Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

— Тогда пошли вперед, — сказал Эрнст. — С помощью компаса мы как-нибудь доберемся до нужного нам места.

Обойдя спавшее село, патриоты подошли к насыпи, по верху которой были уложены рельсы.

Вилли вытащил из кармана схему пути. На ней действительно было помечено железнодорожное полотно. Оно вело от Люблинца на север и в одном месте должно было пересекать лес. На другую сторону им надо перебираться в любом случае, так что пересечь железнодорожное полотно можно и сейчас.

Патриотам было ясно, что теперь надо двигаться на северо-восток. Однако им пришлось несколько задержаться, так как неподалеку проезжал полицейский на велосипеде. Когда они добрались до леса и остановились, чтобы немного передохнуть, по вершинам деревьев начали скользить лучи мощного прожектора. Пришлось срочно уходить в глубь леса. Пройдя некоторое расстояние, они вышли на болотистую местность.

Теперь на их пути все чаще и чаще стали попадаться ручьи и осушительные канавы. Перепрыгивая через одну из канав, Фриц оступился. Груз и динамо-машина, которые были у него за плечами, потянули его вниз. Наполненная водой канава оказалась глубокой. Он ушиб левую руку и с трудом шевелил ею. Хорошо было бы бросить динамо-машину, хотя Фриц прекрасно понимал, что этого ни в коем случае нельзя делать.

Вилли и Эрнст, к счастью, видели, как Фриц упал. Они бросились к канаве и помогли ему выбраться. Сам он вряд ли мог бы сделать это. Теперь идти пришлось значительно медленнее. При таком темпе дойти до Лебков за ночь они, разумеется, никак не могли.

Небо между тем очистилось от туч, и в лесу стало заметно светлее. Выйдя на небольшую поляну, на которой лежали свежесрубленные деревья, антифашисты решили отдохнуть. Фриц снял с себя одежду и повесил ее сушить, а сам залез в палатку, которую друзья установили, пока он раздевался.

Наступило утро. Лес стоял в осенней красе. Солнышко приятно пригревало, а ветки деревьев ослабляли порывы ветра. Даже в этих густых зарослях патриоты не могли считать себя в полной безопасности. Вилли это место не нравилось. И целый день, независимо от того, лежал он в засаде или спал, его преследовали тяжелые сны. Ему казалось, что он видит и слышит преследователей.

— Да не играй же на наших нервах! — рассердился Фриц. — Своими опасениями ты нас сведешь с ума. Закрой глаза и спи, иначе до такого состояния дойдешь, что тебя придется нести всю дорогу.

Вилли обиделся и замолчал. Вечером товарищи несколько облегчили его рюкзак, чтобы ему было легче идти. Компас снова завел их на мокрый луг, а затем в болото. Пришлось повернуть обратно, так как вода заливалась даже за голенища сапог.

Вскоре они вышли к речке, на берегу которой стоял дом. В окне дома горел свет. Эрнст заметил большое мельничное колесо и высказал предположение, что где-где, а уж на мельнице обязательно должен быть хлеб. К слову сказать, всю провизию, которую им дала Элизабет Штудент, они уже съели. Фриц получил задание зайти на мельницу, купить что-нибудь поесть и одновременно выяснить, как называется это место. Фриц вошел в дом мельника без оружия. Вилли и Эрнст на всякий случай остались стоять у входа, держа автоматы наготове.

На сей раз патриотам явно не повезло. Женщина, впустившая Фрица в дом, оказалась настоящей дамой, которая не собиралась отвечать ни на один вопрос. Она говорила только «нет» или «не знаю». С презрением смотрела она на небритого мужчину, с сапог которого на ковер стекала грязная вода. Она готова была выгнать его вон из дома, но этому, видимо, помешала молодая девушка, сидевшая в комнате. Увидев, что в соседней комнате стоит телефон, Фриц решил своевременно ретироваться.

— Жаль, что у меня не было автомата, — со злостью сказал он своим товарищам. — Тогда бы она сразу поняла, что я не шучу. Мельница, видимо, отнята у хозяина и передана во владение этой немецкой гусыне, которая и корчит из себя барыню. Предупреждаю вас, что я второй раз в дом ни за что не зайду. Уходить нам нужно отсюда.

Фриц успокоился не сразу. Он оказался недалек от истины, так как весь район был занят гитлеровцами. В лесу северо-восточнее Люблинца находился большой рабочий лагерь, в котором содержались узники из застенков гестапо. Они валили лес, обрубали с деревьев сучья, а затем отправляли бревна на лесопилку. Работали там в три смены. Вокруг были расположены склады оружия в боеприпасов. Рабочий лагерь, лесопилка и склады усиленно охранялись. Большая часть обслуживающего персонала и охраны размещалась в окрестных селах, к числу которых относилась и эта небольшая мельница.

Этот район представлял собой «жаркое» местечко. Недели две назад, соблюдая меры безопасности, через него еще можно было пройти. Но это было возможно лишь до проведения гитлеровцами облавы. Правда, она не принесла гитлеровцам желаемых результатов. Однако опасаясь партизанских налетов, фашисты держали свою охрану в этом районе в состоянии боевой готовности.

Стоило антифашистам добежать до леса, как вслед им защелкали выстрелы. Судя по всему, важная дама с мельницы дала знать кому следовало о появлении партизан. Много позже, углубившись в лес, партизаны сели отдохнуть и обсудить свое, явно незавидное положение. Перед ними высился холм, у подножия которого стояли небольшие домики. Трудно было определить, сколько их, так как деревья закрывали все. Небо затянули тучи, начал накрапывать дождь. Откуда-то доносился стук, как будто кто-то молотком забивал гвозди.

Через минуту все прояснилось: где-то рядом шел поезд. Откуда он взялся, друзья не имели ни малейшего представления. Неужели они сбились с пути и, подавшись к югу, вышли на линию Люблинец — Ченстохова? Однако больше, чем этот вопрос, партизан терзал голод. Мысли о еде заглушали все.

Вилли предложил подойти поближе к селу, там, по его мнению, можно было накопать картошки или заглянуть в курятник. Он даже встал, готовый идти, как вдруг до них донеслись скрип ворот, звон металла и крики множества людей, а затем послышался громкий собачий лай. Так лают только цепные собаки, которых фашисты используют для поимки беглецов из лагеря.

Патриотам повезло, что они не подошли к лагерю ближе. Сломя голову побежали они в глубь леса, слыша у себя за спиной злобный лай собак. Друзья свернули к высотке, склоны которой поросли густым кустарником.

Через несколько минут им пришлось остановиться, чтобы отдышаться, но собачий лай послышался снова, на этот раз справа. Прямо перед беглецами зияла торфяная яма. Может, броситься в нее и зарыться поглубже в торф? Сердце билось в груди, пот заливал лицо, щипал глаза.

Чуть выше раскинулись заросли вереска. Высокие ли они? Густые? За ними темнела высокая стена леса. Недолго думая, Вилли перебросил через вереск свой рюкзак, а затем, помогая друг другу, перелезли они. Примерно метров через четыреста на их пути снова оказались заросли, но преодолеть их было уже не так трудно, ведь собаки остались далеко позади.