Висенте Паласио - Пираты мексиканского залива

— А если это не он?

Паулиту тоже охватило сомнение.

— А если это не он? — повторила она вслед за Хулией.

— Кто может поручиться, что это одно и тоже лицо? Ведь я не знаю его настоящего имени. А вы, разве вы знаете, как звали среди охотников того, о ком вы мне рассказывали?

— В самом деле, вы правы: было бы просто нелепо прийти вдруг ночью к незнакомому человеку — что подумал бы о нас дон Энрике, если бы он узнал об этом?

— Паулита, проводите меня домой.

— Идемте.

Немного времени спустя в доме сеньоры Магдалены раздался стук в дверь.

Первым его услышал Педро Хуан, которому не спалось после всех пережитых волнений. Ему пришло к голову, что стук в дверь как-то связан с ночным похищением. Он поспешно вскочил и спустился вниз, чтобы, не дожидаясь привратника, самому открыть дверь.

— Что вы скажете вашей матери? — спросила Паулита молодую девушку. — Откроете ли вы ей глаза на этого бесчестного человека?

— Бог поможет мне скрыть от нее ужасную правду.

Тут дверь открылась, и Хулия вошла, бросив на прощание:

— До завтра.

— Прощайте, — ответила Паулита.

Педро Хуан держал в руках светильник, и Хулия вмиг его узнала.

— Низкий человек! — воскликнула она.

— Ради бога, не выдавайте меня! — ответил дрожащим голосом Педро Хуан.

— Я не способна нанести моей матери этот удар. Скажите ей, будто в дверь стучался посторонний человек. Надеюсь, никто не знает, что ночью меня не было дома?

— Никто.

— Так позаботьтесь, чтобы и матушка об этом не узнала.

Хулия легко взбежала по лестнице наверх, но дверь ее комнаты оказалась на ключе.

В этот момент сеньора Магдалена вышла из своей спальни.

— Что случилось?

— Не знаю, матушка, — ответила Хулия, — я тоже вышла, чтобы посмотреть, в чем дело.

— Ты еще не раздевалась?

— Я молилась.

Тем временем Педро Хуан тоже поднялся наверх.

— Кто стучался? — спросила его сеньора Магдалена.

— Какая-то пьяная женщина пыталась вломиться в дом.

— Ушла она?

— Да.

— Так я ложусь. — И сеньора Магдалена вернулась к себе.

— Дайте ключ, — сказала Хулия.

— Вот он, — ответил Педро Хуан, протягивая ей ключ.

Хулия вошла к себе в спальню и заперла дверь.

Индиано и дон Энрике поспешили к дому, указанному им Москитом, на поиски Хулии. Но ни Хулии, ни Паулиты там уже не было; служанка не смогла сообщить, куда они исчезли.

Быстро светало; уже на бледном небе вырисовывались очертания церковных куполов, колокола ударили к ранней мессе, на улице появились первые прохожие.

— Что делать? — спросил дон Энрике.

— Право, я и сам не знаю, — сказал Индиано. — Вот уж и день настал, просто теряюсь в догадках, куда могла деться Хулия.

— Москита мы теперь не сыщем.

— Да и Паулита едва ли вернется домой, а время летит.

— По счастью, свадьба не может состояться из-за похищения Хулии.

— Это верно, но кто знает, что с ней случилось.

— Мне пришла в голову мысль.

— Говорите.

— Помните донью Ану?

— Помню.

— Не знаю почему, но эта женщина стала вашим заклятым врагом. Боюсь, уж не замешана ли она в этой истории, ведь она на все способна.

— Вы думаете?

— О да! Знаете что? Не пойти ли нам к ней?

— Если вы считаете, что это нам поможет…

— Только там я надеюсь что-нибудь узнать.

— Так поспешим же к ней.

Закутавшись в плащи, оба друга устремились к дому доньи Аны. Уже совсем рассвело, когда они постучались в дверь, которая тотчас открылась перед ними. Друзья переступили порог.

— Сеньоры желают видеть мою госпожу? — спросила служанка.

— Да.

— Госпожи нет дома.

— Так рано и уже нет дома?

— Госпожа вышла из дому до рассвета.

— Наверно, в церковь?

— Нет, сеньор, она пошла в сторону главной улицы.

Друзья переглянулись, их лица выражали отчаяние.

— Так вы думаете, все пропало? — спросил дон Энрике.

— Пока еще нет, — ответил дон Диего после короткого раздумья. — Сделаем последнее усилие — идем к дому Хусто. Донья Ана пыталась заключить с ним союз, и кто знает, не было ли это похищение приманкой, чтобы залучить его…

— Но с какой целью?

— Я и сам этого не пойму, но замыслы злых людей так хитро сплетены, что, даже разгадав их, не сразу найдешь их тайные пружины.

— Так идем к дому Хусто.

Окрыленные новой надеждой, друзья пустились в путь.

Дом дона Хусто выглядел опустевшим и покинутым, из просторного патио не доносилось ни малейшего шума. Не было видно ни слуг, ни рабов, ни конюхов; лишь один привратник сидел на скамье и, прикрыв голову беретом, грелся на солнышке.

— Где сеньор дон Хусто? — спросил дон Энрике.

Старик с удивлением посмотрел на пришельцев.

— Видно, сеньоры не знакомы с моим господином.

— Почему ты так думаешь?

— Да иначе сеньоры знали бы, что сегодня у моего господина свадьба, может, как раз в эту минуту в церкви совершается обряд. Я не смог пойти в храм из-за проклятого ревматизма, который меня мучит вот уже десять лет, с той поры как покойный сеньор вице-король, упокой господи его душу…

— Отлично. Итак, дон Хусто в церкви?

— А как же моему господину было не поспешить в церковь? Его милость аккуратен, как часы. Я его хорошо знаю, скоро тридцать лет, как я ему служу. Еще молодая Гуадалупита не успела выйти замуж за сеньора графа, упокой господи его душу, да и знать-то мне ее жениха пришлось больше понаслышке, потому как сеньор граф в ту пору еще не бывал у нас в доме, а я из-за своего ревматизма…

— Так ты говоришь, что в церкви уже началось венчание?

— Да, если бог милостив. Мой господин поднялся спозаранку, да и ничего удивительного, что он торопился подняться, ведь девушка, говорят, прекраснее золотого дублона и белее китайской фарфоровой чашечки.

— А невеста тоже была готова к свадьбе?

— Разумеется, ведь мой господин чуть свет послал в ее дом гонца спросить, не пора ли ему уже ехать за невестой; а послал он Коласа, мальчишку-мулата, живого, словно ртуть, а уж как мой господин его любит, и сказать невозможно, так вот ваша милость сейчас услышит, как все произошло.

— Так что же ему в доме невесты ответили?

— Кому?

— Посланцу дона Хусто.

— К этому я и речь веду помаленьку да полегоньку. Как говорится, тише едешь, дальше будешь. Так мы остановились на том, что паренек, а зовут его Колас, побежал к невесте спросить от имени моего господина, все ли готово и не пора ли моему господину уже идти навстречу своему счастью. А Колас уж так прыток — стрелу перегонит. Сеньорам, может, неизвестно, а я этого мальчишку вырастил и, как говорится, собственной грудью выкормил.

Дону Энрике и дону Диего не терпелось поскорее узнать, что же ответили гонцу в доме Хулии, но они понимали, — если прервать старика, он начнет все рассказывать сызнова, — и запаслись терпением.