Джон Данн - На Диком Западе. Том 2

— Здравствуйте, дорогие гости, милости прошу! — приветствовал Баренс подъезжавших охотников. — Очень рад, что не забываете старика. А вам, Робертс, стыдно бы такие вещи. У меня не найдется мяса? Да раньше мне доводилось добывать только собственным карабином по шестьсот-семьсот фунтов дичины в день! Вот Куртис может подтвердить это.

— Так-то так, — отозвался Куртис, — но не забывайте, что в том числе было и изрядное количество домашнего скота.

— Ах, полноте, милый друг, то были не домашние, а одичавшие буйволы и бараны! Ну, да все равно, об этом поговорим в другой раз. Слезайте же с лошадей, друзья мои, и входите в дом. Бетси, задай сейчас же овса лошадям, да присмотри, чтобы свиньи раньше не завладели кормом и не опрокинули ясли.

— Баренс, мне слышится запах какой-то падали. Вероятно, поблизости околело какое-нибудь животное? — спросил насмешливо Робертс, здороваясь с хозяином.

— Больно у вас чутье невероятное, старина! Никакой падали нет. Если же вы судите об этом по орлам, то ошибаетесь. Они часто прилетают сюда, когда почуют запах убитой мною дичи.

— Убитой вами? Так вы говорите, что это пахнет убитой вами дичью? Ассовум! — сердито окликнул индейца старик, видя, что тот втихомолочку усмехается. — Ты, вероятно, что-нибудь разболтал?

— Нет, мой белый брат. Это хозяин третьего дня заколол аленькую свинью, а глупые птицы хотят уже ее склевать.

— Уж не этой ли свиньей нас и будут сегодня угощать?! А где же олени? — спросил продолжавший иронизировать Робертс. — Ведь вы говорили, Баренс, что бьете их чуть не ежедневно.

— Я недавно ссадил себе ногу и вот уже два дня как не выхожу из дому! — ответил несколько сконфуженно хозяин.

— Очень жаль. Позвольте теперь представить вам моего соседа и друга, мистера Гарпера.

Представленные пожали друг другу руку.

— Мне ваше лицо кажется очень знакомым, мистер Гарпер, — сказал хозяин, — но никак не могу вспомнить, ще я вас встречал. Убей Бог, не помню!

— После вспомните, дружище, — перебил его Робертс. — Слушайте-ка лучше страшное известие. Завтра мы с вами отправимся к оврагу, где растут кипарисы. Там, по всей вероятности, недавно было совершено убийство.

— Убийство! Что вы говорите!

— Однако это так. Жаль только, что наступающая темнота вынудила нас прекратить розыски и направиться к вам. Завтра же с рассветом мы отправимся туда, и все окончательно выяснится.

— Но позвольте! Я сегодня утром проходил мимо того места и ничего не заметил.

— Как сегодня утром? — поддел его Куртис. — Да ведь вы уже два дня не выходили из дому из-за ссадины на ноге?

— Ну, значит, это было третьего дня! — отпарировал Баренс. — Ведь не мог же я для вашего удовольствия скакать на одной ноге так далеко! Ну, да что тут толковать, — все-таки постарался замять свой промах хозяин, — входите же, господа. Вечером спустится густой туман, и в такую погоду лучше сидеть и греться у камина.

— Подождите, Баренс, — остановил его Робертс, — с вашей протухшей свиньи сыт не будешь. Ассовум, нужно позаботиться и о гостях, и о хозяине, сходи-ка за медведем, которого мы привезли хозяину в подарок.

Баренс был радостно изумлен при виде громадной медвежьей туши. Общими усилиями она была вытащена из реки и разложена перед домом, где ее освежевали и лучшие куски выбрали на ужин.

Робертс тем временем вошел в дом и здоровался с хозяйкой.

— Очень рад вас видеть, дорогая миссис Баренс! Давненько мы с вами не видались. Что это вы совсем позабыли нас? Жена с нетерпением ждет вас к себе!

— Яс удовольствием побывала бы у вас, да муж стал так тяжел на подъем, что никак его не уговоришь собраться куда-нибудь.

— Ну, а как поживают ваши дочери? Привыкают понемногу к нашей жизни? Впрочем, они, вероятно, не особенно-то тоскуют по прежнему своему житью среди болот. Очень уж там неважная местность. Как-то я проезжал там, и признаюсь, сторона эта мне очень не понравилась. Я останавливался тогда у богатого фермера, у некого Стронга, накупившего много негров-невольников…

— Остановите его, пожалуйста! — закричал с порога Баренс. — Беда, если он теперь заведет свою машину. Бьюсь об заклад, что он сейчас заговорит о войне за независимость и пойдет, и пойдет…

— Ну, Баренс, с вами невозможно разговаривать!

— Ладно, ладно, не сердитесь. Спасибо вам за сюрприз, он пришелся очень кстати и порядочно пополнит мои опустевшие было кладовые. То-то славно мы проведем сегодня вечер за медвежьим жарким и виски! Люси, прине-си-ка кружку, что стоит возле кровати, да осторожнее, не разбей. Цыц! — закричал он на лаявших на дворе собак.

— Этим вы их не угомоните, — сказал Куртис, — они страшно голодны, оттого и лают. Отдайте-ка им лучше вашу хваленую свинью.

— Как? Отдать собакам такое чудное мясо?

— Да, что вам, жалко его, что ли? Ведь вы же чуть не ежедневно добываете охотой очень много мяса. По крайней мере вы сами так говорили.

— Оно так и было, пока у меня не заболела нога.

— Подите вы со своей ногой! Вот нашли отговорку. А что это, Гарпер, вы так мрачно задумались? Вероятно, кровавые пятна не дают вам покоя?

— Конечно! — со вздохом ответил тот. — Посудите сами, эта история кажется очень сложной и загадочной.

— Ну, если вам это кажется странным, — сказал Баренс, — то что бы вы заговорили, если бы вам пришлось пожить на берегах реки Каш?! Во время моего пребывания там не проходило дня, чтобы река не выбрасывала на берег ежедневно два-три трупа.

— Но ведь та местность почти необитаема!

— Что ж из этого? Трупы, тем или иным путем, попадали в реку, и никто не заботился о том, как они туда попадают.

— О, мой друг, перестаньте рассказывать такие ужасы перед едой, а приберегите их на вечер. Пока же пойдемте позаботимся о наших лошадях, а потом можно присесть и за ужин, — посоветовал Робертс.

Охотники согласились с ним и отправились на двор к лошадям. К их возвращению в хижине уже был накрыт стол, вокруг которого расселись мужчины на табуретках, бочонках и ящиках. Главным блюдом было, конечно, медвежье жаркое с маисовым хлебом; вареные тыквы, мед и молоко дополняли ужин. Бутылка виски во время еды несколько раз обходила стол, постепенно пустея. Гости сидели молча, с жадностью утоляя аппетит, сильно разыгравшийся после такой охоты и прогулки на свежем воздухе. Только стук ножей о тарелки нарушал царившую в хижине тишину.

Когда голод был окончательно утолен, мужчины встали из-за стола, уступив место женщинам, которые, заранее отложив себе порции мяса и хлеба, стали есть на тех же тарелках.

Миссис Баренс, несмотря на то, что ей было уже сорок лет, сохранила еще следы былой красоты, которая и теперь бросалась в глаза. Только грязное ситцевое платье да растрепанные волосы несколько портили впечатление от ее гибкой и стройной фигуры.