Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

Верхом Горман мог читать бегущую под ногами лошади дорогу, как строку раскрытой книги. С повозки это было труднее. Однако он вскоре заметил, что от дороги в прерию сворачивали следы колес и лошадиных копыт. Обогнавшие его ковбои тоже свернули здесь. Очевидно, ферма Круг «Д» находилась неподалеку, и Декстеры являлись ближайшими соседями Марсдена.

— Дело осложняется, — пробормотал Горман, придерживая лошадей и закуривая трубку.

Дорога стала подниматься вверх, втягиваясь в узкую лощину между двумя холмами. Скоро по обеим сторонам лощины поднялись крутые отвесы каменистых утесов, образовавших ущелье, футов триста — четыреста длиною. Справа от дороги в неглубокой выемке лежало озеро, куда падал с горы журчащий ручеек. Лошади остановились и жадно зафыркали, почуяв воду. Но зеленоватый цвет воды показался Горману подозрительным, и, натянув поводья, он решил сойти на землю и исследовать озеро.

Тр-рах! Пуля пробила крышку повозки, пролетела сквозь шляпу Гормана, ударилась в железную обивку и упала на подножку, где Горман наступил на нее сапогом. Другая пуля врезалась в кусок льда. Лошади испуганно дернулись, рванулись, и повозка запрыгала по камням. Горман сердито выругался, отпустил вожжи, и повозка помчалась, подскакивая и грозя ежеминутно перевернуться.

Остановиться и ответить на выстрелы было сущим безумием: Горман знал, что его успели бы застрелить, прежде чем он вылез из повозки. И так было почти чудом, что и он и его лошади уцелели. По всей вероятности, его внезапная остановка у озера смутила стрелявших. Почему они ограничились только двумя выстрелами — Горман не мог себе объяснить.

«Очевидно, испугались, что я их узнаю, если промахнутся снова», — подумал Джордж, подбирая вожжи и переводя испуганных лошадей в ровную рысь. Нападение из засады возмутило его. Будь Негр оседлан, Джордж вряд ли отказал бы себе в удовольствии вернуться к ущелью и завязать перестрелку с нападавшими. Оглянувшись на утесы, ярко освещенные солнцем, он уже не мог различить ущелья, но ему показалось, что клубочки пыли внезапно появились на горизонте и растаяли в воздухе. Кто бы ни были его враги — они скрылись.

Было уже половина пятого, когда Горман подъехал к сараям и загонам фермы Марсдена.

На всем лежала печать благоустройства и зажиточности. Деревья окружали дом, кусты акаций тянулись вдоль изгороди; маленький ручеек весело бежал через двор. Ферма казалась прохладным и тенистым оазисом в этой раскаленной пустыне. Чутьем опытного скотовода Горман угадывал, что позади фермы лежат широкие пастбища. Да, Джим Марсден знал свое дело. Рука рачительного хозяина виделась повсюду. Загоны и заборы в полной исправности, постройки заново выкрашены, дворы чисты и трава подстрижена. И половина всего этого могла бы принадлежать ему, Джорджу Горману, если б он только захотел. Его отказ тогда вызвал первую ссору между друзьями.

Горман был прирожденный бродяга, а Марсден всегда мечтал о домашнем очаге и семейном уюте. Расчетливый и хладнокровный, но в тоже время сентиментальный и увлекающийся — несовместимые качества каким-то образом уживались в Джиме Марсдене.

Было еще слишком рано, и ковбои не вернулись с пастбища. Кто-то кричал у загона, выгоняя непослушную лошадь. Китаец-повар вышел из кухни, бросил сбежавшимся цыплятам остатки пищи, прищурился на Гормана и нараспев крикнул: «Хо-ла!»

На этот крик откуда-то появился ковбой и направился к Горману, ступая кривыми ногами и придерживая болтавшийся у пояса револьвер. Красное, обветренное лицо его под широким сомбреро выражало явное подозрение. Другой ковбой вышел из загона и уселся на заборе, демонстративно положив руки на бедра.

— Горман, — коротко представился приезжий, и слово это оказало нужное впечатление. Подозрение исчезло с лица ковбоя, как сброшенная маска. Сидящий на заборе слез и взял лошадей под уздцы. Китаец-повар, очевидно, тоже удовлетворенный, вернулся в кухню.

— Хозяин говорил, что ожидает вас со дня на день, — сказал кривоногий. — Он обрадуется вашему приезду. Не весело лежать, подобно лягушке, привязанной за ногу. Конечно, каждый из нас с удовольствием расквитался бы за него, но он думает, что дело это касается его лично. Понятно, ему виднее, сам не ребенок. Однако думается, что вы прибыли как раз вовремя… Меня зовут Лоу, я здесь управляющий. А это — Джексон. Он посмотрит за лошадьми.

— Прекрасно, Лоу! У меня тут кое-что для Джима — лед, фрукты, устрицы.

— Я отнесу китайцу, у него не пропадет.

— Как Джим?

— Раздроблена кость плеча. Хочет лечиться сам, но по-моему, будут осложнения.

Лоу ушел на кухню к китайцу. Горман повернулся к Джексону. Молодой ковбой, с целой копной светлых волос, чисто выбритый с искрой юмора в голубых глазах, понравился ему с первого взгляда.

— Кому это пришло в голову бросить камушек через вашу покрышку? — заметил он, слегка усмехаясь.

— И даже два камушка. Один прошел через покрышку, а другой угодил в лед.

Горман показал своему собеседнику поднятую им со ступеньки расплющенную пулю. Джексон внимательно ее осмотрел и тихонько свистнул.

— Подобный же камушек задел и меня, — сказал он, показывая шрам на правом ухе. — Стреляли в ущелье Филина? Вы их видели?

Горман похлопал по своим револьверам.

— Чистить не нужно, — сказал он только.

Джексон понимающе кивнул и снова усмехнулся. Этот разговор, по-видимому, ему нравился.

— У меня вышло недоразумение с двумя парнями в трактире Кено. Они оказались не из очень вежливых, но достать револьверы не успели. По крайней мере тогда, в трактире. Может быть позже они и пустили их в дело. Один был на сером коне, другой — на рыжем. Лошади помечены клеймом — кругом и буквой «Д».

Джексон нахмурился и покачал головой.

— Того, кто был на сером, зовут Курчавый, а другого — Курносый Сим. Однако я бы не стал… — он смолк, небрежно опустил пулю в карман и показал Горману глазами на подходивших Лоу и китайца-повара. Горман решил про себя, что Джексон из тех, на кого наверняка можно положиться. Напоив Негра и поставив его в загон, Горман спросил, как ему пройти к Джиму.

— Лучше всего, если вы сами о себе доложите, — сказал Лоу.

— А кто с ним сейчас?

— Никого, кроме Кармен.

Джордж вопросительно посмотрел на говорившего, и в глазах того заметил блеснувший насмешливый огонек. Лоу ему определенно не нравился. Кто эта Кармен? Какая-нибудь хитрая мексиканка, воспользовавшаяся болезнью Джима, чтобы обосноваться в его доме?

Подозрения его, однако, рассеялись, едва он открыл дверь в комнату больного и увидел Кармен, которая лет двадцать назад, быть может, и соответствовала своему имени, а теперь — расплылась и сонно кивала головой, обмахивая веером своего пациента. Проснувшись, она с недоумением уставилась на Гормана, который отпустил ее кивком головы.