Аида Гюмреци - Алые маки на серых скалах

Третьего июля девятнадцатого года Деникин отдал приказ о наступлении на Москву по трем направлениям. На правом фланге действовала Кавказская армия, в центре, двумя колоннами, шла Донская армия, с левого фланга двигалась Добровольческая офицерская армия.

В эти трудные дни было опубликовано письмо Владимира Ильича «Все на борьбу с Деникиным». Оно начиналось словами:

«Наступил один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции…»

Несмотря на беспрерывные мобилизации на фронт, предприятия, заводы, фабрики работали на полную мощь за счет энтузиазма и героических усилий народа. Хотя хлеба в городе выдавали мало, а на Сухаревке спекулянты продавали буханку по сто рублей, рабочие все же отрывали часть от своего скудного пайка в пользу голодающих детей. Народ жил одной мыслью: не сдаваться и победить.

Парни из общежития уезжали на фронт, девушки — тоже. Стремилась туда и Ася. Но каждый раз в ответ на ее настойчивые просьбы Варя Каспарова сухо говорила: «Подожди, придет и твой черед».

Однако в этот свой приезд она решительно начала новую атаку. В вестибюле бюро военных комиссаров висел огромный плакат, с которого красноармеец с винтовкой в руке сурово обращался к каждому входящему: «Ты записался добровольцем?»

В бюро то и дело хлопали двери. По коридорам сновали люди в кожаных куртках, в шинелях, в матросских бушлатах. В маленьких прокуренных комнатах оперативно решали неотложные фронтовые вопросы.

У Каспаровой было совещание. Ася решила ждать: пристроилась на одной из скамеек рядом с тонкобровой ясноглазой девчушкой, тоже, как она, в военной гимнастерке и сапогах.

— Небось на фронт пришла проситься? — спросила девушка. В голосе ее слышалась обида, будто Ася в чем-то перед ней провинилась.

— Ну а если да, то что? — приняла вызов Ася.

— А то, что нас больно много на фронт просится, вот и не посылают… Когда бы ни пришла, обязательно нашу сестру здесь встречу!

Асе стало смешно. Она едва удержалась, чтобы не фыркнуть, — такой по-детски наивной выглядела эта незнакомка.

— Держу пари, что ты с агитпоезда? — улыбнулась Ася.

— Догадливая… Откуда ты такая умная взялась? — насмешливо спросила девчушка.

Ася грустно вздохнула. Откуда? Разве сразу на это ответишь? Такая длинная, длинная жизнь осталась у нее позади… Родной Баку… Астрахань…

Совещание у Каспаровой кончилось, из ее кабинета стали выходить люди, и Ася опомниться не успела, как сидевшая рядом девушка шмыгнула туда без всякого вызова.

Выскочила она обратно быстрее, чем вошла. Улыбка сияла на порозовевшем лице.

— Ну как? — не удержалась Ася.

— Порядок! — Девушка выразительно подмигнула: — Дает жару!

Было непонятно, то ли она хвалила Каспарову за строгость, то ли дела у нее пошли хорошо. Ася кивнула девушке и тоже без вызова вошла в кабинет.

Каспарова устало откинулась на спинку кресла и жестом пригласила Асю сесть напротив. Ася утонула в массивном кресле и вдруг показалась себе такой маленькой, что пропала всякая уверенность в успехе предстоящего разговора.

Она робко посмотрела на Каспарову.

— А я думала, Папян, ты еще в Воронеже. Пожалуй, это даже кстати, что ты здесь! Надо срочно выехать…

— На фронт? — не дала договорить Ася. — Я на фронт хочу, на фронт!

— А кто на агитпоездах будет работать? Там именно такие девчата нужны. Перед тобой здесь была такая же прыткая… — недовольно отрезала Каспарова.

— Все правильно. Но если я способна на большее, как и та «прыткая»? Если и ей и мне надоело возиться с книгами и газетами, тогда как?

— Партийная работа не может коммунисту надоесть! Все вы, молодые, пороху хотите понюхать, а того не понимаете, что агитация помогает нам завоевывать все новых и новых единомышленников, готовых отдать жизнь за Советскую власть. К твоему сведению, здесь только что заседала комиссия ЦК: у нас началось обновление Всероссийского бюро военных комиссаров. Надо приложить все силы, чтобы улучшить политическую работу в армии! Я бы тоже не прочь непосредственно с винтовкой отстаивать дело всей моей жизни! Однако, выполняя поручение партии, сижу вот здесь и вправляю мозги в набитые романтикой головы некоторых героических личностей… Короче, готовься к срочному выезду в Новый Оскол. Ясно?

— Ясно, товарищ Каспарова!

— Вопросов больше нет?

— Нет, товарищ Каспарова!

Ася уже готова была выбежать из кабинета, как Каспарова остановила ее:

— На, возьми этот плакат. В агитпоезде повесишь.

Суровые искорки в карих глазах Каспаровой погасли. Она пытливо смотрела, как девушка разворачивала плакат.

— Ну и ну! — невольно вырвалось у Аси.

На большом листе была нарисована огромная жирная вошь с кровожадными круглыми глазами и короткими мохнатыми щупальцами. Именно она прежде всего бросалась в глаза. А сидела вошь на воротнике рубашки красноармейца. Выглядела она так омерзительно, что мороз пробежал по коже Аси.

Зато четверостишие под рисунком вызвало невольную улыбку:

— Улыбаешься, Папян? Стишки и правда неважнецкие: но где же взять лучше? А что касается этой ничтожной платяной твари, то косит ведь армию, проклятая! И на самом деле угрожает самому существованию республики! Вспомни, что сказал на Седьмом всероссийском съезде Советов Владимир Ильич?

Каспарова выжидательно побарабанила пальцами по столу. Асе стало смешно: экзаменует, что ли?

— «Или вошь победит социализм, или социализм победит вошь!» Каждому ребенку известны эти слова, товарищ Каспарова.

— Вот-вот! — не придавая значения обиде, прозвучавшей в голосе девушки, энергично сказала Каспарова. — Только ты не закончила ленинскую фразу: «Все внимание на это». Понимаешь, что это значит в условиях, когда трудно с врачами?

И Каспарова, тяжело вздохнув, доверительно сказала, как некоторые старорежимные медики отлынивают от призыва в армию. В высшую призывную комиссию пробрались враги революции, и они там устроили путаницу: освобождают одних, мобилизуют заведомо негодных к военной службе…

— Надеюсь, Папян, теперь тебе ясно, как важна работа бюро военных комиссаров? Агитация требует напряжения всех душевных сил. Требует личной убежденности в ленинской правде, чтобы донести ее до каждого красноармейца, поднять его боевой дух, вселить веру в победу, вселить ненависть к врагам. Не надо утаивать, что и в тылу, и в армии у нас есть враги, это обострит бдительность у бойцов.

Девушка с готовностью кивала головой.

Нет, ничего нового Каспарова ей не сказала, просто заострила главное: нет для коммуниста малых и больших дел. Все, все важно и первостепенно!