Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

— А что это были за группы?

— Советские группы. — Хозяин обмакнул в суп горбушку хлеба и на миг задумался. — Два раза были разведчики, а то все русские пленные, которым удалось бежать из лагеря. Это я так думаю, ведь я их об этом не спрашивал. Для нас с женой это были борцы или люди, попавшие в беду, и только. Этого нам вполне достаточно, чтобы помочь им. Черный обычно устраивал их в сарае, и, по-моему, он же уводил их отсюда.

— Черный, вон оно что. — Вилли отложил ложку в сторону и задумался. До сих пор он не испытывал особого доверия к крайсквартирмейстеру и его продовольственным источникам. — Это для меня новость, — добавил он. — Почему мы раньше этого не знали?

— Из-за конспирации. — Эрнст ехидно усмехнулся. — Тадеуш — человек очень осторожный, а мы, видимо, не пользовались его полным доверием. Поэтому мы и не знали, что Черный у нас под носом, так сказать, хранит свои тайны.

Эрнст встал из-за стола и, поблагодарив хозяев за завтрак, сказал:

— Камарад Штудент, мы бы хотели открыть перед вами свои карты. Нам необходимо поскорее встретиться с Черным, чтобы воспользоваться его картой, так как следующей ночью мы должны быть в лесу возле Лебков. Лучше всего, если вы дадите нам проводника, ну хотя бы на половину пути. Можете вы нам помочь в этом?

За хозяина ответила его жена:

— Вам нужен проводник, и вы его получите.

Весь день до позднего вечера партизаны просидели в комнате. Они по очереди сидели возле окошка и наблюдали за дорогой, по которой проезжали гитлеровские грузовики и мотоциклы с жандармами. Однако Черный почему-то не появлялся. Зато по домам ходили члены специальной комиссии по расследованию ущерба, нанесенного бомбардировкой, и объясняли пострадавшим, что Гитлер и великая Германия, одержав окончательную победу над врагом, возместят им все убытки. Они переписали все до мелочи.

Штуденту нужно было идти копать картофель, но он решил, что картошка от него никуда не уйдет, и остался дома. Сняв дочку с импровизированного наблюдательного поста, он вновь подсел к друзьям и продолжил прерванный разговор о том, как, по их мнению, будут развиваться события после войны.

Время от времени в комнату заходила хозяйка. Один раз она увидела, что Фриц стоит у комода и с любопытством рассматривает их семейные фотографии. На одной из них был запечатлен мужчина средних лет, широкоплечий и стройный. Угол другой фотографии был обтянут траурной лентой. Фриц взял карточку в руки, чтобы лучше рассмотреть лицо мужчины.

— Это мой брат, — объяснила Элизабет. — Иногда мне кажется, что он никак не мог умереть.

— Он погиб?

— Да, но он сражался на нашей стороне. — Женщина отвернулась, пряча мокрые от слез глаза. — Его судили в Берлине, и года еще не прошло, как его казнили.

Вилли, который до этого листал старые газеты, встал, подошел к ним и спросил:

— А кем он был?

— Простой немецкий рабочий и настоящий коммунист. С Йозефом он всегда разговаривал почти так же, как я с ним говорю. А теперь, когда пришли вы, мне кажется, что он где-то здесь, вместе с нами. — Она всхлипнула и быстро выбежала из комнаты, закрыв за собой дверь.

Фриц осторожно поставил фотографию на место. Эрнст за время этого разговора продолжал наблюдать за дорогой. Он и сейчас не повернулся, но из его слов было ясно, что он слышал весь разговор:

— Дела наши не так уж плохи. База в Люблинце разгромлена, но мы начнем все сначала, если не здесь, то где-нибудь в другом месте. Всюду найдутся люди, на которых можно опереться.

И только около десяти часов вечера появилась дочка Штудента и сказала, что скоро придет Черный. Он появился через несколько минут, принес карту и привел с собой проводника. Как выяснилось, найти проводника оказалось делом нелегким, так как облава многих напугала, а некоторым просто стоила жизни. Молодого проводника звали Ваховяком. Был он родом из Люблинца. Перед облавой ему удалось скрыться из города.

— Значит, вам нужно попасть в Лебки? — спросил Черный, расстилая на столе карту. С легкой усмешкой на усталом лице он посмотрел на Эрнста. — Скажите откровенно, вы хотите попасть к майору Шаровски? Он со своим подразделением находится вот здесь. По крайней мере, он находился вот в этой местности до начала сентября.

— Все правильно. — Эрнсту хотелось спросить, как крайсквартирмейстер узнал об этом, но на такие расспросы не оставалось времени.

— Может получиться так, что вы не сразу отыщете его. Тогда зайдите к бургомистру Лебков, а уж он переправит вас дальше. Через него я поддерживаю связь с польским командиром по имени Яник. Лично я с ним не знаком, но знаю, что он непосредственно связан с партизанами.

— Спасибо за совет, — поблагодарил Эрнст, не показав и виду, что он неоднократно слышал о Янике. «Ни к чему это сейчас, — подумал он. — Круг нашего передвижения замыкается довольно неожиданно». — Андре и Макс — наши друзья, пока они находятся в Люблинце, затем переместятся на мельницу, а уж оттуда последуют за нами. Эдвард извещен об этом, но будет неплохо, если и ты поможешь им. — Затем он сориентировал карту по компасу. Фриц и Вилли вместе с ним внимательно изучали северо-восточное направление.

Черный подозвал к себе проводника и показал ему, каким путем следует идти, Йозеф внимательно выслушал Черного и набросал на листке бумаги основные пункты, через которые они должны пройти, пока не дойдут до Лебков.

Когда все было обговорено, Черный быстро пожал друзьям руки и ушел. Судя по его виду, он очень спешил.

Патриоты сердечно распрощались с хозяевами и забрали свою поклажу, а Штудент тем временем еще раз проверил, хорошо ли проводник запомнил дорогу.

Проводник точно перечислил все пункты, а затем вдруг заявил:

— Никуда я не пойду! Делайте что хотите, господин Штудент, я такого приказа свыше не получал!

— Что такое?! Я тебя что, к генералу должен тащить, чтобы ты почувствовал, что обязан делать?! — раскричался тихий на вид крестьянин. — Ты пойдешь! Я тебе приказываю, и ты выполнишь приказ и доложишь мне об исполнении. Марш!

Ваховяк не на шутку перепугался и замер по стойке «смирно».

Маленькая группа вышла на улицу и вскоре свернула в переулок.

Небо над селом было свинцового цвета. Часы показывали первый час ночи.

Однако страх, охвативший Ваховяка, оказался сильнее его воли. Доведя патриотов до Глиницы, он поспешно распрощался с ними, сказав, что это и есть то самое место, куда ему было приказано привести их. Антифашисты не поверили ему, так как проделанный ими путь был слишком короток и вышли они не на развилку дорог, а только к повороту. Спустя каких-нибудь полчаса они убедились в том, что Ваховяк подло обманул их: вместо леса перед ними расстилалась ровная местность. На короткое время облака на небе расступились и лунный свет залил равнину, на краю которой находилось какое-то село. Что это было за село, никто из них не имел ни малейшего представления.