Аида Гюмреци - Алые маки на серых скалах

«Советский народный комиссариат объявляет всему армянскому народу, что рабоче-крестьянское правительство России поддерживает право армян оккупированной царской Россией Турецкой Армении на свободное самоопределение, вплоть до полной независимости».

Чрезвычайному комиссару по делам Кавказа Степану Шаумяну поручалось оказать населению Турецкой Армении всяческую помощь в осуществлении этого декрета.

Однако вследствие очень сложной военно-политической обстановки декрет этот не мог быть осуществлен: десятитысячная, хорошо вооруженная армия Турции, сметая все на своем пути, «огнем и мечом» продвигалась к Араратской долине. И в этой ужасной бойне героически сражались за родную землю армянские добровольческие отряды, состоящие из таких отважных парней, как Цолак Аматуни.

Сводки, поступающие с турецкого фронта, были неутешительными: в захваченных Турцией районах Эрзерума, Вана, Битлиса, Диарбекира, Муша продолжалось беспощадное истребление армянского населения.

Доведенная тревогой до отчаяния, Ася связалась через свою одноклассницу Лизу Барскую с ее братом Леней, другом Цолака.

— Какие-такие у тебя завелись секреты с Леней? — полюбопытствовала Лиза. Но Ася выразительным жестом отмахнулась, и та больше не допытывалась.

Ася пришла на место свидания раньше назначенного времени и долго в одиночестве слонялась по почти пустынному в этот час уголку берега Каспия. Что подумал о ней Леня? Догадался ли, почему с такой настойчивостью она вызвала его сюда?

Угнетенная этими думами, Ася прислонилась спиной к стене одиноко возвышающейся мрачной Девичьей башни. Набережная тянулась по высокому берегу моря бесконечно. Было так тихо, что огромная гладь воды казалась зеркальной. Хорошо проглядывался бакинский порт с дымными пароходами, прочерчивающими на серой поверхности моря белые пенистые дорожки.

Постоять бы тут вместе с Цолаком, надышаться бы будоражащим соленым воздухом и, чувствуя близость дорогого человека, ни о чем, ни о чем не думать!

В то время как Асе полчаса, проведенные в ожидании, показались вечностью, Леня, наоборот, летел к ней сломя голову, лишь бы не опоздать. Сказалось естественное любопытство парня, которого неожиданно удостоила вниманием едва знакомая девушка, но оно смешивалось с тревогой: не подшучивает ли Ася над ним?

Незамеченное появление Барского заставило Асю вздрогнуть. Она почти с досадой посмотрела на высокого худощавого симпатичного парня в синем костюме, с белоснежными манжетами.

— Вы всегда так точны?

— Всегда. А это плохо? — с улыбкой спросил Леня, с интересом глядя на смущенную Асю. Ему в глаза бросилось, что она не принарядилась… На ней привычная гимназическая форма.

— Пройдемся по набережной… — Ася замялась. Хотела назвать юношу Леней, но язык не повиновался — так мало она его знала. — Пройдемся, а то не ровен час кто-нибудь из знакомых увидит нас в этом уединенном месте и подумает, будто мы пришли на свидание.

— А разве это не так? — лукаво спросил Барский.

Ася серьезно посмотрела ему в глаза. Теперь уже нельзя было жеманничать, медлить, и она чистосердечно поделилась с ним своими тревогами за судьбу Аматуни. Выговорившись, Ася замолчала. Наступила пауза.

— Да, Цолак Аматуни — хороший мой друг. Он написал мне одно-единственное письмо с дороги, и все, — наконец заговорил Леня. — Но я верю, что он жив. И не сомневаюсь, что находится в гуще событий, удивительных по своему значению…

— А именно?

Леня рассказал Асе, что в эти дни в Сарыкамыше, в одном из самых революционных очагов Кавказского фронта, гарнизон которого насчитывал более тридцати тысяч солдат, провозглашена Советская власть и создан военно-революционный комитет.

— Не сомневаюсь, что наш Цолак там. Он же революционер, понимаешь, революционер! — Леня посмотрел на Асю и удивился грустному выражению ее лица. Неужели девушка осталась безучастной к историческому событию!

— Не утешайте меня, пожалуйста, событиями вчерашнего дня! — Ася умоляюще сложила ладони на груди. — Да, революционный гарнизон Кавказского фронта спешит на защиту российской революции. А в Шамхоре части «дикой дивизии» мусаватистов, известные своими насилиями, расстреливают их эшелоны. Ведь свыше двух тысяч солдат погубили изверги!

— Ты предполагаешь, что Цолак среди погибших в Шамхоре?

— Нет! Только не в Шамхоре! Он сражается, если, конечно, жив…

В голосе Аси слышалось столько страдания, что Леня в порыве дружеского сочувствия сжал ее руки.

— Не так мрачно все, Ася! Конечно, кровавые события в Шамхоре еще свежи в памяти. Но и они уже — вчерашний день! Азербайджанский союз учащихся мусульман, азербайджанские рабочие в Шамхоре ответили на кровавые события вступлением в Красную гвардию, чтобы до последней капли крови бороться против контрреволюционных банд. Ты знаешь, что Гамид Султанов стал теперь красным командиром и создал из промысловых рабочих боевой отряд? — дождавшись утвердительного кивка Аси, Леня уверенно воскликнул: — А наш Цолак жив! Я верю, я знаю.

— Спасибо, Леня. Спасибо за доброе слово. Если получите какую-либо весточку от Аматуни, дайте, пожалуйста, знать! А пока — до свидания. Нет, нет, провожать не надо. — Ася, пожав ответно его руку, быстро-быстро застучала каблучками по набережной.

Стоял погожий, ясный день. Бирюзовым блеском поигрывало на солнце море, а в душе Аси не утихала безысходная тревога за Цолака.

Наступила весна. Части контрреволюционной «дикой дивизии», засевшие на пароходе «Эвелина», сделали попытку отрезать советский Баку от его уездов, но потерпели поражение.

В один из последних дней марта Ася и Амалия, возвращаясь из гимназии, обратили внимание на странную пустынность улиц и необыкновенную тишину, царившую вокруг.

— Что бы это значило? Куда люди запропастились? — удивилась Ася.

— Да, тишина, прямо скажем, зловещая… — согласилась Амалия. — Пошли-ка в штаб нашей дружины: вдруг происходит что-то важное?

Ася с завистью смотрела на ребят. Все они, в том числе и Лева Шаумян, были в красноармейских шлемах, перепоясанные портупеями и ремнями, в галифе, заправленных в солдатские сапоги. На Леве вдобавок была черная кожаная куртка — мечта всех парней.

Один из присутствующих, незнакомый девушкам, убежденно говорил, что в городе готовится мятеж.

— Во всех мечетях идут митинги… Мусаватисты подстрекают азербайджанцев выступить против разоружения «дикой дивизии».

— Ишь ты, чего захотели! «Дикую дивизию» им оставить, чтобы всех нас искромсать… Дудки! Не выйдет!

— Я тоже собственными ушами слышал, как в мечетях призывают мусульман выступить против Совета большевиков! — сказал Саша Брейтман. — Пугают, что скоро в Баку начнется резня безоружного азербайджанского народа…