Павел Автомонов - Ледовый десант

— Немцы пусть! — махнул рукой Андрей, — А наши? Погода, видите ли, нелетная. А война разве приостановилась в такую погоду?

— Не надо упрекать летчиков, — повысил голос Шаблий. — Вспомните, какой подвиг они совершили в мае — июне нынешнего года. Почти триста тонн груза перебросили и три сотни людей за три недели во вражеский тыл! Давайте поговорим о партизанском коридоре, — Шаблий склонился над картой, — К сожалению, в нем разгуливают банды полесского «сечевика», атамана Тараса. Можете встретить в коридоре и отряды польской самообороны, не присоединившиеся к нашему партизанскому движению. Некоторые из них стоят за польское эмигрантское правительство, другие ждут, пока развернет армию где-нибудь в Иране или еще где-либо подальше от главного фронта генерал Сикорский. Третьи же хотят сражаться против немцев как интернационалисты-коммунисты. Наконец, есть и такие группы поляков, Которые ни туда и ни сюда — как бы нейтральные между Красной Армией и фашистами. Чем дальше на запад к нашей границе, тем сложнее военно-политическая обстановка. Поэтому надо быть очень бдительными, осторожными, прибегать порой к дипломатии…

Услышав слово «дипломатия», Стоколос и Живица переглянулись. Шаблий заметил это.

— Да, да, к дипломатии, — повторил он. — Берегите отряд, который будет сопровождать обоз. Ну и, конечно, сам обоз. Главное — довезти боеприпасы. Они очень нужны соединению генерал-майора Василия Андреевича. Без боеприпасов двадцать отрядов, подчиненных штабу Василия Андреевича, не смогут помочь Красной Армии в боях за Цумань, Костополь, Деражное и, наконец, Ровно и Луцк, откуда до государственной границы рукой подать.

— Что ж, отец, ты генерал, а мы солдаты, — вздохнул Андрей. — У каждого из нас своя судьба, своя дорога. Нам выполнять твои замыслы. Но, кажется, планы у тебя такие, что я и Терентий едва ли успеем…

— Я успею! — прервал Стоколоса Живица. — Я должен дойти до бункера самого Гитлера, чтобы рассчитаться с ним за все! Я успею!

— Андрей! Ты сейчас нервно переутомлен. Тебе надо больше быть на свежем воздухе, — грустно усмехнулся Шаблий. — Знаю, хлопцы, по себе, как далеко улетают наши мечты… Как только Тринадцатая и Шестидесятая армии развернут наступление, а партизаны им помогут, наш штаб перебазируется в Ровно. Эту военную тайну я вам открываю потому, что сегодня даю вам еще и задание номер два. Оно не менее важное, чем первое. Партизанский отряд, в котором ты, Андрей, будешь начальником штаба и главным радистом, а ты, Терентий, — минером-инструктором и командиром взвода или роты подрывников, отправится в Польшу. Вы должны уничтожать эшелоны минами замедленного действия и радиоминами, осуществлять разведку для нашего штаба и Генштаба и конечно же быть уполномоченными партизанского движения и всей Красной Армии на территории порабощенной гитлеровцами страны.

— Ах вон что! — воскликнул Андрей. — Но в таком случае нам нужен кто-нибудь, кто знает польский и немецкий языки.

— Сегодня вы познакомитесь с немцем и поляком, — кивнул Шаблий. — Они пойдут с вами.

— Немец? — удивленно поднял брови Терентий Живица. — С фрицем идти в Польшу? Он что? С нами заодно?

— Сейчас вы увидите этого немца. — Шаблий повернул голову к полковнику Веденскому. Тот молча поднялся и вышел из кабинета.

— По наряду штаба фронта, — продолжал Шаблий, — возьмете со складов Тринадцатой армии взрывчатку, боеприпасы, ПТР и противотанковые орудия, снаряды к ним. Все это перевезете из Народычей, Тетерева, Малина в Овруч на перевалочную базу. В Овруч будут стекаться партизанские обозы. Документы у вас будут подписаны генералом армии Ватутиным.

— Это ж сколько придется походить по начальству! — покачал головой Живица. — Найдутся такие, что и слушать нас не захотят.

— Как, например, генерал-полковник Пухов, — поддержал Терентия Андрей.

— Ну это вы напрасно, — возразил Шаблий. — Пухов — большой друг партизан. Мы помогли ему в боях на Десне, на Днепре, в районе Коростеня и в Овруче… Мы тут посоветовались и решили вам обоим условно присвоить звание капитанов. Как вы на это смотрите?

Живица даже рот раскрыл от удивления. Вот это да! Сегодня они пойдут с Андреем в госпиталь проведать старшину Колотуху. Зайдут в палату, снимут с плеч белые халаты и… Колотухе вставать еще нельзя, не зажила полностью рана, но крикнуть ему шутя «Лежать смирно!» можно.

— Вы, конечно, пойдете в госпиталь проведать Максима Колотуху, — словно угадав, о чем думает Живица, сказал Шаблий. — Передайте ему от меня привет. Мы и его пошлем вслед за вами. Он вас еще догонит! Я это говорю потому, что Колотуха из тех людей, которые убегают из госпиталя, как только поднимутся на ноги…

Открылась дверь, в кабинет вошли полковник Веденский и мужчина, одетый в форму немецкого лейтенанта.

— Знакомьтесь, товарищи, — обратился Веденский к Живице и Стоколосу. — Клаус Дилинг.

Андрей и Терентий удивленно переглянулись. Действительно, сегодняшний день у них необыкновенный. Сперва получили важные задания, потом нежданно-негаданно им присвоили звание капитана. И вот — встреча с Дилингом, лейтенантом немецкой армии. Это же они вместе с Колотухой и Волковым взяли его в плен на Букринском плацдарме.

— Мы уже знакомы, — буркнул Живица. — Познакомились три месяца назад.

Клаус Дилинг, поняв, почему Терентий такой мрачный, улыбнулся.

— Прости, товарищ, я обороняйся. Не хотел, чтобы меня убили. Я ведь солдат…

— А что же ты сразу не крикнул «Гитлер капут!»? Обошлось бы без драки. Я тебя вполсилы, а ты…

— Успокойся, — подошел Шаблий к Живице. — Знаю, что гитлеровцы сожгли твою хату, убили мать. Знаю твое горе, понимаю и разделяю его. И мою тетку Софию довел до смерти штурмбанфюрер Вассерман.

— Я встречался с этой доброй и милой женщиной, — вздохнул Терентий. — Она накормила меня, еще и саблю запорожскую показала, за которой охотился Вассерман… А цветы на ее картинах и до сих пор стоят перед глазами.

— Красивые цветы?

— Красивые. Будто собраны со всего нашего деснянского луга. Будто накануне первого покоса…

— Да, именно так. Накануне покоса… — Шаблий помолчал. — Я уверен, что ты хлопец политически подкованный. Так что запомни: гитлеры приходят и уходят, а Германия, а народ немецкий остается…

— И этот Дилинг пришел к нам ради новой Германии, которая останется, когда исчезнут гитлеры? — поднял голову Живица.

— Да, ради этого, — кивнул Шаблий. — Ты разве не знаешь, сколько немцев было в Испании, когда там тоже шла война с фашистами?

Живица в ответ промолчал.

Генерал Шаблий и полковник Веденский начали разговаривать с Клаусом Дилингом. Его ответы переводил Веденский. Отдельные фразы по-русски произносил и сам Клаус Дилинг. Когда он сказал: «Мой отец сейчас в Заксенхаузене», — Живица не сдержался, спросил: