУК.

— Лихорадка, — пробормотала Кармен, — он очень болен. — Она перекрестилась и покачала головой.

Горман снял повязку. Тело больного горело. Приложив примочки, Горман снова перевязал рану и, опустив его на подушку, заставил выпить принесенную настойку. Марсден повиновался, продолжая все время бормотать в бреду.

— …Хорошо, хорошо, Сэлли, я верю вам… Загородка поставлена и пусть стоит. Сэлли, дорогая, я вас не виню… Вы можете думать все что хотите, но я бы хотел, чтобы вы были мужчиной. Хотя бы на одну минутку, чтобы я мог поспорить с вами, как с равным… А то ведь вы крутите меня вокруг пальца, Сэлли. Вы измучили меня вашими глазами… Разве вы никогда их не закрываете, Сэлли? Никогда, ни на минутку? Сэлли Декстер с фермы Круг «Д».„Круг «Д»… Это не круг, а кольцо… Золотое, обручальное кольцо…

Горман держал больного, пытавшегося подняться. Холодные компрессы высыхали быстро на горячем теле. Но лекарство должно было подействовать, если б только больной хоть немного успокоился. Горман нашел в походной аптечке таблетки морфия, и скоро, к великому удивлению Кармен, Марсден впал в забытье.

Между тем настал вечер, и Ли Вунг ударом в треугольный гонг возвестил, что ужин готов. Ковбои собрались к столу, и Горман, оставив больного на попечение Кармен, присоединился к ним.

Ковбои на ферме Марсдена были веселый и добродушный народ. Их насчитывалось человек двадцать, и самому старшему не было более сорока лет. Горман окинул их опытным взглядом и невольно сказал себе, что Лоу стоит значительно ниже многих из них, и еще раз удивился тому, что Марсден выбрал его управляющим. Лоу между тем представил его ковбоям, и Горман пожал руку каждому. Сидя за ужином, он прислушивался к обрывкам разговоров, к шуткам и замечаниям о ферме и работе, к намекам на прошлые ссоры и на возможность будущих столкновений. Джексон явно выделялся из общей массы, он считался лучшим наездником на ферме, и ему поручалось объезжать молодых лошадей. Его товарищи им гордились. Зависть была чужда этим простым, добродушным людям. Трудно было представить, чтобы кто-либо из них покушался на жизнь своего хозяина, о котором все без исключения отзывались хорошо. Но Горман внимательно следил, не достанет ли кто-нибудь спички, подобные тем, которые он нашел на холме у скамейки.