Тодор Кондов - Передает «Боевой»

— Ваше величество, — прервал вдруг царя генерал Кочо Стоянов, — мы в любой момент готовы участвовать в борьбе за установление в Европе нового порядка.

Царь недовольно посмотрел на Кочо Стоянова, пробормотал что-то и, не отрывая глаз от плюшевой скатерти на столе, продолжил:

— Германское главное командование и лично фюрер считают, что Болгария может и должна послать на Восточный фронт в самое ближайшее время, — Борис сделал паузу, — именно в самое ближайшее время свою армию против большевиков. Господа генералы, это желание фюрера полностью отвечает моим убеждениям и намерениям. Я пришел сюда, на ваш военный совет, чтобы обсудить подробности отправки одной из армий. Хочу услышать ваше мнение и ваши предложения.

— Ваше величество, — Михов запнулся, — я неоднократно говорил, что коммунисты являются самым большим врагом отечества и короны. Вы знаете мое отношение к трону. Я всегда готов исполнить любой приказ, но я желаю вам царствовать долгое время и поэтому прошу вас, прежде чем вы решите послать войска против России, выслушать доклад начальника военно-судебного отдела, подготовленный специально для вас и Высшего военного совета.

— Прошу, генерал.

Генерал Никифоров встал. Открыл портфель и достал оттуда множество документов.

— Собираетесь читать? — с раздражением спросил генерал Кочо Стоянов.

— Да, читать, — ответил генерал.

— Ваше величество, — выпалил вдруг Кочо Стоянов, — мы в любой момент готовы участвовать в борьбе за установление в Европе нового порядка.

Царь ценил преданность Кочо Стоянова, но в этот момент, не поднимая глаз, приказал:

— Господин Никифоров, говорите!

— Ваше величество, господа генералы! Согласно данным, представленным мне начальником РО полковником Костовым, начальником отдела государственной безопасности при Дирекции полиции Павловым и военными судами, картина морально-политического состояния войск следующая.

Только в 1942 году в наших казармах раскрыто и обезврежено 76 подпольных коммунистических групп. Характерной особенностью их является то, что 73 созданы после начала германо-советской войны, что в них участвовало немалое количество кандидатов в офицеры и младших офицеров и что в некоторых гарнизонах это приняло массовый характер. Особенно опасным оказалось положение в 1-м и 6-м пехотных полках, где коммунистические группы охватили более 200 военнослужащих, две трети из которых имеют среднее образование; в полку связи, в состав которого входит училище связи, в артиллерийской школе, школе офицеров запаса, военном училище, частях ПВО, транспортном батальоне, на аэродромах Божуриште и Враждебна, в 1-м кавалерийском полку, железнодорожном полку, гвардейском полку…

— И гвардейцы тоже? — В вопросе Бориса угадывалась скрытая ярость.

— Да, и среди гвардейцев, ваше величество. Из сведений, получаемых в последнее время в РО, — продолжал Никифоров, — видно, что выдвинутый коммунистической партией лозунг «Ни одного болгарского солдата на Восточный фронт» заразил немалую часть младшего офицерского состава. Это особенно чувствуется после расстрела генерала Заимова. В последнее время кампания коммунистической партии по привлечению войск на свою сторону стала проводиться повсеместно, следует заметить, что кампания эта организована хорошо. В связи с этим возникает один очень важный вопрос. Нужно ли сейчас направлять наши войска против России или сначала очистить армию от коммунистической заразы, чтобы сделать ее боеспособной, и тогда уже выступить против СССР? В противном случае это может дорого обойтись нам.

— Что вы хотите этим сказать? — Борис поднял брови.

— Я имею в виду два момента: во-первых, исключительную непопулярность этой войны среди народа и, во-вторых, опасность того, что часть войск перейдет на сторону русских. На мой взгляд, следует укрепить войска и уже тогда посылать армию против России.

— Ваше величество. — Кочо Стоянов вскочил с места. — Я не могу понять, почему многие из присутствующих здесь генералов колеблются. Мы должны отправить войска на Восточный фронт, а что касается коммунистов, то с ними надо расправиться раз и навсегда. — Шея Кочо Стоянова стала красной. — Мы болгары, господа. Почему же мы боимся отступников?

— Потому что не хотим отправлять войска наспех, прежде чем не убедимся в том, что они не перейдут на сторону врага вместе со знаменами и оркестрами, — бросил Михов.

— Не считаете ли вы, что есть опасность, — откликнулся генерал Лукаш, — что повторится история с чехами, имевшая место в прошлой войне?

— Господин министр, — нервно произнес Борис, — сейчас необходимо воздержаться, но ваша основная обязанность — очистить войсковые части от коммунистической опасности. — Царь сделал паузу. — Причем немедленно, чтобы в самое ближайшее время мы могли отправить войска на Восточный фронт. Приказываю вам в трехмесячный срок доложить о результатах чистки. Незачем церемониться. Если нужно, расстреляйте пять тысяч, десять, но укрепите войска. Все это позор для нас.

Царь резко поднялся и, не попрощавшись, направился к выходу. Генералы последовали за ним. Михов взял под руку начальника военно-судебного отдела:

— Представь себе, мы пошлем армию на Восточный фронт, а она перейдет на сторону большевиков. Нам тогда не останется ничего другого, как уйти.

— Как вы считаете, история с чешским корпусом может повториться? — спросил Никифоров.

— Вполне возможно.

— А что будем делать с приказом царя?

— Выполнить его желание за три месяца невозможно.

Генерал вышел на улицу и направился в Борисовский сад. Там его ждал доктор Пеев.

— Все прошло очень хорошо, — подытожил Пеев, выслушав Никифорова. — Наши предвидения подтвердились. Рад, что Кочо Стоянов ни у кого не нашел поддержки. А теперь о другом. Центр снова интересуется численностью германских и болгарских войск на турецкой границе. Готовятся ли немцы напасть на Турцию? По всей вероятности, Советский Союз не хочет оказаться застигнутым врасплох каким-нибудь новым фронтом на Кавказе. Все это нужно срочно выяснить.

Царь никого не принимал. Ему доложили, что Бекерле сразу узнал о приступе болезни после его возвращения с заседания Высшего военного совета, о его опасениях.

— Ваш царь — единственный приличный немец в Болгарии. — Бекерле ударил кулаком по столу и оглянулся. Он знал, что одна из его секретарш докладывает доктору Делиусу содержание всех его разговоров с болгарскими военными и дипломатами.

Борис нервно расхаживал по кабинету. Лулчев предложил прогуляться по парку. Это означало, что ему обязательно постараются что-нибудь внушить. Царь уже не боялся покушения коммунистов: в этих краях он прожил три десятилетия. Если кто-то и посягнет на его особу, то это непременно будет или немец, или человек из какой-нибудь западной разведки. Царь думал, что советник потребует отправить армию против большевиков. Союз Великобритании с большевиками приводил его в бешенство. Впрочем, в переплетении событий и интересов, в сложных ходах дипломатов можно найти все, кроме логики и последовательности. Диктовали империалистические интересы, диктовал страх перед «ИГ Фарбениндустри», перед Круппом… А царь Болгарии мог привлечь внимание дипломатов только своими пятнадцатью дивизиями.