Мелисса де ла Круз - Возвращение на Остров Потерянных

– Эй! – раздался чей–то голос из соседней комнаты, и послышались приближающиеся шаги. – Есть здесь кто-нибудь?

– Кто там? – откликнулась Мэл и осторожно высунулась в дверь.

– Мэл! Так ты в самом деле вернулась! – воскликнула стоявшая посреди разгромленной гостиной девушка – высокая, стройная, с ног до головы одетая во все черное, в облегающей куртке и кожаных брюках.

– Безумная Мэдди? – обрадовалась Мэл, увидев свою старинную подругу. В детстве Мэл и Мэдди были похожи, как сестры-близнецы, у них даже волосы были одинакового цвета. Позднее Безумная Мэдди начала каждую неделю красить свои волосы в новый цвет. Сейчас они у нее были ярко-зелеными, в тон блестящим изумрудным глазам.

– Теперь меня зовут просто Мэдди, – хихикнула она. – Хотя, если честно, я осталась такой же сумасшедшей, как прежде. Шла мимо, увидела, что дверь Барахолки открыта, и подумала, что ты можешь быть здесь. О том, что вы вернулись, говорят на каждом углу. Новости на нашем Острове разлетаются быстро.

– Это уж точно, – согласилась Мэл. – Слушай, Мэдди, ты не знаешь, кто все это сделал? – спросила она, указывая на царящий в гостиной разгром.

– Гоблины в основном, но не только они. Сюда многие заходили после того, что случилось во время коронации. Я, например, как-то встретила Джинни Готель в плаще твоей матери.

– Ах, ты... – сквозь зубы процедила Мэл. Ну, Джинни! – Ладно, с этим понятно. А почему никто ничего не тронул в моей комнате? Странно.

– Что ж тут странного? – ответила Мэдди. Она присела на сломанный, развороченный гоблинами диван, взгромоздила свои обутые в тяжелые армейские башмаки ноги на то, что осталось от кофейного столика. – Кто же посмел бы что-нибудь тронуть в твоей комнате?

– Не поняла.

Мэдди откинула с лица зеленые волосы и негромко пояснила:

– Ну, мы же все видели, что ты сделала.

– Что я сделала? С кем?

– Со своей матерью. Ты превратила ее в ящерицу. Ты победила Малефисенту, – терпеливо, как ребенку, объяснила ей Мэдди.

– Так вот, значит, как думают на Острове? – переспросила Мэл. На самом-то деле она всего лишь хотела остановить Малефисенту, не дать ей напасть на своих друзей и добрых жителей Аурадона. При этом Мэл и не думала о том, чтобы превратить мать в маленькую беспомощную ящерицу.

– А разве нет? – сказала Мэдди, внимательно поглядывая по сторонам: не попадется ли среди этой помойки что-нибудь стоящее? – Именно так все и было, мы все это видели. Своими глазами.

Теперь Мэл стало понятно, почему ее комната осталась нетронутой. Никто на Острове не боялся больше Малефисенту. Теперь все боялись Мэл.

– Все было не совсем так, как ты думаешь, – сказала Мэл.

– Да какая разница, – пожала плечами Мэдди. – Все так думают.

– И ошибаются, – вспыхнула Мэл и пнула ногой перевернутый стул.

– Погоди, погоди, – озадаченно почесала в затылке Мэдди. – Ты что, хочешь сказать, что это была не ты?

– Я уже сказала, что все было не совсем так. Да, сделала это я, но виновата была она. Это у нее в сердце оказалось так мало любви, что она превратилась в ящерицу, – сбивчиво принялась объяснять Мэл и слегка покраснела, когда произнесла в присутствии Мэдди ужасное слово «любовь». Они обе с детства были приучены считать любовь чем–то постыдным и глупым. Ну, скажите сами, кого на Острове Потерянных может интересовать какая–то любовь? Только самого последнего идиота, и больше никого.

– Хм, – пожевала губами Мэдди, пристально глядя на Мэл.

– В чем дело? – спросила Мэл.

– Ни в чем, – каким–то странным тоном ответила Мэдди. – Пойдем куда-нибудь, перекусим.

Времени до начала собрания Антигероев оставалось еще довольно много, поэтому Иви охотно приняла предложение Карлоса пойти перекусить, и они пошли назад в город, в знакомую «Жижу». Гарри и Джейс, глупо хихикая, исчезли сразу после того, как отказались что–либо сказать о Круэлле и о том, где она может находиться. Стоит заметить, что Иви была только рада избавиться от компании этой придурковатой парочки.

Карлос, очевидно, тоже вспомнил о них, потому что спросил Иви:

– Интересно, они правду нам сказали? Ну, насчет того, что не знают, где моя мать?

– Да кто их разберет, по–моему, они даже свои имена с трудом могли вспомнить, – ответила Иви, в который уже раз мысленно ругая себя за то, что не додумалась еще в Аурадоне надеть более подходящую обувь, чем эти бальные туфли на высоких каблуках.

– А где они в таком случае, как ты думаешь? Я имею в виду, наши родители, – снова спросил Карлос, играя замком на молнии своей куртки.

– Какая разница, где они сейчас? – пожала плечами Иви. – Дождемся полуночи, а там, глядишь, все они и объявятся.

– А что мы будем делать, когда они примутся за нас? – не унимался Карлос. – Знаешь, я вряд ли смогу вести себя с Круэллой так же храбро, как Мэл с Малефисентой.

– Давай не будем забегать вперед. Что толку попусту ломать себе голову? – сказала Иви. – И не думай, что мне с моей матерью будет легче встретиться, чем тебе со своей. Начнем с того, что она с катушек слетит, едва увидит, что я сделала со своими волосами. Ну, а дальше все само собой начнется. мало не покажется.

Подойдя к кафе «Жижа», которым владели гоблины, Иви и Карлос увидели сквозь окно Мэл. Она сидела за столиком вместе с девушкой, которую Иви не узнала, и обе они над чем–то смеялись. Перед каждой из них стояли щербатые блюдца с фирменным десертом, который готовили в «Жиже», – пудингом из черствого хлеба, политого прогорклым банановым сиропом. Это лакомство было одним из самых популярных на Острове, где, кстати говоря, такие вот сиропы из гнилых фруктов были единственным источником сахара.

– Кто эта девушка? – спросила Иви.

– А, это Безумная Мэдди, – ответил Карлос. – Они с Мэл всегда были лучшими подругами.

– Что-то не припомню, чтобы я ее в Дрэгон Холле встречала, – сказала Иви.

– Конечно, не встречала. Она после девятого класса перевелась в Школу ведьм на другом краю Острова, – пояснил Карлос. – Хм. Старые ведьмы. Магии на Острове нет, но они все еще думают, что могут обучить молодых своему ремеслу.

Войдя в кафе, Карлос подвел Иви к прилавку и сделал заказ. Гоблин неприязненно проворчал что–то в ответ и небрежно придвинул к ним две бумажные (судя по всему, уже не раз использованные) тарелочки с подгоревшими неаппетитными кексами.

– Фу, – поморщился Карлос, откусив маленький кусочек кекса. – Точно такие же, как раньше. – Он сплюнул откушенный кусочек и добавил: – Знаешь, пожалуй, я пас. Я эту гадость больше есть не буду. Никогда.

Иви понимающе кивнула и отставила свою тарелку, даже не прикоснувшись к кексу.

– Эй, народ, идите к нам, – позвала их из–за своего столика Мэл.