Барбара Нейгауз - Радиосигналы с Варты

Влыница умело приспосабливалась к обстановке. При приближении фашистов местные жители запирали все ворота и двери на запор, а крестьяне и батраки-поденщики превращались в равнодушных обывателей, которые, о чем бы их ни спросили, ничего не знали. Совсем иначе вели они себя, когда в селе оставались местные представители оккупационных властей. Тогда все в селе подчинялось командованию Армии Людовой, в которой служили люди почти из каждого двора или семьи. В селе могли спокойно появляться польские патриоты и советские партизаны, чтобы привести себя в порядок, вымыться в бане, выстирать белье. Хозяева начинали печь и жарить для них. Фашистские прихвостни, находившиеся в селе, делали вид, будто они ничего не замечают. Даже верный гитлеровский пес по фамилии Эрг, назначенный оккупантами управляющим, делал вид, что ничего не видит и не слышит, так как понимал, что рано или поздно гитлеровцы уйдут и тогда придется отвечать перед своими односельчанами за все содеянное им.

Жители гордились своим селом, так как не где-нибудь, а именно здесь 30 июля 1944 года состоялось заседание Национального совета Лодзинского воеводства, в работе которого приняли участие группа представителей Армии Людовой и группа советских партизан во главе с Яковом Сальниковым. На совещании говорилось о том, что оккупанты приближаются к лесничеству, как предполагается, в поисках продовольствия. Сальников, которого здесь все называли просто Яшей, чувствовал что-то недоброе, так как в то время дивизия СС «Герман Геринг» находилась на укомплектовании и отдыхе в том районе. Яша решил все как следует разведать со своими людьми и потому покинул совещание задолго до его окончания. Ему удалось выяснить, что со стороны Выгоды к ним движется сильный гитлеровский отряд, а это означало, что нужно немедленно заканчивать совещание и уходить из села. Позже Яков Сальников погиб в бою, а благодарные жители села решили поставить ему памятник после окончания войны.

30 июля фашисты подожгли лесничество, вернее говоря, хутор лесника, которому незадолго до этого удалось переселиться поближе к прудам. Дом возле пруда стал для партизан своеобразным пунктом сбора всевозможной информации.

Туда же сначала пришли Эрнст, Вилли и Фриц, избежавшие судьбы, постигшей партизанского доктора и раненых. Владека во время нападения оккупантов дома не было: он находился где-то в округе и собирал товарищей. Его мучила совесть, что он не смог выручить раненых, и потому он стыдился попадаться майору Шарову на глаза.

Получив это печальное известие, немецкие патриоты собрались в домике у пруда, чтобы решить, что делать. Им помог случай. В домик пришли трое молодых парней. Вилли узнал одного из вошедших и радостно обнял его. Оказалось, что они знают друг друга еще с августа, когда познакомились в лесном лагере капитана Невойта.

Молодого парня звали Петей. Вилли еще тогда быстро подружился с ним, а теперь это знакомство пришлось как нельзя кстати.

Сам Петя был из Горького. В 1942 году он попал в фашистский плен и оказался в концлагере под Оснабрюком. Ему удалось бежать, и он через фашистскую Германию попал в Польшу, где и присоединился к отряду Армии Крайовой. Когда же он встретился с капитаном Невойтом, то сразу же перешел к нему в отряд. После разделения отряда на две части Петя остался в группе заместителя командира отряда по политчасти Куприянова. В одном из боев он был ранен в ногу. Куприянов решил оставить Петю в одной польской семье до полного выздоровления. Здесь он познакомился с другим раненым, по фамилии Петров, который также был из группы Куприянова. Их третьим товарищем по несчастью оказался совсем еще молодой паренек Ваня, которого фашисты в четырнадцать лет угнали из родной Белоруссии на каторжные работы в Германию, откуда он сбежал. Все трое были очень рады, что судьба свела их вместе, и надеялись, что им удастся присоединиться к своим.

Посоветовавшись, патриоты решили действовать совместными усилиями, выслать Владека вперед, чтобы обеспечить безопасность движения до расположения отряда майора Шарова. Однако необходимо было оказать врачебную помощь Фрицу. Расположились патриоты в убежище возле пруда. На этот раз их хозяева оказались людьми небогатыми, земли и скота у них не было, но сена на чердаке имелось в достаточном количестве, а в нем можно было неплохо укрыться от холода.

Пятеро товарищей делали все возможное, чтобы найти врача для раненого Фрица. Однажды Эрнст и Петя, радостные, влезли на чердак. В Котфине им удалось узнать, где находится отряд Федрова и Павлова, о котором тогда много говорили. Это был советско-польский партизанский отряд. Капитан Федров руководил крупной партизанской группой в районе Радомско. Впоследствии он объединился с группой польского командира Павлова. А в группе Федрова как раз и был врач. Эрнст умолял Фрица потерпеть еще немного, а уж тогда он приведет к нему врача. Однако вслед за едва родившейся надеждой пришло разочарование: у доктора не оказалось ни медикаментов, ни перевязочного материала.

Фриц не жаловался, считая, что это не имеет никакого смысла. Однако Петя продолжал искать нового врача. Он узнал, что в Гидле имеется, так сказать, подпольный врач, правда, уговорить его было не так-то легко: он с недоверием относился к каждому, кто просил его об оказании медицинской помощи. Дело в том, что этот частный доктор лечил всех: местных жителей, и польских солдат из Армии Людовой и Армии Крайовой, и немецких чиновников, и солдат вермахта, и эсэсовцев, и гестаповцев, и бог весть кого еще. Раз в неделю доктор появлялся во Влынице и занимался врачебной практикой в салоне помещичьего особняка.

— Умрешь ты здесь от раны или тебя там расстреляют, большой разницы я не вижу, — сказал Петя Фрицу. — Завтра у доктора приемный день. Мы вдвоем пойдем к нему: сначала ты постоишь у входа и покараулишь меня, а я войду и потолкую с доктором, если что, я позову тебя. Если со мной ничего не случится, смело входи.

Вилли отговаривал их от этого. Он слышал, что по окрестным селам, замаскировавшись под мелкого торговца-скупщика, бродит гитлеровский шпик, которого кое-кто снабжает нужной информацией, а спустя несколько дней гитлеровцы проводят прочесывание подозрительных с их точки зрения районов и всех людей, не имеющих немецких пропусков, арестовывают. Что ждет Фрица, если задержат и его? Вилли инстинктивно чувствовал, что идти к врачу — дело опасное, но ведь иного выхода не было.

Фриц и Петя благополучно добрались до дома, в котором принимал врач. Когда Фриц, миновав длинный коридор, вошел в приемную, от его вялости не осталось следа. «Быть может, я рано собрался умирать?» — подумал он про себя. Тяжелые портьеры на окнах были задернуты, под потолком ярко горела нарядная люстра. Врач, еще молодой стройный мужчина, производил вполне хорошее впечатление. Не спрашивая ни имени, ни фамилии, он лишь ответил на приветствие и коротко сказал: