Чарльз Диккенс - Приключения Оливера Твиста [адаптированный пересказ]

– Вы получили от меня то, на что рассчитывали?

– Да.

– Что вы намерены с этим делать? Не обернется ли это против меня?

– Никогда, – сказал Монкс, – ни против вас, ни против меня. Смотрите сюда. Но ни шагу вперед, а не то за вашу жизнь и соломинки не дашь.

С этими словами он неожиданно отодвинул стол и, дернув за железное кольцо в полу, откинул крышку большого люка.

– Загляните вниз, – сказал Монкс, опуская фонарь в отверстие. – Не бойтесь. Будь это в моих интересах, я преспокойно отправил бы вас туда, когда вы сидели над люком.

Надзирательница подошла ближе. Бурлящая река, поднявшаяся после ливня, быстро катила внизу свои воды. Когда-то здесь была водяная мельница: поток, пенился вокруг подгнивших столбов и уцелевших обломков машин.

Монкс вынул маленький кошелек из-за пазухи, куда второпях засунул его, и, привязав кошелек к свинцовому грузу, бросил его в поток. Кошелек с едва уловимым плеском рассек воду и исчез.

Трое, посмотрев друг на друга, облегченно вздохнули.

– Готово, – сказал Монкс, опуская крышку люка. А теперь убирайтесь как можно скорее!

Они миновали комнату нижнего этажа медленно и осторожно. Монкс бесшумно отпер и распахнул дверь, и супруги, обменявшись кивком со своим таинственным знакомым, очутились под дождем во мраке.

Как только они ушли, Монкс, казалось, питавший непреодолимое отвращение к одиночеству, позвал мальчика, который был спрятан где-то внизу. Приказав ему идти впереди и светить, он вернулся в комнату, откуда только что вышел.

На следующий день после этой встречи, мистер Уильям Сайкс, очнувшись вечером от дремоты, ворчливым голосом спросил, который час.

Этот вопрос был задан мистером Сайксом уже не в той комнате, какую он занимал до экспедиции в Чертей, хотя находилась она в том же районе, неподалеку от его прежнего жилища. Это была совсем маленькая, плохо меблированная комната в одно оконце. Судя по всему, Сайксу за последнее время не везло.

Грабитель лежал на кровати, кутаясь в белое пальто, небритый, осунувшийся. Верный пес дремал рядом, а у окна, углубившись в починку старого жилета сидела женщина. Она была такая бледная и исхудавшая, что лишь с большим трудом в ней можно было признать Нэнси.

– Начало восьмого, – сказала девушка. – Как ты себя чувствуешь, Билл?

– Слаб, как чистая вода, – ответил мистер Сайкс. – Помоги мне сползти с этой проклятой кровати.

Нрав мистера Сайкса не улучшился от болезни: когда девушка вела его к столу, он не переставая поносил ее за неловкость, а потом ударил. Девушка заплакала.

– Ах ты! Столько ночей, сколько ночей я терпеливо ухаживала за тобой, заботилась как о ребенке. Сегодня ты пришел в себя – и что делаешь? Скажи, что больше не будешь так поступать.

– Ладно, – проворчал мистер Сайкс, – не буду. Слышишь? Я сказал: не буду!

Но Нэнси продолжала хныкать – очевидно, с ней опять случилась истерика. Поняв, что самому с Нэнси не совладать, Сайкс позвал на помощь.

– Что случилось, мой милый? – спросил Феджин, заглядывая в комнату.

– Помогите-ка девчонке. И нечего пялить на меня глаза!

Феджин поспешил на помощь к девушке, а мистер Плут, вошедший следом, бросил на пол узел, который тащил, и, выхватив бутылку из рук Чарльза Бейтса, шедшего по пятам, вытащил зубами пробку и влил часть содержимого бутылки в рот больной.

Пока они хлопотали вокруг Нэнси, Сайкс неодобрительно рассматривал всю компанию.

– Ну, и какой чертов ветер принес вас сюда? – спросил он Феджина, когда девушка успокоилась.

– Вовсе не чертов ветер, мой милый. Плут, развяжи-ка узел и передай Биллу те пустяки, на которые мы сегодня утром истратили все деньги.

Плут достал объемный сверток и, развязав, начал передавать один за другим находившиеся в нем предметы Чарли Бейтсу, который раскладывал их на столе, расхваливая на все лады.

– Ах, какой паштет из кроликов, Билл! А вот полфунта зеленого чаю, такого крепкого, что, если засыпать в кипяток, с чайника слетит крышка; вот полтора фунта сахару. Две двухфунтовые булки; фунт хорошего свежего масла; кусок жирного глостерского сыра наилучшего сорта, какого вы никогда и не нюхали.

В довершение Бейтс извлек кармана большую, тщательно закупоренную бутылку вина.

– Ну вот, – воскликнул старый еврей, с довольным видом потирая руки. – Теперь вы не пропадете!

– Да я бы двадцать раз мог пропасть, прежде чем вы пришли ко мне на помощь! Как это вы, лживая скотина, смогли бросить человека на три с лишним недели, когда он в таком состоянии?

– Меня больше недели не было в Лондоне. Дела были разные, – ответил еврей.

– А другие две недели? – не отставал Сайкс. – Другие две недели, когда я валялся здесь, как больная крыса в норе?

– Я ничего не мог поделать, Билл, клянусь честью.

– Чем-чем? Честью?

– Не раздражайтесь, мой милый, – смиренно проговорил Феджин.

Он проявил весь свой талант и спустя некоторое время привел Сайкса в лучшее расположение духа. Немалую роль сыграла в этом процессе и бутылка.

– Все это прекрасно, – сказал наконец Сайкс, – но сегодня я должен получить от вас наличные, не так ли?

– При мне нет денег, – быстро ответил еврей.

– Зато дома их у вас груды.

– Груды! – вскричал Феджин, воздевая руки. – Да мне не хватило бы даже на…

– Деньги мне нужны сегодня, – оборвал его Сайкс.

– Хорошо, хорошо! – со вздохом сказал Феджин. – Я пришлю с Плутом.

– Ни в коем случае. Плут слишком ловок – он позабудет прийти, или собьется с дороги, или будет увиливать от ищеек и не придет, или еще что-нибудь. Пусть Нэнси идет в вашу берлогу и принесет деньги, а я лягу и всхрапну.

После этого Сайкс больше не стал задерживать гостей. Еврей отправился домой в сопровождении Нэнси и мальчиков, а Сайкс рухнул на постель.

В обиталище старого еврея Тоби Крекит и мистер Читлинг играли в криббедж, причем Читлинг проигрывал уже пятнадцатую партию.

– Никто не приходил, Тоби? – спросил Феджин.

– Ни одной живой души, – ответил Крекит. – За вами хорошая выпивка, Феджин, в награду мне за то, что я так долго сторожил дом.

С этими словами мистер Тоби Крекит забрал выигранные деньги и вышел из комнаты элегантной и благородной поступью.

– Ну, а вы что пялите глаза? – вопросил старый еврей у остальных. – Плут! Чарли! Пора вам отправляться на работу. Пошевеливайтесь! Скоро десять, а ничего еще не сделано.

Мальчики подхватили свои шляпы и тоже вышли из комнаты.

– А теперь, – сказал Феджин, когда мальчики вышли из комнаты, – пойду принесу тебе деньги, Нэнси. Невыгодное у меня ремесло, Нэнси, и неблагодарное. Но я люблю видеть вокруг себя молодые лица и все терплю, все терплю… Тише! – вдруг прервал он сам себя. – Кто это там? Прислушайся.