Павел Автомонов - Ледовый десант

— Сперва нужно пройтись по улицам города и «подмести» их, — подал голос капитан Тернистый. — Мы раздавим машины вместе с пехотой, и тогда нам легче будет биться с танками.

— Еще одно. На вокзальную площадь надо послать «тигробоев», — предложил майор Чумаченко.

— Эти «САУ-сто пятьдесят два» неповоротливы как черепахи, — возразил кто-то из офицеров. — Им бы лучше находиться в засаде.

— На стороне самоходно-артиллерийских установок ночь и партизаны-проводники, хорошо знающие каждую улицу, проулок, площадь, сады, — стоял на своем Чумаченко.

— Точно!

— Проведем и «черепахи».

— Сперва пехоту надо обезвредить, а она сейчас отлеживается по квартирам, — зашумели партизаны.

— И к тетке Горпине заглянем, товарищ полковник. Нет ли у нее случайно важных гостей? — подал голос и Митя. — Они у нее часто гостят.

— Конечно, заглянем и к тетке Горпине, — кивнул Майборский. — Наверняка к ней должен кто-нибудь прийти на ночлег. Подумайте, Митя, об этом с капитаном Тернистым. А я со своей группой танков и «тигробоев» возьму вокзал. Сигнал к атаке — выстрел из орудий и три красные ракеты. Все! — рубанул воздух рукой Майборский. — По машинам!

«КВ» капитана Тернистого мчался огородами к хате тетки Горпины. С улиц время от времени долетал шум немецких автомашин и тягачей, слышались резкая речь и выкрики солдат.

«КВ» остановился неподалеку от хаты Горпины Андреевны. Тернистый послал Митю и пятерых автоматчиков на разведку.

Пригибаясь, разведчики вбежали на подворье. Остановились возле калитки.

— Кто-то есть, — шепнул Митя. — Видите сигнализацию? Простыню и две наволочки.

— Ишь как придумали! — засмеялся молоденький сержант, назначенный Майборским командиром группы разведчиков. — Давайте посмотрим, что на улице. А потом — в хату!

Горпина Андреевна не спала. Услышав условный стук в окно, осторожно отодвинула на дверях засов и вышла на крыльцо.

— Тетка Горпина! — тихо произнес Митя. — Это я.

— Слышу, Митя, что это ты. Что надо?

Разведчики посоветовали Горпине Андреевне спрятаться в погребе, а сами засели возле окон. Задняя стена была глухой. Два окна, выходивших на улицу, взять под контроль было невозможно — там стояли «тигр» и танкетка «куница».

Митя с двумя бойцами на цыпочках зашли в сени. Кто-то наткнулся на пустое ведро, и оно с грохотом покатилось по полу.

Разведчики вскочили в хату. В горнице послышался звон разбитого стекла. Высадили плечом дверь, ведущую в горницу, и увидели, как за окном мелькнула фигура в исподнем белье.

На полу посреди горницы валялись хромовые сапоги. На стуле висел офицерский китель. Разведчики вбежали в соседнюю комнату. Адъютант Вассермана, вскочив с кровати, выхватил из-под подушки пистолет. Но выстрелить не успел. Упал на пол, сраженный автоматной очередью младшего сержанта, командира группы.

На улице с «тигра» застрочил пулемет. «КВ» Тернистого рванулся к нему. Ударил в бок. «Тигр» опрокинулся.

«Жаль, нет тут Андрея Стоколоса. Посмотрел бы, как «Капитан Тулин» расправляется с «королевским тигром», — подумал Тернистый.

Тем временем полковник Вассерман в исподнем белье бежал по улице с двумя танкистами, выскочившими из опрокинутого «королевского тигра».

«Как же так? — думал он лихорадочно. — Нечестно воюет Майборский! Он партизан, бандит! Боже мой, что я скажу генералу Готу, фельдмаршалу Манштейну? Я босый, на промерзшей земле… Я хотел скрестить шпаги в открытом бою с этим Майборским… Но ничего, утром я еще отомщу ему. Надо только добраться до вокзала! Там стоят мои танки. И мы еще посмотрим, чья возьмет…»

Вассерману вдруг вспомнилась Надежда Калина. «Пусть бы ее замучил Бремк со своим псом, выкормленным на деликатесе… Зря я отпустил ее…»

Бежать уже не было сил. Вассерман остановился. На улицах города горели автомашины, тягачи, бронетранспортеры. Трещали пулеметы. По грохоту орудий Вассерман понял, что в районе вокзала стреляют советские самоходно-артиллерийские установки 152-миллиметрового калибра.

Хорст Вассерман и два бежавших рядом с ним танкиста время от времени поднимали вверх руки, прося, чтобы их взяли проезжавшие по улице автомашины и бронетранспортеры. Но водители не обращали внимания на их просьбы.

— Не все еще кончено, нам бы только добраться до своих главных сил, — утешал себя и танкистов Вассерман.

Один из бронетранспортеров затормозил.

— Вы кто? — спросил водитель.

Вассерман назвал себя.

— Прошу, герр оберст, в кабину, а вы, — кинул он двум танкистам, — на броню.

Усевшись на мягкое сиденье рядом с водителем бронетранспортера, Вассерман опять вспомнил Надежду Калину. «Может, потому что отпустил на волю эту пленницу, я и остался живым?.. Жаль планшета, дневника, записей «мудрых установок» наших полководцев. Что скажут, прочитав эти записи, полковник Майборский, генерал Ватутин? Конечно, планшет попадет в штаб их фронта… И что подумает этот Майборский, узнав, что я брат убитого его танкистами штурмбанфюрера? Майн гот! Как непроста судьба солдата на фронте!.. Дай нам, боже, победу!..»

Напрасно взывал к богу полковник Вассерман. Попытки немцев вернуть города Фастов, Васильков и Попельню оказались тщетными. Танковая дивизия фон Шелля была разгромлена, а сам Шелль разделил судьбу полковника Вассермана, еле спасся бегством на танкетке.

Утром на следующий день танкисты бригады Майборского затаив дыхание слушали сообщение Совинформбюро.

«Войска 1-го Украинского фронта в результате стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром 6 ноября, на рассвете, штурмом овладели столицей Советской Украины городом Киевом — большим промышленным центром и исключительно важным стратегическим узлом обороны немцев на правом берегу Днепра… В боях за освобождение города Киева отличились войска генерал-полковника Москаленко, генерал-лейтенанта Черняховского, танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко, летчики генерал-лейтенанта авиации Красовского и артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Королева…»

Хмурым ноябрьским днем Маланка Омельяновна хозяйничала возле своего куреня.

Вдруг напротив сожженной хаты остановились две автомашины.

Маланка Омельяновна разогнула спину, выпрямилась. Увидела уже знакомого Виктора Петровича Майборского, одетого в шинель, с планшеткой на боку и с солдатским вещмешком в руке. Рядом с ним шагал коренастый мужчина с генеральскими погонами.

Маланка Омельяновна напрягла память. Где-то она уже видела это немного скуластое лицо, подбородок с ямочкой. У нее замерло сердце. Он, Ватутин Николай Федорович! Это его фотография была помещена в газете…

— Здравствуйте, товарищ генерал, — тихим, печальным голосом произнесла Маланка Омельяновна. — И вы, Виктор Петрович, здравствуйте. Помните, когда вы заезжали к нам, то на подворье не было и щепки. А ваши хлопцы танком леса наволокли. Входите в мой курень, что под вишенками. Уцелели кое-где. Холодно ведь на дворе.