Лэрри Макмуртри - Дороги на Ларедо

И еще он видел сожженную собаку. Если капитан покинет их, все дело сведется просто к тому, чтобы продолжать двигаться до тех пор, пока они не доберутся до города, где может оказаться отель и железная дорога. Пустота и ощущение, что тебя уносит ветром, уже не будут единственными источниками страха для него.

Где-то здесь бродит сжигатель людей. Он, очевидно, находится внутри того же самого кольца горизонта, которое в данный момент окружает их. Брукшир был бесконечно благодарен капитану за то, что тот не бросил их. Бухгалтер уже перестал бояться смерти, которая наступает от пули.

Но Брукшир видел собаку Бена Лили и не хотел умереть, как эта собака, на костре.

— Этот индеец должен мне пятицентовик. Если он у тебя на оплате — раскошеливайся, — заявил Рой Бин, как только Калл и его команда появились перед ним, еще не успев спешиться. Он сидел на слабом зимнем солнышке возле своего салуна, закутанный в бизонью шубу. В руке у него был взведенный пистолет, а на коленях лежала винтовка, ствол которой торчал из-под шубы. Рядом стоял дробовик, прислоненный к стене салуна.

— Неужели есть такая выпивка, которая стоит всего пять центов? — поинтересовался Калл.

— Он задолжал мне не за выпивку, а за бальзам, — пояснил судья. — Однажды он приковылял сюда на больной ноге, и я дал ему немного бальзама, чтобы он подлечил ее, но забыл взять с него деньги. Это был отличный бальзам. Он лечит все, вплоть до мужской слабости.

Калл отдал Рою Бину пятицентовик. Пока ему полностью не оплатят его счет, каким бы ничтожным он ни был, судья вряд ли расстанется с какой-нибудь информацией.

— Я наступил на маленький кактус с колючками, похожими на змеиные зубы, — сказал Знаменитый Ботинок. — Он дал мне немного своей мази, и я хожу до сих пор. Я отдам пятицентовик, однако сейчас его у меня нет.

— Спишем его на счет босса Брукшира. — Калл не удивился тому, что в салуне «Джерси Лили» их прежде всего ждал счет, выставленный несколько лет назад. — Занесите его в свою книгу, Брукшир, — сказал Калл: — Я не сомневаюсь, что полковник будет рад внести пятицентовик в пользу человека, который позаботился о том, чтобы наш следопыт был здоровым.

У Брукшира пропал интерес к бухгалтерскому учету, и он бросил вести записи в книге, хотя в Пресидио они сделали значительные закупки. Пару раз он даже вырывал из нее страницы, чтобы разводить костры во время стоянок. Еще где-то по пути вдоль бескрайней Рио-Кончо он перестал чувствовать себя живущим в мире, где бухгалтерский учет что-то значил. В том мире живет и всегда будет жить полковник Терри, который, как и старый судья, не замедлит потребовать свой пятицентовик и даже пенни. Но Брукшир уже выпал из мира гроссбухов и оказался в мире пространства и ветра, морозных ночей и звездного неба — в мире людей, которые убивают пулями, и людей, которые просто так, для удовольствия, сжигают собак. Для того чтобы делать по вечерам свои записи в книге, Брукширу приходилось вначале оттаивать чернила, а затем свои пальцы. Трудно было различать строчки книги при свете костра на стоянке, но еще хуже обстояло дело с каллиграфией. В отношении нее полковник тоже был строг. Он не любил корпеть над записями в книгах учета и не раз, разбирая почерк, говорил об этом.

Теперь, когда Брукшир стоял перед салуном судьи Бина, а позади была вся Мексика, строгости полковника уже ничего для него не значили. Теперь Брукширу надо было беспокоиться о том, чтобы костры, которые он разводил на стоянках, горели всю ночь и не требовали для этого много дров. Капитан Калл был не менее строг в этом отношении, чем полковник в отношении каллиграфии.

— Ждешь объявления войны? — спросил Калл у судьи. — Что-то уж слишком ты вооружился.

— Я всегда жду погибели, — ответил судья. — И всегда держу несколько ружей наготове на случай, если она придет в виде, доступном для моих пуль. Однако подозреваю, что скорее она придет в виде болезни. Я восприимчив к болезням, а болезнь не застрелишь, черт бы ее побрал.

— Если это все еще салун, мы хотели бы выпить виски, — сказал Калл. — Пришлось померзнуть, пока ехали.

Не успели они выбраться из каньона, как сзади налетел северный ветер и как следует пощипал их, хотя они ехали все время спиной к нему.

Судья неохотно встал и провел их в помещение. Когда он сидел, пригревшись, в своей бизоньей шубе, то не любил, чтобы его беспокоили. Большинство разговоров, даже в самую холодную погоду, у него происходило снаружи, причем он говорил из глубины своей шубы.

В салуне был всего один стол, да и то такой перекошенный, что стакан с виски, поставленный на высокий край, быстро съезжал на низкий и оказывался на полу, если посетитель вовремя не успевал подхватить его.

Калл купил виски всем, только Пи Ай воздержался. Что касалось выпивки, Лорена была очень строга. В те времена, когда Пи Ай был холостым ковбоем в Монтане, он часами просиживал по вечерам в салунах. Женившись, Пи Ай поначалу продолжал захаживать туда временами, особенно, если нервничал, но Лорана быстро положила этому конец, и Пи Ай теперь редко пропускал стопку, независимо оттого, дул северный или нет. От пива он, однако, не отказался. Оно, к счастью, у Роя Бина было. Знаменитый Ботинок попросил текилы — этого добра в салуне тоже было полно, — и выпил почти целую пинту, как будто это была вода. Помощник Планкерт заснул как раз в тот момент, когда судья вновь наполнял его стакан. Стакан быстро съехал на край стола, но судья сам успел поймать его.

— Я вылью это обратно в бутылку, пока твой человек не очнется, — пояснил Рой Бин.

У судьи были бегающие, лукавые глазки. Слухи утверждали, что он никогда не дружил с законом. Калл был не единственным, кто удивился, когда Рой Бин стал судьей. Но если быть честным, то никто не мог точно сказать, какой именно из законов нарушил новый судья. Некоторые считали, что он тайно переправлял золото богатым мексиканцам, другие полагали, что он утех же мексиканцев крал его. Калл считал слухи о золоте преувеличением. Рой Бин жил слишком далеко от тех мест, где золото можно было использовать или закладывать. По мнению Калла, Рой Бин больше походил на ловкого игрока. А быть судьей в местах, где мало кто уважал закон, уже само по себе являлось игрой.

— Надеюсь, ты поймаешь Джо Гарзу на следующей неделе, — сказал Рой Бин. — А еще лучше на этой.

— Я поймаю его, но не уверен, что в эти дни, — отозвался Калл. — Последний поезд он ограбил возле Сан-Анджело, и теперь наверняка рванул куда подальше. Еще неизвестно, сможет ли Знаменитый Ботинок взять его след.

— Не так уж много метких стрелков найдется в здешней части страны, — заметил Рой Бин, — а этот оказался метким и портит мне всю коммерцию. Если признаться, то прибыли мои пошли вниз, — мрачно добавил он.