Тодор Кондов - Передает «Боевой»

В списке фигурировало и имя доктора Александра Пеева, проживающего по улице Адольфа Гитлера в доме номер тридцать три. Папка со сведениями о докторе Пееве оказалась довольно увесистой. В отношении его уже дважды вносилось предложение об аресте, но министр внутренних дел и социального обеспечения не подписывал его. Симеон Бурев, известный миллионер и сторонник Гитлера, давал гарантию министру, утверждая, что хорошо знает Пеева, который является его личным адвокатом. Он заявлял, что уверен в его лояльности и в том, что доктор не занимается политической деятельностью.

Просмотрев все документы, шеф контрразведки потребовал, чтобы Любен Димитров ознакомился с мнениями остальных агентов из подведомственных отделению «А» учреждений.

Он освободил своего помощника только тогда, когда убедился, что в Дирекции уже распространилась молва: начальник Гешев действительно не занимается радиостанциями. Пусть «метеорологи» сами сделают хоть что-нибудь. Пусть РО доберется до русских разведчиков» — ведь РО всевидящий и всеслышащий.

Удар этот должен был наконец принести то, что в последнее время оспаривали у такого полицейского, как Гешев.

— Я нанесу удар в четырех направлениях. — Взгляд Гешева блуждал, а мысль пыталась предугадать все остальное. — Я должен победить этих большевиков. Борис должен убедиться в моем мастерстве. Я дам ему почувствовать, что без меня его убьют на второй же день. Это поможет мне погубить Костова, а Делиусу придется сдаться. Для меня это игра во имя власти, а может быть, и во имя крови. Судьба болгар — это я сам. Я еще стану всем в этом государстве. Всем.

В кабинете Гешева, в несгораемых сейфах, лежали папки с именами жертв. Он не подпускал к этим сейфам никого, даже первого своего помощника секретаря отделения Шарбанова. Это был его мирок ужасов, и он распоряжался в нем, довольный своей ролью инквизитора.

В своем рапорте от 23 апреля полицейский инспектор Любен Секлунов доносил начальнику отдела «А», что наблюдение в течение апреля 1942 года за доктором Александром Костадиновым Пеевым результатов не дало.

Между прочим Секлунов писал:

«Доктор Пеев утром, как только выйдет из дому, к восьми часам отправляется в кафе-кондитерскую у входа в Борисовский сад у моста Орлова. Там он обычно встречается с офицером запаса полковником Ерусалимом Василевым, сторонником нынешней власти и известным в прошлом патриотом (доктор Пеев является его личным адвокатом); со Стояном Власаковым, одним из редакторов газеты «Мир» — журналистом, в прошлом народником с русофильским уклоном, пользовавшимся доверием в обществе; с Костой Нефтеяновым — кооперативным деятелем, никогда в прошлом не имевшим левацких проявлений; с профессором Грозьо Диковым из софийского университета; с Ангелом Кумановым, богатым торговцем из Софии и другими. Они пьют кофе до половины девятого, после чего каждый отправляется по своим делам.

Доктор Пеев оттуда идет в суд и к десяти приходит в Национальный кооперативный банк. Работает с директором банка в одной комнате, а директор — наш человек.

В обед, к двенадцати часам, доктор Пеев обычно выходит из банка, садится в трамвай номер четыре на площади Святой Недели и едет домой обедать. После обеда выходит из дому обычно в два часа и отправляется в банк. Иногда встречается с генералом Никифором Йордановым Никифоровым и вместе с ним гуляет в Борисовском саду. Несколько раз встречался с болгарским послом Янко Панайотовым Пеевым, недавно вернувшимся из Каира, а тот известен как личный друг премьер-министра Богдана Филова.

До сих пор не замечено, чтобы доктор Пеев встречался с коммунистами.

Я беседовал с Симеоном Ивановым Буревым и полковником запаса Ерусалимом Василевым. Оба уверяют, что доктор Пеев политикой не занимается».

На рапорте Секлунова Гешев наложил следующую резолюцию:

«Наблюдение за доктором Александром Пеевым продолжать. Не надо забывать, что он наш идеологический враг».

Подобный рапорт Любен Секлунов представил и о пребывании Александра Пеева в городе Пловдиве со 2 по 6 мая 1942 года. Секлунов писал:

«Пеев встречался в Пловдиве с генералом Марковым, командиром 2-й армии, с полковником Стефаном Димитровым, командующим артиллерией в Пловдиве, со Стефаном Стамболовым, адвокатом, с депутатом Георгием Говедаровым. Все они пользуются влиянием. К нему не приходил ни один коммунист, в которых в Пловдиве недостатка нет».

Разумеется, Пеев, знавший, что он находится под наблюдением полиции, не мог вести себя иначе. Кроме того, только в этой среде он мог получать сведения для советской военной разведки. Но это были люди проверенные, испытанные представители буржуазной власти и дворца в Болгарии, и это спасало Пеева в глазах полиции.

Советское военное командование продолжало проявлять большой интерес к Турции:

«Проверьте, правда ли, что три германские дивизии продвигаются по направлению к Свиленграду, что фон Папен добился успехов и согласия допустить немецкие инженерные части в Турцию для ремонта дорог и укрепления мостов».

Пеев получил радиограмму из Москвы 15 февраля 1942 года. Янко Панайотов только что вернулся из Турции. Он привез радостные новости, которые доктор своевременно передал в Центр…

«16.II 1942 года. Из Турции два дня назад вернулся «Тан». Он утверждает, что миссия фон Папена в Турции провалилась. По его словам, в Турции нет немецких инженерных частей по ремонту дорог. В Турции англичане обосновались так же, как немцы в Болгарии. «Боевой».

Пеев помнил желание Янко Панайотова любой ценой вырваться из заколдованного круга служения усталой, преступной, старой Европе. Новый день для него приближался с восходом этой странной, непонятной, могучей большевистской державы, которая, совершенно очевидно, несет миру нечто молодое, красивое, упоительно чистое, перспективное и новое.

Панайотов ездил взад-вперед из Турции в Египет и сумел уловить, а позже и установить с абсолютной точностью, что Турция не будет воевать на стороне Германии, что в Турции англичане обосновались так же, как немцы в Болгарии. Он сообщил подробности о дипломатических мерах, предпринимаемых Италией и Германией в Анкаре, о тактике английской дипломатии. Пеев неоднократно осведомлял Центр обо всем этом. Там знали источник информации и по своим каналам убеждались в том, что все в ней является правдой.

Дипломат привез много ценных данных из Швейцарии и Турции.

— Сашо, — начал Янко, — каждый на моем месте попытался бы получить компенсацию за риск. Я же прошу только одного: скажи мне, что, учитывая мои возможности, это единственное средство приобщиться к тому новому, что зарождается в мире. А благодарности… нет, не хочу…