Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Йоанна категорически запретила Гешеву заниматься Никифоровым. Она даже дала понять полицейскому, что его спасение — это только ее дело.

О предстоящем процессе над доктором Пеевым она умышленно ничего не говорила. Для Йоанны было важно устранить еще одного коммуниста. Коммунисты всегда были и будут ее врагами.

Гешев ушел из дворца со смешанным чувством отвращения к государыне и страха за самого себя. Теперь нужно послушать Кирила. Он сделал попытку добраться до него. Но князь пожелал, чтобы рапорт полицейского был вручен ему через Антона Козарова. Гешев кое-как нацарапал заключение о процессе и отправил его. Было ясно, что никакой собственной политики около кретина Кирила не сделаешь. Богдан Филов — человек с самым большим влиянием в государстве, человек, который все еще держит все и всех в своих руках, запачканных не столько чернилами, сколько кровью. Даже Гешев видел эти пятна, и, спрашивается, как тот избавится от них, чтобы подать руку англичанам, когда отправится за границу. Нет, тут никто не запоет на новый лад. Достаточно, что ты не красный. Значит, хороший.

Богдан Филов принял начальника полиции. Он был явно удивлен его внезапным посещением. Руки не подал, но чувствовалось, что он смущен. Не взяли ли итальянские настроения верх во дворце?

— Садитесь, Гешев. Тут чувствуешь себя как в деревне.

Полицейский опустился в кресло и неожиданно почувствовал огромную силу в этом пройдохе, сумевшем подмять под себя всю страну с сотнями тысяч своих врагов и поставить ее на колени перед Гитлером. Впрочем, как она стоит на коленях, полиция об этом знает лучше.

— Как поживаете, Гешев, — с усмешкой проговорил Филов. — Теперь уже его величество не мешает никому.

Может быть, только настоящие трусы вроде Кочо Стоянова еще сохраняют равновесие над бездной противоречий, неудач и опасений, но равновесие это выражается в храбрости за колоннами жандармерии.

— Ты хочешь, Гешев, начать процесс над доктором Пеевым. Хочешь узнать мнение на этот счет высших кругов. Я перевешал бы их всех, но Пеев — политическая личность. Решайте сами. Узнайте, если это возможно, согласится ли Иван Добрев быть председателем состава. Добрев умеет судить — и пустяки, и убийства. Да, а процесс над Пеевым поможет нам закончить дело.

Богдан Филов не имел даже элементарного представления о политике. Неужели он не видел за обыкновенным процессом колоссальный интерес журналистов из нейтральных и союзнических стран? Интереса советской миссии? И возможность нанести удар по СССР этим процессом? Не видел, что именно это было целью посещения Гешева — узнать, следует ли бить по СССР или обстановка заставляет заигрывать с этой страной?

Гешев уже ничего не хотел. Поблагодарил, и аудиенция закончилась. Полицейский ругался. Что происходит в государстве? Одни должны умереть. Он убьет их. Другие должны быть осуждены. И это будет. В ближайшие дни полиция вновь возьмет верх над своими соперниками. Снова добраться туда, откуда волна событий подхватит его выше. Очень высоко. Богдан Филов, когда придет его время, еще узнает, почему это произошло.

Доктор Делиус настаивал, чтобы процесс шел при закрытых дверях. Он был категоричен в своем требовании. Гешев консультировался с ведомством прокурора о системе, по которой вырабатывается обвинительный акт. Ему хотелось, чтобы процесс был публичным. Пеев — человек из высших кругов. Беспощадный удар, направленный на него, обрушится на передовую интеллигенцию. В последнее время к Гешеву поступали многочисленные сведения о встречах бывших политических руководителей с коммунистическими функционерами. Процесс мог бы выявить кое-что в этом направлении.

Директор тюрьмы твердил, что он не имел никакого законного основания препятствовать желанию Пеева предоставить ему уголовный кодекс, военный закон и закон о защите государства. У Гешева опускались руки: этот опытный адвокат все еще строит какую-то защиту. Но как? На какой базе? Ведь вещественные доказательства полицейского расследования доказывают его деяния.

Надзиратели отделения тюрьмы, где находились привлеченные к судебной ответственности люди Пеева, рассказывали, что подсудимые чересчур веселы.

— Поют разные песни, русские и болгарские, — докладывали они.

Доктор Делиус также расспрашивал надзирателей. Может быть, поэтому у него не хватало смелости желать открытого процесса.

Гешев отказался от своего первоначального намерения. Пусть процесс будет закрытым. На нем будут присутствовать только нужные ему люди.

Полковник Иван Добрев принял Гешева в своем кабинете. Он был удивлен: не знал, что его рекомендовали председателем состава, который будет судить группу доктора Пеева.

— Странно, у нас не было практики предварительно определять суд, господин начальник. — Он похрустывал суставами пальцев, силясь понять, кому обязан такой честью.

— Практики нет, однако господин регент желает видеть в вашем лице того, кто наладит это на будущее.

Гешев рассказал ему о своем намерении раскрыть связь советской миссии с Пеевым, хотя расследование доказывало обратное. Пеев действительно встречался с советскими людьми, но это были не служащие миссии, а разведчики, проникшие в Болгарию неведомыми полиции путями. Необходимо доказать суду и публике огромную роль полиции в деле раскрытия группы разведчиков, любой ценой подчеркнуть неспособность полковника Костова и его людей заниматься контрразведкой.

Добрев не любил Костова. Наступил удобный момент нанести ему удар. Он согласился с точкой зрения Гешева ради той услуги, которую полиция оказывала ему. Он понял, что кто-то рекомендовал его Богдану Филову и этот кто-то был Гешев. Он и раньше знал силу полиции и радовался, что, пока служит ей, сумеет развить свои успеха последних лет.

Гешев хотел вести процесс таким образом, чтобы подчеркнуть то самое важное, что интересовало полицию: разведка и ее связи с советской миссией, разведка и коммунистическая партия.

— У нас нет данных в этом направлении, — проговорил Добрев и покачал головой.

— И у нас нет. Однако надо подвести базу под наши догадки, господин полковник. Если мы не сумеем доказать это, эффект будет не тот.

Добрев согласился. В первую очередь вопреки практике надо найти прокурора и уже вместе с нам сесть за обвинительный акт. Документ этот должен стать образцом разоблачения коммунистов. Он должен быть противопоставлен их атакующей силе — Отечественному фронту, чтобы оправдать полицейскую версию.

Добрев проводил Гешева. На другой день он должен был встретиться с полковником Костовым. Начальник РО, несмотря на личную неприязнь, пришел к нему оговорить подробности дела. Он сел и, желая показать, что по чину он старше, закурил, не предложив сигареты председателю. Добрев хотел было возмутиться, но решил поберечь нервы. Чувствовалось, что Костов пришел не случайно.