Аида Гюмреци - Алые маки на серых скалах

Ася вздыхала. Не было случая, чтобы редактор не задевал ее на летучках. Казалось, он задался целью сделать из нее настоящего журналиста и на каждом шагу, то ругая, то подбадривая, поучал.

И вот теперь Ася должна была, наконец, воочию встретиться с Кировым. Ее волнение еще больше усилилось от предстоящей встречи с Сергеем Мироновичем, когда она заметила, что сам Камо взволнован не меньше своих бойцов.

Отсветами начинающейся зари было окрашено ярко-голубое, очень чистое небо, когда отряд покинул общежитие, расположенное на Московской улице, вблизи одной из пристаней.

— Хороший денечек ожидается, будет жарко! — ни к кому не обращаясь, сказала Ася.

— Кому-кому, а тебе, Сатана, жарко будет! — откликнулся шуткой Роман.

Ася поняла намек и сникла, хотя она вообще не хуже товарищей стреляла, но от волнения чаще всех мазала.

У подъезда камовцев ждал большой, обтянутый брезентом грузовик. Все тесно уселись на скамейках, поставленных вдоль бортов машины. Камо сел в кабину.

Ехали через весь город. На ухабах машину немилосердно бросало из стороны в сторону, поэтому ребята цеплялись друг за друга, чтобы не стукнуться головами. Совершенно разбитая неровная дорога тянулась утомительно долго, еще и после того, как выехали из города и начались по обеим сторонам поля и огороды.

Наконец на опушке небольшой рощи машина резко остановилась.

Ребята первыми выпрыгнули на землю и подали девчатам руки. Только Ван Ваныч сама спрыгнула вниз, благо, как и все бойцы, была в красноармейской форме. Аня не признавала мелкие услуги, оказываемые девчатам, считая их унизительными для себя, солдата.

Каково было удивление всех, когда Камо с радостным возгласом: «Вот и Киров!» — поспешил навстречу невысокому коренастому мужчине в штатском, ожидавшему их на обочине дороги около потрепанного «фордика».

— Сергей Миронович, прошу любить и жаловать моих ребят! — крепко пожимая руку Кирова, сказал Камо и представил ему каждого бойца.

— Да у вас тут прямо Третий Интернационал! Добро, добро пожаловать, дорогие москвичи, — по очереди протягивая руку, весело и непринужденно приветствовал Киров прибывших.

С первого взгляда он всем понравился. У него было очень приятное лицо. С карими проницательными глазами и хорошей улыбкой. Темно-каштановые волосы, зачесанные назад, открывали широкий лоб.

Киров повел отряд в глубь рощи. Под ногами мягко стелилась уже поблекшая трава, усыпанная необыкновенно яркими листьями осени. Разговоры на серьезные темы как-то сами собой прекратились. Вокруг все дышало тишиной и покоем. Невольно Асе пришла на память пушкинская «Осень». И каково было ее удивление и радость, когда Ван Ваныч, обычно отмахивавшаяся от всяких «сентиментальных сиропчиков», продекламировала:

— «Унылая пора, очей очарованье…» — и, показав рукой вокруг, смущенно замолкла.

— Дальше продолжай, дальше! — попросил Филипп.

— «Приятна мне твоя прощальная краса», — закончила Ася.

— «Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и золото одетые леса», — продолжил Киров.

Необыкновенное чувство удивительной общности охватило всех. Мир вокруг был так хорош, что стоило жизнь отдать за то, чтобы эта земля, этот плещущий где-то вдали Каспий с кричащими белыми чайками над ним, горы, каждый камушек и каждая былинка стали достоянием тех, кто сейчас отстаивал свои человеческие права — жить как человек-Место для стрельбища Камо и Киров выбрали на небольшой поляночке, со всех сторон плотно окруженной стройными деревьями.

Бойцы готовились к стрельбе молча, без обычных шуточек и острот. Вешали мишени, разбирали оружие.

— Послушай, Камо, а может, начнем с нас, а? Давай кинем жребий, кому первому стрелять! — неожиданно задорно предложил Киров, при этом заговорщически подмигнул ребятам.

— Коли не шутишь, Сергей Миронович, я готов! — серьезно ответил Камо и, молниеносно вытащив из кармана брюк Кирова его пистолет, почти не прицеливаясь, послал несколько пуль в мишень. Затем спокойно, как ни в чем не бывало, положил пистолет обратно тому в карман.

— Ах ты разбойник! Так не пойдет! Сначала почисть, снова заряди, а потом возвращай! — протянул Камо свой пистолет Киров.

А Ян Абол тем временем побежал к мишени и оттуда радостно сообщил:

— Из пяти возможных пять в самое «яблоко» звездой уложены.

Камо, будто не услышав, извинившись, взял пистолет Кирова, вытащил из кармана чистый носовой платок и занялся делом.

— Горяч и быстр ты, Камо. Находчив и смел! Силен командир! — одобрительно воскликнул Киров.

Камо стало не по себе. Видно было, что он уже раскаивается, что показал класс стрельбы.

— Однако, товарищ Киров, бойцы заждались, начнем стрельбу, — деловито отвел дальнейший разговор Камо и твердым голосом скомандовал:

— Боец Абол, к пулемету! Огневая позиция — слева у щита. К бою! — последовала очередная команда.

Как все и ожидали, латышский стрелок дал отличные показатели по всем видам оружия.

Но и дальше стрельба шла так, что лучше не бывает! Хорошие результаты показали Роман, Филипп, Ван Ваныч, Сандро… Не ударила лицом в грязь и Аня Литвейко.

Когда очередь дошла до Аси, ей вдруг показалось, что все она делает не так, что движения суетливы, неуверенны, что брови Камо озабоченно сошлись у переносицы, а главный виновник ее необычного волнения — Киров даже укоризненно качает головой.

Ася изготовилась, поплотнее прижала к плечу приклад винтовки, прищурилась и просто перестала дышать, когда начала прицеливать мушку, и все-таки курок спустила рывком… Так и есть — не в цель! Холодный пот выступил на лбу. Промазав и второй раз, Ася беспомощно оглянулась.

— Боец Папян, действуйте спокойно: делайте плавный спуск! — как во сне дошел до нее голос Камо. И не столько слова, сколько неуловимое сочувствие, скрывавшееся в интонации, подхлестнуло Асю. Она бросила отчаянный взгляд и на Кирова: лицо его было непроницаемым.

Ася подобралась. Снова ровный срез мушки… «Тихо! Тихо! — мысленно обратилась она к себе. — Подведешь же отряд… Ну!» Плавный спуск — и раз! Еще раз! Еще! Ура! И у нее дело пошло хорошо.

Когда стрельба из всех видов оружия закончилась, на огневом рубеже собрался весь отряд. Бойцы выжидательно смотрели на Кирова.

— Отлично стреляли. Поражены почти все мишени. Молодцы! Хорошую школу прошли… — искренне радуясь за всех, похвалил Киров.

— Еще бы. У Камо учились! — с гордостью сказал Роман.

Смущенный Камо поспешил перевести разговор на другое. Этот прошедший огни и воды человек стеснялся и краснел, как юноша, когда слышал в свой адрес похвалу. Киров, понимая его состояние, крепко пожал ему руку и дружески обнял за плечи.

— Цени, брат! Они гордятся тобой. Это дороже любой награды…